Практика

 

- Хорошо начинаете, весело, - встретил он прибывшую для разборок кураторшу. – Что ты там говорила в отношении волшебных слов? Может пора их применить по назначению?

- Ну, ты и варвар, - обиделась дама. - Не рассчитал ребенок дозу, с кем не бывает. А воспитательную работу проведу, не сомневайся.

- Ну, ну. Иди, проводи, пока они еще не похмелились. А то напрасно потратишь слова.

Подавляющая часть мужского населения не понаслышке знает, как оно, будучи зажатым в лапах похмельного синдрома, выслушивать претензии близких родственников, соседей или, не приведи, Господи, начальства. Тошнит в два раза сильнее - и от водки, и от огорчения. Но порядок, есть порядок.

 

— Значит так, собрались и быстро на море, - безапелляционно заявила куратор, меряя комнату кавалерийским шагом перед понуро молчавшим под натиском справедливых обвинений коллективом. Основные угрозы уже были произнесены и претензии предъявлены. - И никаких спиртных напитков на сегодня. Чтобы через пару часов были как свежесобранные с грядки огурцы. После обеда всех распределяем по отделениям и приступаем к прохождению практики. Все понятно?

 

Провинившиеся угрюмо кивали похмельными головами, думая о пиве, мысленно ощущая его пенную свежесть на своих губах. Действительно, несколько пластиковых двухлитровых бутылок желтого живительного напитка, плюс холодная морская вода настолько освежили молодые организмы, что снова захотелось жить. Появилось желание нырять и плавать, чтобы окончательно смыть похмельный синдром - следствие бурно проведенного вчерашнего вечера. Но море в этой части залива, было безобразно мелким. Необходимо было пешим ходом бороздить водную гладь несколько десятков, а то и сотен метров, чтобы достичь приемлемой глубины. Студенты, наконец, нашли место, где воды было достаточно для покрытия нижней части тела.

 

Идти вглубь моря не было уже ни сил, ни здоровья. Здесь можно было даже нырять, если соблюдать некоторую осторожность. Несколько прыжков оказались удачными, ныряльщики утратили осторожность при погружении тела в воду. Наказание последовало незамедлительно. Один из студентов, длинный и худой, как богомол, штопором ввинчиваясь в водную гладь, не рассчитал безопасную траекторию. Как следствие столь непродуманного поступка - встреча головы с огромным камнем с неестественно шершавой поверхностью. Студент всплыл как дохлая рыба, пузом вверх. Результат контакта – кровоточащие царапины, обезобразившие правую половину лица.

 

Прошло время, раны покрылись мерзкой коричневой коркой, придав лицу зверское выражение.

- Ничего страшного, - оценила степень ущерба мужской красоте кураторша. – До свадьбы заживет, если какая-нибудь недальнозоркая или откровенно близорукая польстится на такую рожу. Считаю, что для прохождения практики непотребный вид не помеха.

За группой студентов, куда включили и пострадавшего от принятия морских ванн, закрепили палату в хирургическом отделении. Шесть студентов – шесть больных. Каждому практиканту по одному страдальцу. Все честно. Задача простая – собрать анамнез. Чем болен, когда прихватило, какие симптомы, где болит, как болит? Короче говоря, обычное дело. Травмированный студент осторожно, стараясь не отсвечивать изуродованной щекой, приблизился к своему больному.

 

Как Ваше здоровье? - бодро поинтересовался он у человека с перебинтованной ногой.

- Тот не торопясь отложил в сторону книгу и внимательно обозрел человека в белом халате.

- А Ваше, доктор, - наконец, промолвил он, изучая изуродованное лицо.

Студент смутился.

- Не стесняйтесь, присаживайтесь, доктор, - широким жестом больной указал на стул рядом с кроватью.

- Спасибо, - поблагодарил тот, присаживаясь на край стула. – Давайте знакомиться. Меня зовут Александр Васильевич, а Вас?

- Иван Иванович.

 

- Иван Иванович, я буду Вас вести.

- Куда? – насторожился больной, не сводя озабоченного взгляда с расцарапанного лица.

- Вести не в прямом понимании этого слова, а вести, как больного, - путано пояснил Александр Васильевич. – То есть, изучать причину заболевания, назначать лечение….

- Доктор, Вы одним своим видом лечите. Действуете на меня благотворно, как бальзам. До встречи с вами я думал только одному мне так плохо в этой палате. А, теперь вижу, нет. На душе стало так спокойно, что впору выписываться на легкий труд.

 

На какое-то время ситуация выровнялась. Студенты прилежно посещали клинику. Приобретали медицинские навыки, а некоторые даже принялись писать отчет по практике. И вдруг на фоне полного благополучия ЧП. Хирург, проходя через больничный холл, обнаружил на диване в приемном покое скрюченное тело одного из студентов в беспамятстве. Врач срочно вызвал санитаров с носилками и страдальца экстренным порядком этапировали в реанимацию. На ноги была поднята вся медицинская общественность больницы. Кураторше, находящейся в состоянии, близком к истерике, донесли мысль, что у ее подопечного гипогликемическая кома.

 

- Как диабетическая кома? – не поверила она местным светилам. – Откуда? Никогда не было. Возраст же грудной.

Сама посуди, - втолковывал расстроенной кураторше хирург, обнаруживший тело. – Больной агрессивен, галлюцинирует, кричит, пытается драться с окружающими, категорически отказывается от предложения поесть, сделать инъекцию глюкозы, производит впечатление пьяного. Плюс общая слабость, потливость, дрожание рук, головокружение, сердцебиение. Что тебе еще надо? Классическая клиника диабетической комы.

 

- А, может он пьяный? – в голосе куратора можно было уловить плохо скрытую надежду.

- Помимо указанных симптомов - частое глубокое дыхание Куссмауля, с запахом ацетона в выдыхаемом воздухе, - добил деморализованную кураторшу хирург.

- Тут еще один студент с диабетом, - прибежала из соседнего отделения медсестра.

- Господи, что же это такое? – схватилась за голову кураторша, склоняясь над очередной жертвой недуга. – Как себя чувствуешь, Леша?

- Н-нормально, - адекватно отреагировал второй пострадавший на человеческую речь.

 

- Этому тоже надо вколоть инсулин, - распорядился хирург.

- Не надо, - испугался студент.

- Что пили? – в упор спросил главный, которому успели донести об очередном ЧП.

- Маракази, - сразу признался страдалец.

- Что пили? - не поняла куратор.

- Эссенцию для приготовления лимонада, - пояснил главный. – Местные называю ее «маракази». Убойное пойло.

- Ничего не пойму, – еще больше расстроилась куратор. – Какую эссенцию?

 

- Думаю, что ананасную, – глубокомысленно изрек хирург. – Ее здесь все пьют.

- В нашем городке имеется завод безалкогольных напитков, - начал пояснять издалека главный. – Производят ситро, лимонад, и все такое прочее. Один из ингредиентов – фруктовая эссенция, в состав которой входят: масляноэтиловый эфир, спирт девяносто шестиградусный, розовая вода, красящее вещество. Для одного литра лимонада достаточно 15 - 20 капель этой эссенции. А местные его стаканами глушат. Вот и эти двое припали к источнику. Пусть отлежатся. До завтра оклемаются.

 

Как прояснил допрос, проведенный на следующий день после инцидента, студенты познакомились на пляже с двумя перезрелыми девицами. Слово за слово, флирт, предложения от дам от которого трудно было отказаться половозрелым юнцам – секс и выпивка. Учитывая серьезную разницу в возрасте между будущими любовниками, изменили только порядок программы – вначале выпивка, и только потом секс. Видимо, и от того, и от другого, студентам стало плохо, но добрести до больницы силенок хватило.

Не успели оклематься эти двое, как в клинику с травмами различной степени тяжести были доставлены двое подопечных несчастной кураторши.

 

- Что же это за наказание-то такое? - рыдала куратор на плече у травматолога. - Только-только двое отравленных оклемались, на тебе, снова неприятность.

Как выяснилось, причиной несчастного случая, также как и в первом случае, явилось обостренное чувство сексуального голода. Студенты познакомились на пляже с двумя симпатичными командировочными, перемигнулись и пришли к выводу, что направления векторов их мыслей совпадают. Но реализации задуманного мешала одна мелкая деталь – в гостиницу, где остановились дамы, посторонних не пускали. После короткого совещания пришли к вполне разумному решению - студенты попытаются проникнуть в комнату по пожарной лестнице, а дамы впустят их через открытое окно. И все бы ничего, но лестница, изготовленная ее при царе Горохе, настолько проржавела и пришла в негодность, что даже не смогла выдержать ничтожный вес пары доходяг студентов. До любовных утех, понятно, дело не дошло. Неудачный полет, еще более неудачное приземление, здоровья несостоявшимся любовникам не прибавило. Тут же они были доставлены в больницу, но уже не как практиканты, а в несколько ином качестве. У куратора начался нервный тик.

 

Прошло несколько относительно спокойных дней. Время практики подходило к концу. Куратор расслабилась. Поднакопились свои вопросы, которые нужно было срочно разрешить до отъезда. Поэтому, она как-то легкомысленно отнеслась к желанию ее подопечных организовать «отвальную» и на высоте провести закрытие сезона. А напрасно. Началось все с забегаловки на набережной, которую студенты нежно нарекли «хинкальней». Сухое вино здесь продавалось в неограниченных количествах и по бросовым ценам. А, поскольку к концу практики денег осталось «только на проезд еще чуть-чуть», то «хинкальня» - это было то, что надо. На это «чуть-чуть» и решили посидеть в культурном заведении.  Располагалось питейное заведение на краю крутого обрыва и если смотреть вниз, то начинала кружиться голова. До узкой песчаной полоски, белеющей глубоко внизу, было метров триста – триста пятьдесят. Местные жители утверждали, что именно здесь снимался эпизод известного революционного фильма «Мы из Кронштадта». Сильный эпизод, в котором белогвардейцы сбрасывали с этого обрыва революционных моряков и те тонули.