Подарки
Честно говоря, я ничего не подарил Корине, хоть всё и началось в день ее рождения. Я был счастлив от мысли, что у меня есть женщина, которой можно что-нибудь подарить, а посему быстренько пообедал с мамой и пошел гулять с Паркером, дабы осмотреть витрины. Выбрать подарок было непросто, ведь я не знал вкусов и пристрастий Корины.
В пять часов я вернулся в свои канцтовары с пустыми руками. Впрочем, это неважно. Впереди была уйма времени, чтобы удивить Корину. В сущности, чем дальше от дня рождения, тем более непредсказуемым и эффектным окажется для нее мой подарок. А на открытке я мог бы написать: “Особенный подарок для особенной женщины”. Я уже придумал, как вручить его Корине: пожалуй, спрячу на одной из полок между картриджей и другой сопутки и попрошу Корину их переставить. Вот она и наткнется на подарок, говорящий о моей способности любить и о том, что я могу ей дать.
Несколько дней я думал о подарке и нашел отличный вариант. За это время мы несколько раз целовались в подсобке. Я понимал, что со стороны наше неравное положение работодателя и работника может восприниматься весьма щекотливым, и потому поцелуи были скорее крадеными, чем навязанными. Понятное дело, что инициатором всегда был я. Корина запретила мне провожать ее на работу в то отталкивающее поселение и, признАюсь, я не возражал, потому что ежедневно, в два часа выводить машину из гаража и пилить через весь город в час пик мне было смертельно лень. Кроме того, это означало оставить маму одну в обеденный перерыв, самое тяжкое для нее время, потому что, с одной стороны, ей придется выводить Паркера, а с другой, ей плевать на еду, если тебя нет рядом, чтобы приготовить для нее филе или подогреть тушеную картошку; она съест кекс, выпьет стакан молока и усядется перед телевизором.
Мама привыкла смотреть телевизор. У нас есть платный “Канал Плюс” про футбол, в месяц довольно дорого выходит, но оно того стоит. Я не страстный болельщик, мне гораздо интереснее фильмы и сериалы, но с годами пришлось приобщиться и к этому виду спорта. Ко всей футбольной чепухе – ведь теперь даже женщины обсуждают именитых тренеров и их тактические указания в раздевалке, – и не будь я в курсе футбольных дел, мне стало бы трудно работать. Покупатели говорят о футболе, поставщики говорят о футболе, парень из налоговой говорит о футболе, соседи говорят о футболе, мои зятья, разумеется, фанаты своих клубов (один мой племянник болеет за “Мадрид”, другой за “Барсу”, а младшенькая за “Атлетик”) и лечащий врач, и банковский служащий, и таксист, и газетный киоскер, и продавец рыбы, и ветеринар, и… Словом, если у вас есть магазин, открытый для покупателей, у вас нет другого выбора, кроме как быть в курсе всего, что их волнует. Только так. В противном случае у вас будет магазин канцтоваров XX века, а не XXI, к чему я тогда стремился. Но это уже другая тема, которую я пока оставлю в стороне. Итак, теперь мама много времени проводит перед телевизором. Она все время смотрит фильмы. Испанские. Чешские. Американские. Японские. То, что под руку попадется. При жизни отца мама обожала фильмы. Когда мы с сестрой были детьми, родители почти каждый вечер ходили смотреть какой-нибудь фильм. Потом, когда мама овдовела, круг ее общения сузился, и она перестала ходить в кино. Мы все перестали ходить в кино, это получилось само собой. Казалось, мама, потеряв мужа, утратила интерес к определенным вещам. С женщинами ее поколения такое случается, и не понять, было ли это интересно им самим, или они лишь подстраивались под увлечения своих мужей, стирая свои жизни и желания двумя словами “да, хочу”. Я не намерен толкать пламенные феминистские речи, которые обожает сестра, скажу лишь, что зачастую внутренний мир матери постичь гораздо труднее, чем мир отца, но теперь я ее понимаю, потому что со мной происходит то же самое: мама с такой готовностью приноровилась к мужу и его привычкам, что до недавнего времени мы ее совсем не знали. Но, возможно, узнаем. Как бы то ни было, а приноровиться к отцу было полезно, потому что он водил тебя по разным интересным местам. Речь не только о физическом, но также об интеллекте, потому что отец был человеком прежде всего любознательным, открывающим двери нашего дома самым разным людям, словно это была животноводческая ярмарка. А когда он умер, то ключи от этой ярмарки унес с собой.
Я подыскал отличный подарок для Корины и хотел преподнести его в выходные. К примеру, в субботу, после закрытия магазина, пригласить ее на ужин. Хосе Карлос дал мне ключи от своей квартиры на случай, если после ужина нам захочется покувыркаться, а если Корина пожелает, мы сможем остаться там на всю ночь. И почему бы ей не пожелать? Мы – взрослые люди, не связанные никакими обязательствами и родительскими возражениями, поскольку маму, как я говорил, подобные дела не интересуют. Но я не учел религиозные убеждения Корины. Не знаю толком, но она из протестантов или что-то типа того, и ей запрещено есть свинину и морепродукты (мне никогда не понять, что общего у Бога с морепродуктами), а также употреблять алкоголь. Это было серьезным недостатком. Я вовсе не пьяница и во всем предпочитаю умеренность, даже с джин-тоником, но для любовной жизни важно раскрепоститься. Особенно поначалу, чтобы набраться смелости и избавиться от смущения.
- Но мы же пили Ламбруско в день твоего рождения, – заметил я.
- И это было большой ошибкой, – ответила Корина. – Я думала, что Ламбруско безалкогольный напиток. И сегодня не день рождения…
Она не договорила.
- Ладно, значит, мы не будем есть морепродукты и пить вино. Ты все равно мне нравишься. Я уважаю твою веру и отведу туда, куда захочешь, – настаивал я. – Ну же, Корина, скажи, куда пойдем? В итальянскую пиццерию, как в тот раз? В мексиканский ресторанчик? Нет, в японский! Ты когда-нибудь ела в японском ресторане? Очень экзотично. – Я был готов раскошелиться.
- В ресторанах слишком дорого, – ответила она.
- Полагаю, раз в неделю не слишком расточительно, – возразил я. – Из-за денег не волнуйся, я приглашаю.
Корина посмотрела на меня и неожиданно выпалила:
- Я не могу встретиться с тобой ни в субботу, ни в воскресенье. Пойду в церковь.
- В смысле? Ты что, все выходные целиком торчишь в церкви?
- В эти выходные не могу, лучше как-нибудь в другой раз.
В следующие выходные был день рождения невестки, с которой Корина, вроде бы, жила в одной квартире, и они заранее договорились сообща отметить дни рождения, закатив грандиозную вечеринку с присланными из Румынии кушаньями. Эти блюда здесь не найдешь, но, судя по всему, они необычайно вкусны, раз некоторые люди, уехав за границу, тратят массу сил, стараясь воссоздать прошлую жизнь. Я не такой. Если бы я поступил в английский универ и уехал на учебу, как планировал в семнадцать лет, то бежал бы от всего испанского как от чумы. Какой смысл в суррогатной жизни? Это ни к чему. Я знаю, что туризм и эмиграция – разные вещи. Иными словами, добровольно пожить немного в чужой стране, заранее зная дату возвращения, никак не сравнить с тем, что ты вынужден осесть в этой стране бог знает насколько из-за неурядиц в твоей собственной. Впрочем, я обожаю приспосабливаться, и мне нравятся интернациональные пары. К примеру, нравятся англичане, женившиеся на испанках, и француженки, вышедшие замуж за испанцев. У родителей было несколько таких друзей: люди приезжали в страну отдохнуть или на учебу, влюблялись в здешних и оставались в наших краях на сорок лет. Я хотел стать подобным здешним для Корины: ее причиной полюбить Испанию, чувствовать себя своей, а не эмигранткой, и чтобы здесь ей жилось даже лучше, чем в родной стране. С годами рядом со мной ее страна наверняка будет казаться ей чем-то далеким и неузнаваемым, потому что ее домом стану я. Конечно, Корина не сможет есть дорогой хамон. Ни дорогой, ни дешевый. В том смысле, что она воздвигла некие преграды для своей испанизации, что отнюдь не облегчало мою жизнь.
- Корина, а что еще ты знаешь в Испании кроме Мадрида?
- Сорию, – тут же ответила она.
- Сорию?
- Я работала в одной семье, у них был дом в Сории. Маленький такой городок. Пустой. Людей совсем нет. И очень холодно. Мы часто ездили туда на выходные. Мне нравилось.
- А как же церковь?
- Какая церковь?
- Ну, твоя церковь. Разве ты не должна посещать мессы по субботам и воскресеньям?
- Пастор разрешает не ходить, если я работаю.
- Вот как.
- И совсем другое дело, если не работаю. Тогда это грех. Неуважение к богу. Церковь – его дом.
Пастор? Что это за сан такой? Корина говорила очень серьезно, с определенной долей высокомерия, словно ее немного злило, что приходится объяснять столь очевидные вещи. Ее резкость и надменность, бесившие меня прежде, теперь казались очаровательными. Умение сломить ее серьезность, деловитость, практичность и затащить в пиццерию поесть пиццу (вегетарианскую), а потом провести со мной часть ночи в современном отеле было победой, от которой я не собирался отказываться. Корина была вооружена, но я знал, как ее разоружить. Это был вопрос терпения и умения ждать.
- Ты нетерпелив, – частенько выговаривал мне Хосе Карлос, гуру современной любви. – Сразу берешь девчонок в оборот и подавляешь. Используешь стратегию тряпки, а это не котируется на рынке одиночек. Не котируется и не будет.
По мнению Хосе Карлоса, то, что я называю, быть внимательным и нежным с женщинами, означает позволять им топтать себя, и потому они теряют уважение и интерес ко мне.
- Ты слишком их торопишь.
Но это вовсе не так. Если тебе кто-то нравится, и этот самый кто-то звонит, шлет тебе сообщения, проявляет внимание, хочет встретиться, ты не угнетен, а счастлив. Если же ты не рад этому, значит человек тебе не нравится, и он почти ничего не может сделать, чтобы пробудить твой интерес. Это чистая правда. Какой бы жестокой она ни была. Возможно, история моей любви выстраивалась неверно, и я всегда заглядывался на девушек, которым было на меня плевать, но где-то есть и другие, которые были бы счастливы, предложи я им пообедать в субботу в японском ресторане, а потом вздремнуть вместе со мной. Но я их не знал. Подростком я познакомился с Лурдес. Потом с Патрисией. А затем с Пилар, самой красивой из всех и самой капризной, потому что сама не ела, и мне не давала. Бланка была последней. В перерывах между ними были периоды спокойной жизни и восстановления сил, потому что в конечном счете они или мысли о них выматывали и подавляли меня гораздо сильнее, чем подавлял их я, будучи тряпкой. Как сказал во сне отец: “Они тебе нравятся, но в руки не даются. Как бабочки”.
У меня был подарок для Корины, а вот ее самой не было. Субботний день. Я вышел из магазина, запер дверь и включил сигнализацию. Поскольку Хосе Карлос уехал на выходные со своей девушкой, никаких планов у меня не имелось. Звонить приятелям было до смерти лениво, потому что встречаться с парочками зачастую довольно тяжело, и я знал, что это напомнит мне о том, как я одинок. Это было правдой: после того как я целовался с Кориной и ласкал ее тело, мне стало так одиноко, как никогда прежде. Я собрался уходить, но вспомнил, что нужно зайти на минутку к соседям. По-моему, я уже говорил, что магазин