Арена Караниу могла поспорить с аренами больших городов.
Трибуны не имели высокой защитной стены, поскольку арена не предназначалась для гладиаторских баталий или битв диких зверей. Таких кровавых развлечений в обители никогда не устраивали.
Другое дело - конные состязания: вдоль трибун тянулись круговые грунтовые дорожки ипподрома.
А центр арены, присыпанный желтым песком, отводился для рыцарских поединков.
Здесь занимались боевым искусством алауны.
Они были полуобнажены. Их мускулистые тела пылали зноем. Хотя же природа еще не разродилась пеклом, - бойцам было жарко. Их шеи блестели, окольцованные гривнами с золотыми крыльями.
Кто-то упражнялся на мечах, пуская в ход свои секретные приемы. Кто-то оттачивал мастерство акробата, прыгая в кувырке через горящее кольцо. Двое метали друг в друга граненые кинжалы, защищаясь полукруглыми щитами-умбонами. Или работали с чеканом: удар сверху и снизу, в повороте, уже стоком, попадал противнику в живот, закрытый передником из толстой коры. Некоторые оттачивали приемы дыхания, сидя на песке с перекрешенными как у йогов ногами. Сразу четверо человек, взобравшись один другому на плечи, перебирались на туго натянутый канат, чтобы на нем выпрямиться, и пройти отмеченный отрезок без всякой страховки. Ловкость, железная выдержка, сноровка, быстрота отличали рать «Побратимов».
Возле каждой группы алаунов находились их начальники - офицеры, атагасы. Хоть «атагас» и означало на скифском «пастух», вполне оправдывало его занятие. Атагасы следили за тренировкой своей «отары», указывая на ошибки, недостатки. Атагасы в гвардии Антира назывались баронами. Бароном был и Савлий, учивший свою «отару» из десяти человек стрелять из тяжелого лука и попадать в яблоко, которое ученики, меняясь, ставили себе на макушку. Опасно. Страшно. Но, если ты не хочешь убить своего товарища, умей целиться правильно. За убийство, пусть и нечаянное, алауны отвечали собственной кровью. Провинившийся был наподобие гладиатора. Сумел защитить себя, выиграть сложный бой, - сохранил себе жизнь.
Бароны никогда никого не хвалили. Одобрить и поощрить алауна имел право скептух, глава военной общины, у кого в подчинении находились два атагаса со своими «овцами». Над всеми алаунами стояли четверо высших должностных лиц – номархи, в Риме назвали бы их легатами. Номархи подчинялись непосредственно Антиру.
Пятерка новеньких, кого завербовали в Херсонесе и в Палакии, топтались под навесом, у самого выхода на арену. Лица напряжены, взгляды исподлобья. Растерянности нет, однако они наблюдали за тренировкой с недоверием: неужели, спустя время, и они смогут так ловко владеть оружием, стремительно бегать и кувыркаться? Им не верилось.
Два номарха, Дробетт и Евмел, о чем то оживленно спорили, указывая на группу барона Марина, - тот был ромеем, вольноотпущенником. В рати Антира служили люди разных племен и народов, их связывала воинская дисциплина. Мужская дружба по скифскому обычаю. Недаром называлась рать - «Побратимы», каждый из алаунов выпил кубок вина с каплями крови, выбрав себе брата - таков был обряд Посвящения.
Неожиданно звонкий возглас глашатая школы, дежурившего на верхней площадке балкона, лицом ко входу на арену: - Ка-а-роль! – бросил алаунов на одно колено. Даже те, кто вышагивал по канату, спрыгнули в кульбите на песок, принимая коленопреклоненную позу. Повинуясь гвардии, подобострастно смельчали новенькие.
Антир, не задерживая шаг, подошел к новобранцам; скоренько они выпрямились.
Скиф Сопей, кого завербовали в питейном заведении «Камбала», бородатый, с большущими серыми глазами, одетый в черные сарматские штаны с бронзовыми бляхами, несмело следил за королем герулов.
- Конечно, ты, потомок Атея, будешь утверждать - служил в «Камбале» сутенером? – неожиданно, в лоб, спросил его Антир.
- Да, сир! – выкрикнул скиф, поморщившись. Сопея, как и всех новеньких, предупредили: обращаться к королю «сир», что на языке тавров означало «бог». – Говори громче, Антир-сир, плохо слышу. - Хотел опустить взгляд, но гордость заела или он не испугался расширенных зрачков своего нового господина?
Сопей поклялся самой страшной скифской клятвой: тремя божественными огнями, - что его лично никто не подсылал. Он понятия не имел, с кем в «Камбале» скрестил меч. Лишь потом, когда предложили ему служить королю Антиру, понял, кто был его противником, кого в Херсонесе знали под именем Юлиан Флавий. Сказал, что сутенеров там было всего трое, он и его товарищи. Остальных он видел впервые. И добавил. Все они уже переплыли реку забвения, пребывают в аду.
- Их было пятеро… – Антир облизнул пересохшие губы. Те пятеро, кого он убил. Брать за грудки некого. Скифу он поверил, тот не испугался дать клятву, какой брехуны обычно не клянутся, наказание богов боятся.
Антир, разглядывая Сопея, заговорил стихами,- стоявшие вокруг алауны расцвели восторгом, многие из них были скифами.
- «От века к веку мир дивится, сам обрастая мифами:
Никто отвагой не сравнится и силою со скифами!
Кто нападал на них ретиво – ретиво ноги уносил.
Поклявшись кровью побратимов, - родной у них до смерти был…»
К высокому небу взлетел громоподобный воинский клич: «Харра!» - алауны потрясали оружием. Мало не бросились качать своего любимого вождя. Антир запретил им внезапно мрачным взглядом. Сказал Сопею:
- Я за твою Малую и Великую Скифию отдам кровь по капле. Я – сармат, кого вы, скифы, ненавидите! Она моя родина, как и твоя! А ты, потомок Атея, отдашь за меня свою жизнь? Ты глухой, или язык росаланов не понимаешь? Я скажу на скифском!
Сопей задрал подбородок, вызвав у алаунов, кто увидел его горделивую позу, желание свернуть ему шею. Плебей забыл, кто перед ним?
- Да-а, я оглох, на одно ухо...- Сопей показал, на какое ухо он перестал слышать. - Ты в «Камбале» перебил мне барабанную перепонку, Антир-сир!
Маска высокомерия сбежала с лица короля, он переглянулся с Савлием. Юноша ребром ладони черканул по своей шее.
- Дорежем его? Будет мясо собакам.
Сопей презрительно взглянул на Савлия и тот стиснул в кулаке рукоять кинжала. Так, попугать новенького. Никто из алаунов без разрешения короля никогда оружие не обнажал.
- Авахасе, - улыбнулся драконовской улыбкой Антир и тут же перевел. – Шутка!
Уже хотел уходить, но круто обернулся. Встряхнул кистями рук и, неожиданно для Сопея, приложил ладони к его ушам, а, чтобы он не отступил, велел Савлию встать за спиной новенького.
Сопей вытаращился на короля, кто, опустив ресницы, не иначе к чему-то прислушался, - от его ладоней пошел сильный жар. Антир-сир коснулся языком уголка своих царственных губ, и вдруг шутливо улыбнулся.
Изящным движением кистей, сверкнув серебряным кольцом, перед носом скифа раскрыл ладони. Засмеялся его недоумевающему виду.
- У тебя, дурматих, в ушах серные пробки!
Алауны взорвались дружным хохотом. Новобранцы еще не прошли обряд Посвящения, поэтому над ними позволялось шутить.
Антир приказал номарху Евмелу проследить, чтобы их военный врач промыл новенькому уши, избавив его от пробок, и, уходя, сказал Дробетту:
- Объясни Сопею наши правила. Ты, лично! У него неплохая школа боя. Когда солнце коснется верхушек кипарисов, на арене все должно быть готово к показательным боям. Попробуйте ударить лицом в грязь, каждому кишки наизнанку выверну и намотаю на яйца!
В тренировочных боях допускались просчеты, но только те, что не были связаны с приговором «Хан!» (Убил!). Допустим, у алауна выбили меч, но сам боец успел уйти от ответного удара – такой промах допускался и не считался ошибкой.
Дробетт низко склонил шею. Знал, одна - единственная глупая осечка и вся рать будет наказана: король Антир, как воин, был жесток.
Савлий подскочил к королю с разнесчастным лицом, жалобно воскликнув: «А я? Я участвую?»
- Куда же без тебя, пастух нестриженных овечек! Ты же у нас новорожденный! – Антир щелкнул по носу счастливого Савлия, успевшего виртуозно перехватить руку своего воспитателя, запечатлеть на ней поцелуй.
Сопей вдруг догнал короля, окликнув его:
- Антир- сир!
Не оборачиваясь к скифу, Антир холодно поправил его:
- Антир- сай! Потомок Атея, запомни! Ко мне обращаться «сай» - царь, на нашем языке! Ты не тавр, я тебе не бог!
Сопей, получив подзатыльник от Савлия, не обращая на него внимания, выкрикнул:
- Антир-сай! Я слышал, те молодчики между собой называли имя «Марий Алкивиад»!Якобы их послал…от его имени Примиан, а ему помогала Бесса. Но я сомневаюсь. Бесса подставная утка, чтобы на нее подумали. Девка не при чем, поверьте, мой король.
Антир обернулся, заинтересованный признанием бывшего сутенера. Волнуясь, Сопей повторил то, что он услышал в заведении «Камбала». По всей видимости, наемные убийцы были от Мария Алкивиада, кого в Херсонесе знали, как бывшего трибуна города.
Негромко засмеялся Антир: показания Сопея лишний раз подтвердили догадку, от кого были подосланы бандиты, - от Мария Алкивиада! Ему помогал Примиан; этот завистливый ромей в тайности ненавидит Флавиев, мечтает их задавить, но прячется под шкурой покорного ягненка. Итак, Марий Алкивиад охотится за Антиром. Вопрос - зачем?
Повелительным жестом руки вернул Сопея к номарху Евмелу и покинул
