Петухи не поют ночью

Какого оттенка цвет кубинской ночи? Фиолетовых чернильных сумерек? Мрачных скал в серебряной россыпи лунных брызг? Сиреневых осколков южных звезд обрамлённых желтоватым сияньем? Бездонного омута океана, молчаливого и таинственного? Кто знает?… Кто знает….

Русская двенадцатилетняя девочка Алиса, жившая с родителями, советскими специалистами в провинции Нуэвитас, этого не знала, потому что видела Остров свободы преимущественно при свете искромётного солнца, зажигавшего окружающий мир бриллиантовой россыпью всевозможных тонов кобальто-голубого, изумрудно-зелёно-бирюзового, оранжево-охристого. Говорили, что тайны острова исчезали с рассветом и возвращались в сумерки.

Школа для русских детей в их поселении была рассчитана для учеников не старше  третьего класса. Алиса училась самостоятельно в пятом при помощи мамы. Два раза в год полагалось ездить в Гавану, в образовательное учреждение при советском посольстве для аттестации.

Такая поездка предстояла и сейчас. Путь лежал вдоль всего побережья острова.
Жизнь в русском поселке не богата на событиями. Поэтому маму с дочкой провожали на автобус всем миром: соседи, подружки, рыжая собачка Марипоса. зелёный попугай Тишка. Все желали хорошей дороги, успешных экзаменов. Немного завидовали скорой встрече с Гаваной.
Пассажиры заняли свои места. Автобус плавно тронулся. Отъезд состоялся под высоким солнцем, которое вдруг резко устало и закатилось за гладь океана, окрасив её в алый цвет. Тот быстро превратилась в фиолетовое чернильное пятно. И стразу дорога в эскорте королевских пальм, потонула во тьме.
Путешественники молчали. Рядом с девочкой устроилась её мама Валентина. Наискосок лохматый чернокожий парень с мятым рюкзаком за спиной. На соседнем сидении девушка-метиска с длинными чёрными волосами, спадавшими на глаза, скрывшими лицо. Было ясно, что они пара.

Алиса боковым зрением увидела одноглазую толстую негритянку с сигарой во рту. Кожа её лоснилась. Щёки подрагивали в такт движению. Здоровый глаз был слегка прикрыт, чуть закатывался. Подол длинной цветастой юбка покоилась на полу.
Девочка почувствовала, что засыпает. Мимо проносились, будто бетонные столбы, высокие бочкообразные стволы королевских пальм. Кроны на их макушках сливались с тёмным небом.
За строем пальм угадывался серебристый океан. Светила луна. Следила за своими владениями. Заглядывала в окна. Сопровождала. Трасса казалась блестящей лунной дорожкой. Водитель застыл за рулём. Тусклый свет освещал спящий салон.

Алиса проснулась оттого. что автобус не двигался. Они стояли на автозаправке. Послышался … крик петуха. «Почудилось. Приснилось».
Окружающие пробуждались, потягивались, оглядывались, будто забыв, где и почему находятся. Петух пропел отчётливей. Всё встрепенулись.
Водитель объявил:
– Остановка один час! Перекус, отдых. chiquitas (девочки) направо, chiquitоs (мальчики) налево.
Рядом тускло мерцала неоновая вывеска бара. Рядом на плакате толстая одноглазая кубинка с сигарой протягивала чашку дымящегося кофе, зазывая посетителей. Крыша строения тонула в тёмных пальмовых листьях. Часы над входов показывали без четверти двенадцать. Пел петух.

Туристы потянулись в заведение. Алиса с мамой не торопились, вышли из автобуса последними. Девочка задержалась у двери. Услышала звук голосов. За углом кто-то ссорился.
– Ты не передумала?
– Нет, конечно. Сплю и вижу, как быстрее свалить отсюда. Так существовать нельзя, вокруг нищета и убожество.
– Все так живут. Подумай о матери. Сначала брат сбежал. Теперь ты собралась. Если тебя задержат на границе, она не переживёт.
– Всё решено, согласовано, оплачено. Не переживай. Не мы первые, не мы последние, дорога отлажена. Ты достал её? Жертва будет сегодня? Он ждёт, времени в обрез, сегодня последний день полнолуния.
¬– Будет. Только не она, а он. Это ещё лучше. Слышишь, поёт?

Лохматый парень и длинноволосая девушка из автобуса появились из темноты, вошли в помещение. Алиса юркнула следом.
Они оказались в тускло освещенном зале. Русская девочка Алиса никогда в жизни не была в баре, тем более в ночном, кубинском. Грязная стойка. Высокие табуреты, обтянутые  красной кожей, полопавшейся и порванной.
Лохматы бармен дремал. За его спиной таинственно мерцали на полках разномастные бутылки, бутылочки, какие-то стеклянные ёмкости с разноцветными напитками. Вазочки с печеньем, леденцами в прозрачных обёртках разместились на стойке. Десерты из мороженого выглядывали из витрины-холодильника. Орешки, семечки, чипсы манили. Надписи «Rom», «refresca» (шипучий напиток, аналог фанты или колы) звали к оранжевым и коричневым бутылочкам, стоящим в ящиках прямо на полу. Такого изобилия девочка не видела не только в Советской России, но даже в иностранных приключенческих фильмах.
Юная посетительница попросила восхитительный на вид бисквит с кремом, почти такой же, как в кондитерской в далёкой Москве. Алиса откусила кусочек, и была неприятно разочарована горьковато-клёклым, будто ватным, вкусом пирожного. Есть расхотелось. Она сказала маме, что пойдёт в дамскую комнату. Долго рассматривала светлое помещение, похожее на музей, в котором на резных полочках примостились разные статуэтки, баночки, освежители и другие восхитительные вещи. Туалет-музей, это весело!

Она вышла в коридор. Хотела вернуться в светлое помещение зала к маме. Но тут запел неугомонный петух, и девочка решила вывести его на чистую воду. Петухи не поют ночью! Они поют по утрам. И, конечно, не в придорожных барах!

Искательница приключений двинулась вглубь коридора, свернула за угол, упёрлась в дверь. Приоткрыла её. Вошла в тёмную комнату.
Горели свечи. Они стояли повсюду: на полу, на стульях, столе. Их разноцветные язычки танцевали свой загадочный танец в струях неуловимых сквозняков – окно было открыто. В него заглядывала огромная яркая луна с зловещей ухмылкой на круглой физиономии. На первый взгляд здесь никого не было.

Но когда глаза девочки привыкли к мраку, она заметила очертания большой витиеватой клетки, стоящей на полу. А в ней – большую светлую птицу. Белый попугай внимательно смотрел на гостью. Он склонил голову набок и тихо произнёс: «Нельзя. Нельзя! Нельзя!!!»
«Льзя! Льзя! Льзя!» - разнесло в темноте эхо.
«Это всего лишь птичка, вроде моего Тишки!» - успокаивала себя храбрая девочка. Она разглядывала полки на стенах. А на них…. куклы! Много кукол, больших и маленьких, темноглазых и светлооких. Здесь были дети и взрослые, чучела птиц и животных. Они следили за непрошеной гостьей живыми глазами. Из их тел торчали иглы. 
Игрушечная толстая одноглазая негритянка в цветастой юбке с сигарой в щербатом рту, точная копия их попутчицы, подмигнула Алисе, приглашая пройти вглубь помещения. Какая-то сила подтолкнула девочку. Дверь с грохотом захлопнулась.
«Буду…. Вуду…» - бесновался попугай, -  «Нельзя!».
Алиса разглядела в тёмном углу давешнего лохматого парня. Тот будто спал с открытыми глазами. В его губах дымилась сигара, источая сладковатый запах.

Из полумрака вышла реальная негритянка из их автобуса с петухом в руках:

– Смотри, какой хороший! Он лучше, чем курица, для жертвоприношения, поёт! Духи будут довольны!
Она достала иголки откуда-то из-под юбки и начала, раскачиваясь, вонзать из в петуха. Тот истошно кричал от боли, махал крыльями. На летящих повсюду перьях появились первые капли крови. Бабка всё колола и колола птицу, кружась по комнате. Петух истекал кровью. Луна смотрела в окно. Попугай притих.
– Проси! Проси удачи у духов! Духи будут довольны твоим подношением! Моли о  помощи себе и своей спутнице в дальней опасной дороге, в рискованном путешествии!
Всё смешалось в глазах у девочки, как в калейдоскопе: развевающаяся яркая юбка, мокрая, в крови; единственный глаз негритянки, казавшийся огромным; хоровод окровавленных перьев, алым снегопадом кружащийся по комнате. Быстрее и быстрее ускорялась страшная феерия. Время остановилось, зажмурившись в ужасе. Или это Алиса зажмурилась?

И вдруг всё замерло, стихло. Несколько минут еще падали кровавые перья. Старуха выхватила из-за пояса нож. Резанула петуха по шее. Голова отлетела прочь. Обезглавленное тело побежало по кругу. Последний крик петуха слился с воплем девочки. Алиса  бросилась прочь.

Она бежала по тёмному коридору на свет, струившийся из зала. Наконец, добралась. Люди сонно сидели за столами, ковырялись в еде. Бармен дремал за стойкой. Мама доедала клёклый бисквит, запивая остывшим кофе. Похоже, она даже не заметила исчезновение дочери. А было ли оно, это исчезновение? Время снова остановилось, или не двигалось вовсе? Часы показывали полночь. Петух затих. Да и какой может быть здесь петух? Ведь петухи не поют ночью?

Пассажиры потянулись к автобусу, занимая свои места. Вскоре уснули под мерное движение машины. Путь вдоль побережья океана продолжался под внимательным оком луны.
Вскоре та побледнела и удалилась, уступив место рассвету.
Алиса проснулась. Ярко светило солнце, раскрашивая мир бриллиантовым  великолепием. Мама спала рядом. Дочка потянулась: «Какой странный сон мне приснился! Страшный…»
Она оглянулась на обнявшуюся парочку. Девушка сладко посапывала. Голова парня болталась во сне. Рядом, у ног пассажиров валялся рюкзак. В его складках застряло белое окровавленное пёрышко….
Алиса удивилась: «Что-то лежит в моём кармане!»
Она пошарила в нём и нащупала… куклу. Толстая одноглазая темнокожая старуха с сигарой в зубах, подмигивала девочке. Из цветастой юбки торчала игла.

– Не бойся! Это кукла Куба. Она принесёт тебе счастье. Возьми её в свою страну. Она будет твоим оберегом!
Попутчица в яркой длинной юбке улыбалась девочке.
– На Кубе всякое случается! Тайны острова до конца не изведать. Тебе ещё повезло!
Автобус подъезжал к Гаване. Уже были видны встречающие. Солнце купалось в изумрудных водах океана, предвещая замечательный день.
В школу! К новым знакомым и интересным делам! В волшебную Гавану, полную загадок и приключений!

И всё же, какого цвета кубинская ночь? Чернильно-фиолетового? Серебряно-лунного? Таинственно-загадочного?
Кто знает?… Кто знает….