"Капризная с-сука!.."

поразмять косточки! И всё остальное!
Только закрыв и заперев дверь, кок понял. Что опять пропотел, как, вот именно, спортсмен после марафона! Утерев пот снова рукавом белого халата, он страдальчески покосился снова на камеру:
– Капитан, сэр! Я всё правильно ей отвечал?
Пауэлл, разумеется, вернувшийся к такому знаменательному событию, как приём дамой пищи, в рубку, поспешил успокоить кока:
– Всё в порядке, Лютер. Вы отлично справились. Я скажу, когда нужно будет забрать поднос и посуду.
– Спасибо, сэр. Только вот…
– Да, Лютер?
– Может, она где-то права? И нам надо было оставить ребятам, ну, типа, хотя бы послание? Где нас искать? Когда они…
– Не когда, а – если. Но – не беспокойтесь, сержант. Потому что всё уже сделано.
Наш резервный зонд, тот, малый, со всеми материалами нашей экспедиции, и отчётом обо всём, что здесь произошло, и нашим примерным маршрутом, приземлился прямо возле главного входа Лунной Станции. Буквально в десяти шагах.
И его не заметит только слепой.
– А-а, вот оно как… Ну, спасибо, сэр. Успокоили мою…
– Совесть?
– Ну… Да!
– Да и свою заодно. Хотя, если честно, я лично был против такого решения. Его приняли на голосовании всех офицеров корабля. И наш Штаб посчитал, что всё-таки было бы совсем нечестно и непорядочно не дать и нашим сопланетникам шанс!
Хотя бы попытаться нас найти.
Где-то в космосе…
Иронии в голосе капитана не уловил бы только ключ в кармане передника кока.
 
Трюмный старшина, Михаил Волонтир, аккуратно вернул надрезанный кусок сала на место. Теперь, даже если смотреть с двух шагов, ни за что не разглядеть, что кто-то поработал над трёхсоткилограммовой коровьей тушей, изъяв из неё кусочек мяса. Предпоследней их тушей. Которую они приберегали для торжественного обеда в честь…
Не состоится он теперь. Да и ладно. Но…
Что будет кушать Машка, когда закончится эта, и следующая, последняя, туши?
Сможет ли она переключиться на баранов, которых осталось восемь?
Невольно он кинул взгляд в сторону второй камеры холодильника: точно, вон они, торчат из решётчатой клети во все стороны их освежёванные синие ноги!
Ладно, пока в его распоряжении есть немного нормального мяса. А там – посмотрим! Вздохнув, он сжал в кулаке свою «добычу», и вышел из морозилки.
У них на корабле, конечно, не то, чтобы тропическая жара – двадцать градусов любимого Цельсия, но после камеры с запасами мяса, где царит минус сорок два – просто рай! Вздохнув ещё раз, он быстро направился в первый трюм, тихо напевая про себя старинную песню, как «околдовала, очаровала, покой взяла, с ума-разума свела». Переворачивать в кисти, и перекладывать из ладони в ладонь кусочек мяса размером с половину спичечного коробка старшина не забывал. Иногда он даже дышал на добычу, про себя усмехаясь: проверено! Пока он дойдёт, нагреется до температуры его тела эта штука.
В трюме как всегда царила полутьма, и только мерный звук работающих насосов, гудящих трансформаторов, и тикающих реле говорил о том, что он не в каком-нибудь подвале там, на Земле, а в трюме готовящегося к новому полёту космического корабля.
Вот, стало быть, и надо. Подкормить маленькую бедняжку. Которая, если честно, не такая уже и маленькая…
Подойдя к видеокамере в углу, Михаил убедился, что не сдвинулась она ни на миллиметр. Отлично. Значит, то, что он собирается сделать, не попадёт в поле её зрения.
Пробравшись под огромными цилиндрами с водой и сжиженным газом, и пучком тонких труб, он добрался до угла, в котором было ещё темней, чем в остальных. Почувствовал, как губы невольно растягиваются в глупой улыбке. Но сдерживать её не стал: пусть он кому-то и покажется идиотом, или психом, но он… Вот такой вот любитель фауны.
Ногтём Михаил три раза постучал по толстой трубе, уходившей здесь через отверстие в переборке, в соседний отсек. Выждав  пару секунд, постучал ещё раз.
Ну, слава Богу – жива, родная! А то он уж было… Нет, всё в порядке: ползёт! Вон и волосатенькие лапки, и небольшая изящная головка… А вот и овальное чёрное туловище с красными полосами на боках показалось из щели под трубой! Ну, слава Богу!
Старшина не стал много мудрить, или дразнить малышку, выползшую к нему: протянул вперёд кусочек согретого мяса, предусмотрительно нанизанного на кончик зубочистки. Чёрненькая лапка, а за ней и вторая, протянулись к вожделённой добыче, и аккуратно сняли её с «пики». Восемь глаз, как показалось Михаилу, радостно сверкнули!
И вот она и поднесла кусочек к своему ротику! Ну, конечно, не ротику в обычном представлении, а жвалам, расставленным на добрый дюйм. Часто Михаил думал, что когда они прилетят-таки на родину, просто так забрать отсюда свою подопечную ему будет непросто. Она ведь может и цапнуть, если испугается! А испугается-то она непременно, если попытаться унести её из ставшего родным и привычным трюма, где она благополучно обитает уже девять лет, и выпустить в «природу»! Непривычную и яркую!
Рассматривать существо, размером с куриное яйцо, окружённое по периметру двенадцатью волосатыми лапищами длиной с десяток сантиметров, Михаил никогда не уставал. Это только в самый первый раз, когда оно, ещё маленькое, буквально с напёрсток, выползло к нему, когда он заменял прокладку между насосом холодной воды и его трубопроводом, она его жутко напугала!
А ещё бы! Увидеть, как на тебя выползает чёрное лохматое «чудовище» с горящими в темноте глазищами, идущими по периметру всего тела, весьма страшно!
Но он тогда сдержал свою руку с газовым ключом, метнувшуюся было разможжить малыша, и принялся внимательно рассматривать паучка. Вернее, как он понял уже позже, когда монстрик подрос – паучиху. И понял.
Что, во-первых появиться на свет такое чудище могло только в результате мутации, постигшей его родителей. Например, от радиации. А повышенный уровень радиации у них в трюме, да и в большей части двигательного отсека, был только как раз во время той аварии… Когда погибли трое реакторщиков, пытавшихся ценой жизни и здоровья спасти остальных. И корабль.
Ну а во-вторых, это маленькое безобразие выползло к нему в поисках помощи!
Потому что кушать ему тут сейчас – ну точно нечего!
И если он, Михаил Волонтир, не накормит малыша, тот просто иссохнет и погибнет здесь. Как уже наверняка погибли его родители. Потому что Инструкция предписывает (И ей плевать, что в космосе нет ни насекомых, ни крыс!) обрабатывать трюмы и прочие помещения корабля дезинфицирующими, гербицидными, и инсектицидными растворами раз в каждые пять лет! Во избежание как раз – появления бацилл, микробов, бактериофагов. И – плесени, и грибов, и… Насекомых! Ну, или членистоногих – не суть.
Вопрос только в том, как спаслось это новорождённое лупоглазое существо во время очередной текущей обработки, которая как раз проводилась за год до…
Чудо?
Точно.
Наблюдая, как его подопечная оперативно расправляется с сильно увеличившейся за последние восемь лет порцией, Михаил молчал. Он вспоминал. Их вначале беззаботное, а затем всё более напряжённое и хлопотливое путешествие. О том, как практически отдыхали вначале, когда все механизмы и системы работали без сбоев, и не требовали постоянного и кропотливого ремонта. И как всё это со временем изменилось. Превратив восьмичасовую вахту чуть ли не в ежеминутную, нудную, и однообразную тягомотину по замене сдохших прокладок, наложению швов или заплаток на потёкшие коммуникации, ремонт насосов, замену подшипников моторов, и прочая, и прочая, и прочая…
И только любуясь на маленькое напоминание, что жизнь способна существовать даже в самых, казалось бы, неприспособленных для этого, условиях, что блестяще доказывало маленькое существо, доверчиво бравшее его мясные подношения, делала его существование чуточку повеселей. А то – хоть в петлю лезь… Особенно сейчас. Когда выяснилось, что вернуться им – некуда!.. И впереди – ещё годы тяжкой работы, забот и хлопот!
Почесав затылок, Михаил решил, что теперь-то, наверное, положенную через ещё год очередную «санобработку», проводить не будут. Да и хорошо. Во-первых – нечем: кончились многие реагенты. А во-вторых – незачем. Теоретически они тут уже поубивали всё, что имело глупость выжить на их корабле «безбилетного».
А ещё он радовался потому, что не будет новых проблем с размещением на время этой самой обработки у него в каюте как раз того, против кого и направлена эта самая обработка. Да и  не полезет уже в пластиковый контейнер из-под приправ, который он выклянчил у кока, его «маленькая» Машка. Поскольку просто не поместится!
В очередной раз вздохнув, трюмный старшина сказал:
– Ну, пока, Машуня! В следующий раз принесу тебе барана! А подрастёшь ещё – так и целого!
Надеюсь, он тебе понравится!
 
11. Тренажёрный зал
 
Новость о том, что теперь тренажёрный зал будет занят на час каждое утро, не слишком обрадовала Збигнева Честны. Так уж получилось, что его вахта заканчивалась как раз к завтраку. Следовательно, придётся теперь после приёма пищи не идти качаться и затем – мыться, а ещё где-то валандаться целый час, пока их новая пассажирка