Клавдия

конкурсу. И покатился наш "колобок", солнцем палимый, на все четыре стороны...
   Ну, а для нас, неконкурирущих с нею мужичков, у Клавдии свои "пряники" были. Тут и походы в рестораны, да не в общие залы, а в отдельные, для "избранных", где встречали нас не какие-то там официантки, а заведующие (в свое время многие из них получили свои должности из рук секретаря горкома Клавдии Георгиевны), и в сауны с бассейнами, и уютные "посиделки" вечерами в личной комнате Клавдии позади ее директорского кабинета, в милой атмосфере пушкинского "Путешествия в Опочку"...
   Да, приобщился чуток я к "сладкой" жизни партийной номенклатуры. Все мы человечки, все падки, как мухи, на сладкое. Но скажу сразу - никаких таких оргий, не те мы, мужики, наверное были, не той "комсомольской" закваски, да и Клавдия "блюла" себя в нашей кампании.Не было в ней вульгарности, раскормленных вседозволенностью, партийных функционерок. И, возможно благодаря своей, от природы полученной женской нравственности, она не переступала границу, за которой начиналась распущенность.
   Клавдия (не побоюсь повториться), по своему материнскому инстинкту (своих детей трое!) и нас воспринимала как детей, пусть и не родных, но, как бы, вскормленных ею. Порой обескураживающе грубая, вспыльчивая, но все же - родитель, к которому можно было прийти со своими "болячками" и поплакаться. И она выслушивала нас, и находила добрые слова сочувствия и, как человек "со связями", не отказывала в помощи.
   Бывал я в кабинетах директоров, провонявших табаком, где разговоры с матом, "сальные" анекдоты, порою хмельной угар - как атрибуты доверия к тебе.
  Но только в кабинете Клавдии, в общениях с ней (быть может, благодаря ее подспудному уважению ко мне, женской симпатии?), у меня возникало ощущение душевного комфорта, которое я никогда не испытывал в других кабинетах ни до, ни после... . Возможно и я доставлял ей подобное чувство? Ведь не выгнала же она меня, несмотря на мое явное неприятие ее "горкомовских" привычек. Я сам ушел...
   "Джип" остановился у знакомого мне здания. Какими большими и густыми стали деревья и кустарники вокруг! И почему-то вспомнилось название одного старого фильма "Когда деревья были большими", и повеяло вечерней прохладой на меня. По знакомой мне лестнице мы поднялись в кабинет Клавдии.
   Какая-то сумеречная пустота поселилась во всем здании, мистическая тишина, словно в средневековом замке, из которого выветрилось человеческое тепло (тепло моего времени!). И не было уже во мне ощущения того душевного комфорта, ради которого я и шел на эту встречу...
   На обратном пути, в машине, Клавдия включила приемник и откуда-то издалека приплыла песня в исполнении популярного певца: "если хочешь идти - иди, если хочешь забыть - забудь, только знай, что в конце пути ничего уже не вернуть...".
  
[hr]