Сибирский охотник со знаниями врачевания, доставшимися от предков и опытная медсестра, прошедшая большую практику в военном госпитале, не дали умереть американцу. Через несколько дней он пришел в сознание. Очень удивился и обрадовался, увидев возле себя девушку, которая, к тому же, говорила по-английски. Девушка настолько поразила его, что парень начал поправляться, буквально, на глазах. Он умолял не оставлять его одного надолго и пожирал влюблённым взглядом. Жизнь для Чарли приобрела какой-то новый смысл. Ради неё он был готов на всё.
- Будь моей и я тебя озолочу!
У Анны эти пылкие речи вызывали только смех.
- Не смейся. Я богат. Настолько, что легко обеспечу нашу безбедную жизнь в Америке.
Шло время. К концу марта (а это был уже 1920-й год) у Анны проявился заметный округлый животик.
- О, Господи! Доченька, на кой ляд тебе сдался этот плюгавый американский сморчок? – Возмутился Макар, - скоро пройдёт этот хаос, и ты найдёшь себе нормального, нашего мужика.
- Нет, дедушка! Не нужен мне наш. Я твёрдо решила покинуть Россию. С этим, как ты говоришь, сморчком я смогу перебраться в США.
- И, что ты там будешь делать? Ни кола, ни двора, нищий америкашка и грудной ребёнок. Вот, перспективка!
- Он не нищий. У него на Клондайке зарыт клад. Когда узнал, что я беременна, он даже подробную карту нарисовал. Чтобы, в случае чего, я смогла обеспечить будущее нашему ребёнку. Он уверен, что будет сын.
- Брешет он всё! Ты на его хитрую рожу посмотри. И с кладом этим что-то не чисто. С чего бы ради, он попёрся солдатом на войну в чужую страну? Он же богат! У меня в голове это не склеивается.
- Дедуля, успокойся. Он мне всё объяснил. Клад – краденный. Взять его сразу не получилось. А сейчас можно спокойно. Как только потеплеет, мы отправимся в Раздольное. Там Японцы. Они, я думаю, нам помогут.
- Ну, Аня! Не ждал от тебя. За грязные деньги продаться воришке. Лишь бы иноземному. Эх, бабы, бабы… А как же любовь?
- Какая нынче любовь? Видишь, время какое. Сейчас лишь бы выжить!
- Поверь опыту старого человека. Плохие времена пройдут. А жизнь с нелюбимым человеком останется. Часто – это не жизнь, а каторга. Здесь от нелюбимого сбежать можно. Найдутся родственники, друзья или знакомые, которые помогут. Там все – чужие, и всё – чужое. Так и будешь услужливо угождать этому чёрту. А он будет наслаждаться твоим унижением. Да, что я отговариваю. Ты уже всё решила. И брюхо для этого вырастила. Дай Бог, чтобы я оказался не прав.
После этого разговора Макар отстранился от постояльцев. Такое впечатление, что он ждал, когда они съедут. Но они не могли покинуть деда. Сначала из-за незалеченной раны Чарльза, а потом настала зима с лютыми морозами. Зимних вещей не было ни у того, ни у другого. Так и пришлось сидеть и ждать потепления. Но не сложилось.
В конце апреля, перед самой весной нагрянул отряд из десяти красных партизан. Командир на белом коне, в высокой папахе с красной лентой наискосок и в широкой бурке выглядел очень величественно.
- Дед, накорми бойцов и лошадей. Да побыстрее! – И, обращаясь уже к бойцам, приказал, - Нефедов, осмотрите здесь всё.
- Кормить мне вас нечем. Не жируем мы. Излишков нет. Если, грабить решили, так зачем спрашиваете.
- Кормить, значит, отказываешься, - зловеще проворчал командир, не слезая с коня, - Нефедов, осмотрел дом? Что там?
- Вот. Мужик и баба беременная. Мужик по-нашему не петрит.
- Дед, что за мужик?
- Американец он. Его раненного мне партизаны оставили.
- Так! Здесь, оказывается, контрреволюция процветает. Интервента, значит, укрываешь. Нефедов, обох – к стенке.
- Погоди, командир, не горячись. У меня мандат на это дело есть, - дед протянул партизану бумажку. Тот внимательно прочитал и скомандовал:
- Деда отставить, а врага – в расход. А ты, старый хрыч, если в следующий раз революционных бойцов не накормишь, будешь расстрелян за саботаж.
- Погоди, начальник. Зачем американца стрелять? Что он вам сделал? Ведь его ваши же оставили. И не расстреляли сразу, а лечить попросили.
- Ситуация изменилась. Неделю назад японцы с казаками сожгли живьём в топке паровоза Сергея Лазо. Нашего главного командира. Теперь мы изничтожаем всех интервентов под корень.
Через минут десять от красных героев и след простыл. А у стены сарая остался лежать в луже крови, расстрелянный рядовой Смит. Американец Чарли, который называл себя Медвежьей Лапой. Авантюрист, рискнувший всем ради богатства и так нелепо закончивший свою жизнь. Осталась от него только бумажка: схема с подробным описанием места, где спрятан клад. Где-то далеко-далеко в заснеженном Канадском Юконе. Нет. Не только бумажка. Ещё маленький ребёночек под сердцем русской девушки Анны, для которого и была нарисована эта схема.
Когда пришло время рожать, Макар отвез на телеге Анну в Раздольное. Там находился временный военный госпиталь. Врач, собравшийся принимать роды, отправил медсестру за хирургом:
- Тяжелый случай. Здесь без кесарева не обойтись.
Вошедший в палату хирург опешил и выронил из рук какой-то служебный журнал:
- Не может быть! Аня?! Ты ли это. Глазам своим не верю!
- О, Боже! Николай!
15.10.2024
