куском за раз, бетонного сооружения имелась явно специально очищенная голая полоса песчаной почвы – не менее ста шагов шириной. Эта полоса, почти правильный полукруг с центром-форпостом, отделяла их будущее жилище от мрачно смотревших, как показалось Эвансу, тёмных деревьев. Из которых, как выяснилось при более внимательном рассмотрении привыкшими глазами, состояли монолитные заросли. Сама полоса песка обеими сторонами тоже как бы упиралась в отвесную скалу из чёрного в вечернем освещении камня. Эванс задрал голову: нет, верхней кромки скалы не видно: похоже там, наверху, стена не столь крута и неприступна. Да и … с ней.
Входная дверь форпоста, а точнее – люк входа оказался достаточно широким. Его Эванс безошибочно узнал по тому, что как раз в этот момент универсальный погрузчик впихивал туда огромный контейнер. Очевидно, последний, поскольку после выгрузки массивная машина отъехала назад, втянула под брюхо рабочий орган – стрелу, и жужжа сервоприводами ходовых моторов, направилась к спускаемому модулю. И площадка лифта, на которую она въехала, втянулась в брюхо корабля.
Но всё это Эванс наблюдал краем глаза, а пока его заставили подойти к остальным сотоварищам по несчастью, уже стоявших по стойке смирно перед давешним худым офицером. Дожидались только его.
Он встал, как было приказано, в строй – хотя про себя усмехнулся: ну и строй! Из трёх-то человек! Впрочем, вполне возможно, что такой форт здесь не один, и туда людей высаживает другой модуль, или модули. А другие «добровольцы» набраны из другой спецтюрьмы – таких заведений, насколько знал Эванс, на одной только Земле – тысячи. И в одной только Америке – сто восемьдесят четыре.
– Итак, добровольцы. – офицер не счёл даже нужным представиться, как это сделал полковник. Похоже, не считал нужным распинаться особо перед теми, кто всё равно вряд ли продержится здесь не то что месяц, а и пару дней, – Напоминаю. Ваша задача – выжить в этом форпосте. Один месяц. Питьевая вода здесь уже имеется – в резервуарах на подземном уровне. Пищу и расходуемые боеприпасы мы вам доставили в контейнерах, соответственно, номер один и номер два. Как с этим всем обращаться, вас научили. (Ну, курс вам в головы вдолбили. А уж усвоился он там, или нет – ваша проблема!)
Большую часть времени здесь всё тихо и мирно. Насекомые нападают обычно в обед, или после обеда. Почему они не делают этого утром, вечером, или ночью, я сказать не могу. Впрочем, как и наши умники-эксперты. Спецы по ксено, как они её называют, зоологии. Но факт остаётся фактом: ночью вы можете, если не боитесь, конечно, дрыхнуть, даже не выставляя караул – здесь, в главной операторской, имеется охранная система. Она подаёт звуковой сигнал, когда охраняемый ей периметр объекта, – офицер обвёл расчищенное пространство просеки рукой, – кто-то пытается нарушить. Я имею в виду – кто-то действительно опасный, то есть – крупнее мыши.
Думаю, всё про наших основных противников вы поймёте уже через четырнадцать-пятнадцать часов. А сейчас здесь вечер, девятнадцать часов сорок семь минут по местному времени. Сутки, кстати, составляют двадцать шесть часов. Поэтому ваш «срок» – хе-хе! – будет несколько больше стандартного земного месяца. Темнота наступает, по причине осени, в двадцать часов ноль четыре минуты, светает – в ноль семь пятнадцать. Вопросы?
Эванс поднял руку.
– Да, доброволец Эванс?
Вот! Приятно! «Доброволец Эванс!» Вообще – супер-прогресс!
– Господин… э-э… майор, сэр, – Эванс подумал, что лучше со званием перебрать, чем недобрать, – А почему вокруг не видно раненных? Ну, или трупов? Ну, тех, нападавших насекомых? Они же, насколько я понял, весьма… э-э… Крупные?
– Вопрос по существу, доброволец. Отвечаю: раненных тварей вам придётся в любом случае добивать – до смерти. Потому что они крайне настырны, и до тех пор, пока у них остаётся хотя бы одна двигающаяся конечность, пытаются добраться до форпоста, и сожрать его обитателей. Трупы же и их части расчленяют, закапывают, и, вероятно, съедают, обитающие здесь под слоем почвы и песка гигантские хищные многоножки.
Вот они на наш форт не нападают никогда. И выползают на поверхность как раз – только после заката. Но, к счастью, убираются назад, под землю, с восходом. Так что совершать, так сказать, пешие прогулки при луне не советую. Никакой, как это говорится, романтики не получится. А просто сожрут за милую душу – подкравшись так, что и песчинка не шелохнётся! Хе-хе.
Но Эванс ещё не закончил, и поднял руку снова:
– Да, доброволец? – на этот раз голос звучал куда раздражённей, из чего Эванс сделал немудреный вывод, что офицер хотел бы убраться с песчаной полосы поскорее.
– Сэр, не смогут ли эти… многоножки – подкопаться под наш форт?
Офицер хмыкнул:
– Нет, разумеется! Вы же не считаете, надеюсь, полными идиотами наших армейских сапёров и строителей? – Эванс поспешил покачать головой, – Форпост построен на толстой монолитной железобетонной подушке-фундаменте – в пять футов толщиной, примыкающей непосредственно к скале, – офицер мотнул головой в её сторону, – Процедура строительства таких сооружений стандартная. Без спецоборудования не больно-то подроешься! Ещё вопросы?
Руку поднял Рикер.
– Да, доброволец Рикер?
– Господин майор, сэр, – из-за выбитых зубов речь Рикера оказалась не слишком внятной, но понять слова оказалось возможно вполне, – Предыдущие… Вахта – погибла?
Вопрос явно немного смутил офицера: он помялся. Но ответил честно, без хождений вокруг да около:
– Да, доброволец, предыдущая вахта погибла. Мы уже забрали трупы.
– Всё ясно, сэр. – однако продолжения не последовало. Рикер явно узнал всё, что хотел. Офицер помолчал ещё немного, поморгал, щурясь на «добровольцев». После чего скомандовал:
– Раз вопросов больше нет – вперёд!
Они забрались через немаленький проём входного люка внутрь по вновь приставленной портативной лестнице. После чего лестницу – стандартную, как понял Эванс – вернули к входному люку спускаемого модуля. Офицер напутствовал их коротко и ясно:
– Советую дверь запереть как следует. Несмотря даже на то, что она находится на высоте пяти метров. Да и люк на крышу лучше на ночь всё-таки – тоже запирать. И оружие, которое там стоит, на ночь убирать в его шахты. И вот ещё что. Если форт не оборонять, чёртовы твари вполне в состоянии вскрыть даже металлическую дверь. Или люк. Жвала и клешни у них прочные – похлеще любой броневой стали! И, кроме того, твари создают снаружи такой гвалт и какофонию, что очень трудно попросту не спятить. Так что просто отсиживаться внутри не рекомендую! Пожалеете. Убивать их – придётся!
Элементарно для того, чтоб просто не подпускать к форпосту, и на его крышу!
Пока Эванс думал, что бы такое достойно ответить на этот «милый сюрприз», майор спокойно прошёл к модулю, и поднялся на борт. Остальные, уже забравшиеся внутрь солдаты, поспешили втянуть туда же приставную лестницу, и задраить люк. После чего спустя всего минуту модуль стартовал, подняв вокруг себя море песка и пыли.
Трое «добровольцев» успели к этому времени действительно задраить входную дверь на имевшиеся массивные щеколды и замки, и наблюдали за стартом через трёхдюймовое бронестекло в ней. Впрочем, кроме перевёрнутых струй-факелов выхлопных дюз почти ничего видно уже не было – сумерки снаружи как-то неожиданно быстро сгустились в ночной мрак.
– Сейчас бы сказать что-нибудь умное. Или пафосное. – щека Парка дёрнулась, – Типа того, что «Давайте держаться вместе, ребята. Тогда, может, и выживем». Но думаю, в этом нет нужды. Мы все – такие, какие есть. То есть – законченные эгоисты. И привыкли полагаться только на себя. Поэтому предлагаю, не поступаясь, так сказать, личным пространством и свободой, всё-таки хотя бы минимально – сотрудничать. Может, и правда – выживем.
Эванс буркнул:
– Согласен. Если действовать, как сплочённая группа – есть хотя бы шанс. Не то, что у одиночки…
Рикер покачал головой:
– Если наседать будут с трёх сторон, нам бы и правда – лучше сотрудничать. Небольшой угловой сектор простреливать и контролировать – легче!
Руку Парку и Эвансу он тоже пожал. Эванс спросил:
– Парк! А что ты думаешь про наших… Ну, тех, кто нас сюда, если можно это так назвать, завербовал?
– Они – сволочи. – Парк сказал это просто и без мелодраматизма, словно просто констатировал факт, не подлежащий сомнению, – И просто хотят нашими руками жар загребать. Ну, или въехать в рай на наших… Сказал бы, как положено – …ях! Но я же культурный: поэтому – загривках.
– Ты это о чём? – Рикер нахмурил брови.
– Да всё о том же. Готов поспорить на зубочистку против своей жизни, что там, в тыльной части нашего форпоста – шахта. Или штольня. И какие-нибудь автоматы бурят или роют здесь какие-нибудь новые штольни и штреки для добычи полезных ископаемых. А модуль прилетает на самом деле только за тем, чтоб забрать добытое.
– А ты-то откуда это узнал?!
– Увидел. Да и ты увидел, только не осознал. Ну, или значения не придал. Что, хочешь сказать, что гигантских отвалов пустой породы, которые чуть ли не выше, чем кромка джунглей, там, возле соседней скалы, не заметил?
Рикер запустил пятерню в чуть отросший ёжик волос на затылке, косясь, однако, на стальную лестницу, ведущую, как они сразу догадались, на крышу блокпоста:
– Чёрт! Ты прав, заметил. Но – ты опять прав! – значения не придал. Вот я балда! Даже не подумал, что вывести транспортёр наружу из любой шахты с помощью самой обычной горизонтальной трубы,
