За окнами всех наших граждан, давно к тому времени превратившихся в «электорат», «дополыхивали», «дохабаливали» и доворовывали что осталось пресловутые «девяностые», которые до сих пор называют то «лихими», то «кровавыми», то просто страшными.
С экранов телевизоров «младореформаторы» продолжали убеждать нас в том, что неограниченные возможности по-прежнему открыты перед каждым, живущим в державе нашей многострадальной. Рукопожатие Президента всё так же «было крепким», и он продолжал «работать с документами».
Вот и Зоя Львовна, вполуха слыша и во все глаза видя, что такое «рыночные отношения» по-русски, но выживать, тем не менее, продолжала: не за страх, а за совесть продолжала учить в средней школе будущее нашей с вами Родины английскому, испанскому и французскому языкам.
Уйти в какое-нибудь «ЗАО» страшилась, потому что все подобные учреждения были обставлены огромными машинами с затонированными до африканской черноты стёклами и сквозь них ко входу было просто не пробраться. Зое же Львовне было уже чуть-чуть за сорок, а потому советская порядочность из неё всё никак не могла выветриться. Да и искреннее убеждение «А как же дети? Кто их-то будет учить?» было для неё серьёзным аргументом, против каких бы то ни было кардинальных изменений в жизни.
После уроков она усиленно репетиторствовала, а глубокими вечерами делала ещё и технические переводы для каких-то совершенно специальных журналов, которых тогда никто, кроме членов их редакционной коллегии, не читал.
Одним словом, чтобы прокормить семью из трёх человек, как-то денег хватало.
Семья Зои Львовны?
Про мужа она забыла уже давно, лет, наверное, двенадцать уже минуло. Бледный во всех отношениях супруг постепенно стёрся из её жизни, растворившись за морями-океанами, потому что вдруг обнаружил у себя еврейские корни, а «тоска по родине…», как известно, «давно разоблачённая морока».
Зато воспоминанием о муже осталось: замечательный сын Ванька, нечёсаный, вихрастый и смышлёный, грезивший о поступлении на бесплатное место в одном из титулованных вузов страны, а потому день-деньской сидевший за учебниками и грызший, грызший, грызший тот самый гранит.
Был ещё папа, Лев Сергеич, - совесть семьи и непререкаемый авторитет как для дочери, так и для внука. Он уже плохо ходил, а потому сутками сидел в своей комнате, где читал французских и английских классиков в подлинниках. В связи с этим тогда почти брендовые фамилии «Чубайс» и «Гайдар» были для него вряд ли ведомы.
Всё был в семье Зои Львовны относительно сносно и стабильно до тех пор, пока не выяснилось, что папа нуждается в нескольких дорогостоящих операциях, сделать которые можно лишь в Земле Обетованной.
Зоя Львовна совершила невозможное и разыскала в Израиле бывшего мужа, который оказался неплохо устроен. С операциями он обещал помочь. Но не материально.
И вот тут Зоя Львовна решила наплевать на призвание и разослала резюме, предлагая свои услуги в качестве гувернантки со знанием трёх языков, сразу на несколько популярных сайтов: всё устроил смышлёный сын Ванька.
Когда через несколько дней она получила предложение из очень богатого дома, то не колебалась ни минуты, ибо, при всей гуманитарности своего образования, моментально подсчитала, что её месячное жалование в том доме будет ровно в два с половиной раза выше, чем то, что она получала в школе за год. Кроме всего прочего, жалование предлагалось в «У.Е.» - так целомудренно тогда называли у нас в стране американские деньги, ставшие столь вожделенными для всех.
Итак, Зоя Львовна, надев униформу, приступила…
Источником её будущего благосостояния должна была стать тринадцатилетняя бледная, цвета «моль», девица, которая проживала в замке с башенками вместе с рОдным батюшкой и очередной юной мачехой, которая была глубоко убеждена, что если держать вилку, чуть отставив мизинчик, то все окружающие поймут, что она голубых кровей, хоть родом и из Харькова.
Утро. Завтрак в доме молодой русской аристократии.
Почему-то по условиям контракта Зоя Львовна должна была подавать еду персонально своей воспитаннице, надев белоснежный фартучек. Очевидно, главе дома было особенно лестно, что «золотая рыбка у него на посылках».
- Ну, да ладно. Всякое бывает,- решила Зоя Львовна и подала.
Девица лишь взглянула на содержимое тарелки и спросила:
- Это?.. Что?..
- Овсянка с фруктами, дорогая, - ответила Зоя Львовна. – И мы с вами не сможем приступить к занятиям, пока ваша тарелка не будет чиста.
Девица сделала, как ей, наверное, показалось презрительную мину, а затем, брезгливо отставив пальчик (воспитание очередной мачехи!), вывалила всё содержимое тарелки прямо на ноги Зои Львовны, забрызгав ту почти до колен.
Зоя Львовна тщательно осмотрела свои ноги, затем скользнула взглядом по девице и посмотрела на золотоносного папика, ожидая его реакции.
Тот неспешно отхлебнул из чашки, промокнул уголки губ салфеткой и, кажется, слегка улыбнулся. После чего он сказал Зое Львовне:
- Как видите, моя дочь очень аккуратна. Она в точности исполнила то, о чём вы её попросили.
Зоя Львовна была в замешательстве лишь мгновение. Затем она взяла кувшин с живым (и очень полезным!) йогуртом, который возвышался в центре стола, не торопясь вывалила в него кукурузные хлопья, что оказались рядом, замет минуту помедлила и подлила в только что приготовленный питательный завтрак весь мёд, что находился в вазочке напротив. Затем она тщательно размешала всё содержимое кувшина специальной ложкой с длинной ручкой, чтобы не выпачкать пальцев…
… и спокойно вылила содержимое кувшина на голову своей воспитанницы. Пока опешившие очевидцы обдумывали свою реакцию на произошедшее, Зоя Львовна сняла белоснежный передничек со своей уже начинавшей полнеть талии и тщательно прикрыла им голову обтекавшей девицы.
Бойко простучали её каблучки, хлопнула дверь в комнату. Через минуту хлопнула входная.
Всё.
Зоя Львовна решила продолжить работу в школе.
Кстати, операцию папе Зои Львовны всё же сделали. Бесплатно. В нашей стране. Потому что, узнав о ситуации, к делу подключились бывшие ученики Зои Львовны, среди которых оказались специалисты с мировым именем, которых часто, для консультаций, приглашали даже в израильские клиники.
Сын Ванька поступил- таки на бюджетное место именно в тот вуз, о котором мечтал.
Что же касается несостоявшейся воспитанницы Зои Львовны из замка с башенками, то через несколько лет она умерла на столе у пластического хирурга, к которому отправилась сделать свою грудь более пышной, но не посредством имплантатов, а какого-то совершенно фантастического геля, при закачивании которого никаких послеоперационных рубцов не должно было остаться.
|