было нелегко, что-то в его облике пугало, не обещая пощады. Ростом он был выше своих приятелей-квиритов, но фигура у него, как у мужлана: широкие плечи, тяжелые кулаки. Лицо беспристрастно, глаз неопределенного цвета смотрел в упор, а другое веко с сильным прищуром. Оборачивался к собеседнику Алкивиад всем телом, словно запрещал себе повернуть шею. Из одежды легата, на правом плече наместника Нижней Мезии красовался белый шарф с золотыми кистями, а так одет в обычную тогу сенатора.
- Кто сказал тебе, любезный Марк, что твоя сестра мне обещана? Обо мне и Фабии Глории никогда не шло речи!
- Клянусь ларами нашего дома, Марк! – поспешил оправдаться Антоний Элий. – У меня с Марием Алкивиадом шел разговор о его сыне, о Кае Валенте. Он молод, с блестящим будущим и Глория молода. Разве я враг собственной дочери, прочить ей в мужья человека в возрасте?
Марий Алкивиад растянул губы в сухой улыбочке. Сущая маска, а не живая мимика!
- Прокуратору Галла Августа простительно, ведь ты, Марк Виктор, полгода не был в Риме, выполняя поручение своего кесаря. Спроси здесь любого, кто не успел раззнакомиться с моим сыном, Каем? Всяк тебе скажет, он – наследник рода Мариев, мой единственный любимец, единая отрада. Вот даже твои приятели называют его Фебом. У Кая достаточно прозвищ…Валент, Фелиций…
- Валент? – злобным шепотом переспросил Марк Виктор. Обернулся, взглядом поймать на прицел Теренция Павлина. Тот опустил голову.
Фабия Глория поняла наконец: она ошиблась, думая, что ее жених бесчувственный солдафон, стоящий рядом. Кого собиралась дурить с помощью бабки Аулии. А, нет. Сын его, молодой человек, полный сил и энергии. Тот самый незнакомец, кому хотят понравиться знатные мадонны. Имя кого скрывают от Марка Виктора его приятели, знавшие, что Феб – сын Мария Алкивиада.
Презрев этикет торжественной обстановки, Глория побежала из залы. Матроны устремились за ней, но их опередил Марк Виктор, с ненавистью оттолкнув от себя Теренция Павлина.
- Что происходит? – не понял Антоний Элий.
Марий Алкивиад повернулся к главе Домициев, зааплодировал.
- Браво, Петроний Руф! Ты вырастил достойного времен Нерона своего сынка. Не строй из себя простачка, Тит. Твоего ума забава.
Тит Домиций украдкой покосился на своего отца – тот прикрылся платочком, делая вид, что чихает. Молодой Домиций перевел глаза на этруска, а как он, насмешник, воспринял услышанные новости?
Ларт Бофорс Цецина грыз жареные орешки, бросая зернышки в рот с ловкостью фокусника. И был невозмутим.
.
