Второго человека, оторвавшего наконец руки от глаз, и пытавшегося пострелять в него, ориентируясь на звук, Мартен прикончил ударом ноги: попал точно в висок, едва видневшийся из-под каски, и пробил тонкий в этом месте череп – когтём большого пальца.
Однако отдыхать, или радоваться рано: проклятый конвоир-страж, так и маячит у двери, отрезая ему пути наружу из камеры. Более того – Мартен почему-то был уверен, что глазами чёртова механизма его хозяева могут наблюдать за ходом операции. И несомненно увидят, что он сделал.
Мартен выдернул оружие из рук второго трупа. Здесь ему придётся полагаться целиком на остатки воспоминаний его «базового человека» – то есть, того, чьи знания хранятся сейчас в дальних уголках его сознания. И подсознания.
Так. Вот это – ствол, вот это – приклад. Мушка, затвор. А вот и главное – спусковой крючок в предохранительной скобе! Проверим-ка… Отлично: указательный палец правой руки с четырёхдюймовым когтем всё равно внутрь отлично влез! И пусть он торчит оттуда, словно нелепая самодельная свечка, (Откуда это странное сравнение?! Опять из памяти донора?!) нажимать возможно.
Куда бить, или целиться, Мартен продумал, и представлял себе это тысячу раз: в первую очередь – глаза-видеокамеры. Во вторую – в подбородок. То есть – то место, где голова робота соединяется с коробом-туловищем!
Он навёл мушку на один из глаз робота. Нажал.
Отлично!
Глаз-камера разлетелся тысячами осколков!
Теперь скорее, пока те, кто управляют роботом, не увели его в сторону – второй!
Восхитительно! А теперь можно смело (Ну, сравнительно!) подойти поближе, и рассмотреть – где там на «шее» самое уязвимое место.
Таковое нашлось быстро. Выстрел снизу в сочленение заставил робота выпустить облако вонючего дыма, и грохнуться навзничь – словно поверженный механизм рефлекторно старался оказаться подальше от двери камеры, плюющейся смертью!
Мартен поводил руками вокруг агрегата – порядок! Поле исчезло!
Он вышел в коридор, понимая, что если камеры-глаза робота и уничтожены, сам он всё равно теперь доступен: остальным телеглазам своих врагов. Тех, что установлены в углах длинного коридора, и тех, что имеются у летящих к нему по воздуху, вылезших из каких-то люков в стенах, странных механизмах – кто-то в его мозгу услужливо подсказал: дроны-квадрокоптеры!
Квадрокоптеры сейчас приблизятся на дистанцию эффективного огня, зависнут, и начнут стрелять из своих крошечных, но очень опасных пулемётов. Поэтому нужно не дать им прицелиться, и успеть сбить их раньше, чем подберутся.
Мартен плюхнулся наземь, и упёр магазин автомата в пол перед собой: так целиться куда удобней! Первый квадрокоптер сбил тремя пулями, второй – двумя!
Похоже, его мастерство во владении оружием растёт! Но радоваться рано: дроны – лишь первая линия охраны Лабиринта. Наверняка есть и вторая и третья. Поэтому ему, кровь из носа – нужны помощники и союзники. Те, кто прикрывал бы его чёртову задницу, и помог добраться и поубивать этих подлых тварей. Хозяев.
Ну а кто, как не узники проклятого Лабиринта, лучше всего подходят на эту роль?!
Как устроен замок его камеры, а, следовательно, и замки всех остальных, Мартен понял давно. Раз снаружи нет никаких запорных приспособлений, и раз Страж-конвоир никогда ни к чему не прикасается, скорее всего отпирают и запирают двери те, кто присматривает тут за всем – хозяева. И раз они делают это явно не поднимая жирных ленивых задниц из удобных кресел, управление точно дистанционное. Значит замок – электронный. Вернее – электрический. И открыть его можно, просто обесточив.
Вот когда он подумал, что хорошо, что его «базовый» человек явно когда-то имел дело со взломом и «незаконным проникновением». Потому что уж о замках-то знает всё.
Мудрить Мартен не стал, и занялся клеткой-камерой, ближайшей к своей.
Вонзить коготь в основание стены у того места, где располагался, как уже шестнадцать раз видел Мартен, тройной язычок, оказалось нетрудно. Его «создатели» уж позаботились, чтоб когти Мартена легко (Ну, сравнительно!) пробивали и прорезали нетолстую листовую сталь щитов и доспехов, что иногда имелись у его противников. А то, что здесь у замка, и внутри камер, на стенах, была именно сталь, Мартен понимал отлично: иначе питомцы Лабиринта давно повскрывали бы эти самые стены, словно консервные банки, и повылезали бы наружу! Но он надеялся, что снаружи, в коридоре, эта сталь не столь толста и прочна.
Коготь вошёл неглубоко, и начал гнуться, когда Мартен попробовал продвинуть его вниз и вбок. Пришлось использовать коготь большого пальца ноги: почти пятидюймовый острый зуб всё-таки вскрыл лист, прикрывавший то место, куда утапливались язычки, выходящие из косяка. Мартен закряхтел: отогнуть в сторону даже почти до основания срезанный кусок двухмиллиметрового листа размером с две его ладони оказалось трудно! Но вот сделано и это. Показались язычки – сейчас они входят в пазы двери.
А вот и массивная штуковина, явно управляющая их движением. Но к ней подходит почему-то не два провода, как Мартен себе почему-то представлял, а целых шесть.
Подумаешь, испугали. Мартен снова пустил в дело коготь указательного пальца руки – он не боялся, что его ударит током, потому что подсознание услужливо подсказывало: ноготь или коготь – отличный изолятор! Провода оказались перерублены, и выдернуты наружу. Штуковина заискрила и щёлкнула. Однако язычки, как было надеялся Мартен, из пазов не убрались. Странно.
Впрочем, особо раздумывать Мартен не стал: потянул за массивный соединительный рычаг, имевшийся на задней, торцевой, стороне штуковины, и три сблокированных этой перемычкой язычка вышли наконец из пазов. Вот в чём дело: пружина! А умно. Подстраховочка, стало быть, от самооткрытия, если отключится свет.
Мартен распахнул дверь.
И еле успел пригнуться: над его головой просвистела рука, вооружённая почти футовыми лезвиями: а вот этот «сосед» явно поопасней, чем сам Мартен! Пришлось заорать:
– Прекрати сейчас же! Хватит, говорю тебе! Я – не человек! И не Страж.
Существо, возникшее на пороге, с подозрением воззрилось на Мартена. Но махать руками со страшными лезвиями когтей прекратило. Выглядело оно, собственно, почти как сам Мартен: мускулистый торс, кое-где покрытый короткой шубой из рыже-кирпичного меха, плотоядно скалящийся острейшими клыками рот-пасть, горящие гневом и ненавистью глаза…
Вот только оно почему-то молчало. Неужели немое?!.. Или не понимает?
Мартен попробовал снова:
– Ты понимаешь, что я тебе говорю?
Спустя пять показавшихся Мартену вечностью секунд он услышал вполне разборчивый ответ:
– Да. Я понимаю тебя. Кто ты?
– Зовут меня Мартен. Я ромэн, человек-росомаха. Такой же узник и боец, как ты. А кто ты?
– Я пока точно не знаю. Думаю, что я – бирмэн. Человек-медведь. А вот как меня зовут, я не знаю. Вернее, не помню.
– Ничего, вспомнишь, – Мартен подумал, что и о себе, как о Мартене, стал думать только после третьей выигранной схватки, – Ты сколько раз уже дрался на Арене?
– Два.
– Мало. Но ничего, пойдёт. Основное-то ты уже понимаешь. Что нас, страшных и уродливых мускулисто-клыкастых и когтистых монстров, кто-то создал вот прямо такими: взрослыми. Мы никогда не были младенцами, или детьми. Потому что сделали нас только для одного: нас должны убить бойцы-люди. И то, что тебя пока не убили, говорит лишь о том, что следующий противник окажется сильней. Следующий – ещё сильней. И так до тех пор, пока тебя не прикончат – на потеху нашим Хозяевам.
– А кто… Эти Хозяева?
– Думаю, что другие люди. Ленивые и скучающие. И наши схватки для них – просто зрелище. Способ нескучно проводить время. Но я не для того вскрыл твою камеру, чтоб рассказывать о своих догадках. Я здесь уже восемь схваток. Поэтому могу точно тебе сказать: мы здесь – рабы. Бойцы. Гладиаторы. И мы рано или поздно умрём.
Хочешь спастись и отомстить гнусным тварям – нашим хозяевам?
– Конечно. Уж что-что, а то, что нас всех тут так и так убьют, я понял ещё после первого раза.
– Отлично. Отлично. Вот это – оружие. Смотри: пользоваться им нужно так, – Мартен быстро и чётко рассказал всё, что уже знал об автомате, и с радостью убедился, что хотя бы мизинец бирмэна, человека-медведя, пролезает в предохранительную скобу спускового крючка, – Прикрывай меня! Стреляй во всё, что будет двигаться!
– Понял. Но… – бирмэн перешёл следом за Мартеном к двери следующей камеры, наблюдая, как тот споро и без лишних движений вскрывает стену у её замка, – Откуда у тебя это оружие?
– Я его отобрал у двух людей, которых послали убить меня. Послали наши Хозяева. Так что о своём статусе я узнал всё, что хотел. Я слишком много вспомнил. И стал для хозяев уж слишком опытен. Хитёр. И этим – опасен. Настолько, что меня захотели просто застрелить во сне.
– И где же эти… убийцы?
– Там, остались в моей камере. – Мартен небрежно кивнул головой на мускулистой шее в ту сторону, откуда они пришли, – Я перехитрил их. И сам их убил. Так что оружие досталось мне по праву победителя.
[left]Язычки второй камеры
