будете.
Королева и не подумала возмущаться или возражать – уж кого-кого, а сира своего мужа она знала. Да, может, он и не призовой мыслитель, но уж если сказал – сделает. Из всей одежды она накинула на плечи лишь тёплый кружевной платок, и подошла к мужу:
– Ведите, милорд. – она отлично понимает, как подумал сир Ватель, что если бы уж хотел убить – давно убил бы. Во сне.
Поэтому милорд Король не стал ничего говорить, а просто вернулся в её кабинет, и снова открыл дверцу потайного хода:
– Прошу за мной.
Дошли за две минуты. Не доходя до проёма сиру Вателю пришлось прокашляться:
– Дорогая, не стреляй. Это мы.
Предупреждение оказалось не лишним – сидя на постели, леди Рашель целилась в проём из взведённого арбалета. Рядом лежал и второй. И тонкий меч.
Королева, войдя, чуть не споткнулась о труп:
– Господи! (Прости, что помянула всуе!) К-кто это?
– Вот именно этот вопрос я и собирался первым делом задать вам, ваше Величество, если б уже этого не выяснил: ведь пришла она из вашего кабинета. И состоит в вашей свите. – сир Ватель снова сдвинул маску с лица престарелой приближённой фрейлины, – Другой, не менее интересный вопрос – зачем она пыталась это сделать?
– Что – сделать?
– Пристрелить леди Маргарет.
– А почему вы думаете, сир, что… Не вас? – королева зябко передёрнула плечами.
– Потому что не в меня она целилась. А в тело, за которым меня и видно-то почти не было. Но, как вы знаете, к счастью я предпочитаю спать с кинжалом под подушкой. – сир Ватель не стал уточнять, что на самом деле – с тремя. И плюс меч в изголовье, под матрацем. Ну, и табакерка с ослепляющим жгучим порошком на тумбочке. Спасибо школе леди Рюген.
– Понятно. Но я только теперь… Хм-м… Вот, стало быть, почему она так поджимала губы в последнее время. Да и смотрела… Странно.
Что ж. Думаю, я поняла. После нашей с леди Рашель, – вежливый кивок в сторону постели, – доверительной беседы, когда мы обо всём, вроде, договорились, я не стала, как это обычно делаю, сообщать о наших договорённостях леди престарелой Жвачке. Разумеется, она пыталась подъехать ко мне. Но ничего не узнала. А кроме того…
Кроме того, милорд, вы, очевидно уже поняли моё некое… Скажем, охлаждение к леди Осберг. Поскольку вы видели и причину этого… Охлаждения.
Похоже, она почему-то решила, что это именно леди Рашель является причиной этого охлаждения. Логично, с одной стороны. Да я и сама…
Да, думаю в произошедшем имеется и моя доля вины. Я имела неосторожность после встречи с леди Рашель сказать, что она… Поразила меня. И что от такой фаворитки я не отказалась бы и сама.
С другой стороны – я же не обязана отчитываться в своих действиях перед своей фрейлиной. Бывшей первой фрейлиной. Да и приятно было, если честно, позлить её лишний раз. Она в последнее время слегка – да и не слегка! – меня достала. Своей ревностью и манией подозрительности. Пришлось даже запретить ей ворчать!
– Вот как. Ну, теперь ваше Величество увидали, до чего эта ваша бывшая фаворитка и бывшая первая фрейлина доревновала, додулась, и додумалась.
Надеюсь, вы довольны.
– Вовсе нет, милорд. Ведь теперь и вы, сир, и леди Рашель наверняка часть вины за произошедшее перекладываете на меня. И, разумеется, не без оснований. Думаю, её нарастающую ревность и злость от того, что ей-то в фаворе было отказано, нужно было как-то выразить… В делах. Скажем так: тут наверняка сыграло роль и природное, и возрастное, и спровоцированное «любимой» хозяйкой раздражение.
Естественное для столь недалёкой особы.
И, как реалистка, я понимаю, что в какой-то степени действительно – именно спровоцировала её. Правда, она почему-то выбрала для атаки не совсем ту мишень…
– Думаю, если б она занялась вашей теперешней мишенью, – король выделил тоном это слово, – ей пришлось бы столкнуться с вашим гневом напрямую. А так, вероятно, она просто хотела хоть кого-то убить, потешив этим своё самолюбие и жажду мести. Ну а заодно и старалась выслужиться. И хотя бы попытаться вновь вернуть ваше расположение.
– Ну, моего «расположения» ей уж точно не вернуть бы ничем, и никогда.
– Охотно верю. Вкус вашего Величества в этом смысле безупречен. Леди новая фаворитка поистине бесподобна. Стройна, миловидна. И, главное – молода. И это вовсе не комплимент, а просто констатация факта.
– Могу ответить вам, сир, тем же: леди Маргарет даже без косметики и одежды – и правда, чудо, как хороша. Поистине воплощённая женственность. И это – тоже просто констатация.
– Если уж быть откровенным до конца, миледи, то вы у меня тоже – не из последних красавиц Тарсии. Даже после всех этих родов. Жаль, что мы предаёмся оценке прелестей друг друга вот так – порознь.
– Действительно, сир, жаль. Но… Если б на то была воля и желание вашей дамы, ваше Величество, мы бы… – королева чуть приподняла бровь, слегка приспустив с точёного плечика кружевной платок, и обнажая мраморно-матовое ухоженное тело.
Леди Маргарет вспыхнула было, но быстро что-то сообразила:
– Эта дама имеет такое желание, и даёт согласие, госпожа моя королева!
Пооткрывав рот, словно выброшенная на песок рыба, сир Ватель смог только поморгать: чёрт возьми! Похоже, всё опять произошло без его участия и инициативы!
И леди договорились хоть и не у него за спиной, а вот так, можно сказать, цинично и нагло, но отведя ему роль пассивного наблюдателя! И решив всё за него!
Чёрт возьми…
Но попробовать так и правда – могло бы быть интересно… Хм!
Но вначале нужно затащить в проём труп и развесить по местам всё это оружие.
Разумеется, полной гармонии и наслаждения они добились не сразу, и приспособились к желаниям и прихотям друг друга не столь быстро, как хотелось бы не любившему осложнений и неудобств сиру Вателю.
Но то, что взаимное согласие и желание прочувствовать тела друг друга и помочь достичь полной гармонии присутствуют в полной мере у обеих его дам, сир король понял быстро: любая фальшь в таком деле видна, словно кусок угля на белоснежной простыне!
Так что к утру взмыленный, словно жеребец, пробежавший пятьдесят миль, и чертовски довольный сир Ватель мог шевелить только одним членом своего тела: языком. Потому что ему пришлось ответить на вполне естественный, но до этого никому в голову не пришедший вопрос, который полусонным голосом задала его супруга:
– Дорогой. Куда мы тело этой дуры-то денем?
– Не переживай, солнышко моё. На день пусть себе остаётся там, в потайном ходе. А ночью я выброшу его в чёртов ров. Там всякой дряни и так полно.
Отсиживаться в роще оказавшихся почему-то странно невысокими, сосен и елей, долго не пришлось.
Стоило солнцу подняться над холмами там, на востоке, отряд уставших разведчиков, успевший, заметив и запомнив место, надёжно спрятать «карту», позавтракать и полежать с час на подстилке из мха и опавших листьев, двинулся вперёд. Сразу выяснилось, что никакая это была не роща, а, скорее, лесополоса: в ширину ряд деревьев и кустарника не превышал тридцати шагов!
Лорд Дилени, видя впереди просвет, покачал головой:
– Ай да лорд Хлодгар!
– А что, милорд?
– Да умный он, говорю, наш враг. По кромке болота на всякий случай высадил лесополосу. Чтоб, стало быть, наблюдателям с нашего берега не было видно, что тут у него творится на самом деле. Даже через подзорную трубу.
– А что тут у него творится?
– Сейчас и сам увидишь, Борис.
Выбравшись из поредевшего подлеска на кромке чащи, они остановились.
Лорд, предвидевший нечто такое, с удовлетворением, остальные – в изумлении. Борис и Марат поворочали головами, глядя в обе стороны. Марат почесал затылок, Борис сплюнул.
Похоже, оба впечатлились. Но вот приступ естественного удивления и прошёл:
– Чтоб мне лопнуть, милорд! Да это же… кукуруза?!
– Верно, Борис. Это кукуруза. – лорд Дилени покачал головой, показав рукой на узкую просеку, что достаточно резко отделяла лесополосу от начинавшегося в каких-то пяти шагах от опушки поля, – легендарная кормовая культура, к великому сожалению совершенно утраченная у нас, в Тарсии, да и в других странах, когда произошла катастрофа. Но это, как мне кажется, не просто кукуруза. Посмотрите на стебли: они не ниже десяти-двенадцати футов! И початки – толщиной с мою икру! Значит, это кукуруза, выведенная специально, и – для северных земель. Очень урожайная. И скороспелая. И – главное! – не нуждающаяся в уходе и поливе: смотрите: всё поле внизу заросло сорняками. Которые всё равно не смогли задушить эту самую кукурузу. Или отобрать у её корней влагу.
– Я, конечно, рад, милорд, что эта кукуруза – особенная… Победившая сорняки, урожайная, растущая богарно*, и всё такое. Но что это может означать? Что у лорда Хлодгара есть свои фермеры?
* Богарная – то есть, не нуждающаяся в поливе.
– Возможно. И я даже уверен, что кто-то урожай собирать будет. Но это – не обязательно будут именно фермеры. Смотрите:
