Виола Панфильевна и Агния Степановна возвращались по домам, припозднившись. Шли они темным проулком, где по одну сторону тянулся длинный бетонный забор в стиле конструктивизма, скрывающий за балясинами строительный институт, а по другую сторону в бесконечность уходил ряд заброшенного частного сектора с выбитыми окнами и покосившимися воротами. Редкие фонари освещали блеклым светом неровный, сплошь и рядом покрытый выбоинками и сколами, асфальт, потому дамы двигались медленно, словно совершали пешую прогулку по болоту, где постоянно приходилось ногой выбирать устойчивое место. Со спины Виола Панфильевна и Агния Степановна напоминали двух уток, что передвигались, переваливаясь с бока на бок, и для равновесия вытягивали вперед плечи. Дамы давно и основательно обосновались в понятии «преклонный возраст», где уже седину не скрывают, где каблук уступает место ортопедической стельке, и где торопливость точно нужна лишь для ловли блох. Обычно в это время они уже обе спали, но сегодня подзадержались в гостях у третьей своей подруги – Марии Ивановне, которой стукнуло 75. За вишневой наливочкой и разговорами о былом, незаметно прошел урочный час, отведенный для тапок и преддрёмного просмотра какого-нибудь фильма, чей сюжет скорей убаюкивал, чем бодрил. В результате, по домам расходились затемно, дружно поддерживая друг друга под локти и аккуратно переставляя артритные ноги.
Они шли степенно, и так же степенно обсуждали свою посиделку. Когда-то вся их троица была единым коллективом в районной библиотеке. Виола Степанова тридцать лет работала на абонементе, красивым почерком заполняя формуляры о выдаче и возврате шедевров литературы, затянутых в кожные переплеты. Агния Степановна «сторожила» читательский зал, где научилась одним взглядом отвечать на все вопросы. А Мария Ивановна отвечала за библиотечный фонд, откуда успела уйти на пенсию раньше, чем книжные запасы перешли в виртуальный формат. В свое время они, молодые и цветущие, впорхнули начинающими специалистами в двери библиотеки, которая была один из самых посещаемых мест на районе, здесь же пережили и перестройку, и падение рейтинга бумажной классики, и отсюда же вышли и на покой, заработав стойкую аллергию на пыль и благодарность руководства за верность своей профессии.
Агния Степановна была высокой, сухопарой дамой, продолжающей придерживаться классического стиля в одежде. В этот вечер на ней было прелестное голубое пальто прямого кроя и невесомая шляпка с маленьким перышком, кокетливо торчащим в бок. На согнутой в локте руке висела дамская сумочка, где сегодня соседство помаде кораллового оттенка, которой она не изменяла со времен своей молодости, и маленькому стеклянному тюбику с валидолом составляли остатки ужина, что неслись для пяти котов, с ревностным нетерпением ждущих свою загулявшую хозяйку. Виола же Панфильевна была того малого роста, что делал честь любому плюгавому мужичку, а еще она была пухла щеками, что, не худея, давно перетекли во второй подбородок, теперь лежащий на трикотажном отвороте темного свитера. Одетая в удобные брюки и болоньевую курту ультрамодного красного цвета, она, держась правой рукой за локоть своей подруги, а левой ловко управлялась с тростью, прощупывая ей путь.
Оставалось совсем немного, чтобы, вывернув из темного проулка, оказаться на ярко-освещенной улице, прямо ведущей к их дому, где одна проживала на первом этаже, а вторая – на шестом, как вдруг им в спину прилетел резкий свист и нагловатый юношеский голос грубовато изрек: «Эй, бабульки, чего в котомках несете?». Виола Панфильевна и Агния Степановна, слегка напрягая спину, сделали попытку ускорить шаг, но веселая компания подвыпивших парней уже окружили их плотным кольцом.
- Чё, клюшки, оглохли что ли? – С ухмылкой выдал верзила с конопушками.
- Ребята, что вам нужно? – Интеллигентно спросила Агния Степановна, деликатно качнув пером на шляпке.
- Грошики, - смеясь, произнес конопатый, и под громкий ржач друзей добавил: «Небось не всё прогуляли?».
Виола Панфильевна повернула голову в сторону подруги и с легкой надеждой в глазах, тихо произнесла: «Агуша, может быть обойдется?». Но та, окинув оценивающим взглядом развеселившихся хулиганов, отрицательно мотнула головой. В следующее мгновение улыбки сползли с лиц парней. Бабули с небывалой ловкостью, прижавшись спиной друг к другу, заняли круговую оборону. Отработанным движением трость в руках Виолы Панфильевы превратилась с дубинку, готовую твердым набалдашником опуститься на первую шевельнувшуюся спину, а в руке Агнии Степановны блеснул газовый баллончик.
- Бабки, вы чё?? Вы чё, с дуба рухнули? – оторопело многоголосьем заговорила толпа, слегка отрезвев от увиденного.
- Мы - не бабки! – дуэтом рявкнули дамы и ринулись в атаку.
Струя газа била четко и метко, выводя из строя одного за другим, а набалдашник, не ища пощади, то с сокрушительной силой обрушивался на юные, но прокаченные плечи, то ловко делал не менее юным коленям подсечку. Дамы преклонного возраста, словно профессиональные ниндзя, были безжалостны.
- Машки на вас не хватает, - выдохнула с придыханием Виола Панфильевна, в очередной раз замахнувшись тростью.
- Виолеточка, только не бей по голове, только не по голове, а то ссаться будут, - предостерегла ее Агния Степановна, ловко доставая из кармана еще один баллончик.
Через пять минут всё было кончено. Блеклый свет фонаря в удивлении освещал поле боя, которое легло могло соревноваться с Куликовым. «Да, хилая нынче пошла молодежь», - с укоризной и сожалением произнесла Агния Степановна, выкидывая в кусты шипевший на издыхании баллончик и протягивая руку подруге. «Да, в наше время народ был покрепче», - вторила ей Виола Панфильевна, перешагивая через ноги конопатого, что корчился на асфальте. И, закинувшись по таблетке валидола, дамы продолжили свой путь. Они шли медленно, не ускоряя шаг, вспоминая давние времена, когда их доблестная троица – Агния Степановна, Виола Панфильевна и Мария Ивановна, в одиночку отбили библиотеку от жаждущих сделать в ней секс-шоп. Тогда втроем они двое суток, забаррикадировшись стеллажами и «отстреливаясь» фолиантами в твердых переплетах, защищали классику от посягательства. Лишь угроза сжечь всё, разведя костер из подшивок прошлогодних газет, вынудила «захватчиков» сдать позиции, позволяя и дальше трем дамам глотать книжную пыль и заносить записи в формуляры.
А парни, откашливаясь и покряхтывая, осторожно поднимались с асфальта, приютившего их на короткий срок. Глаза у всех были красные и без остановки слезились, кто-то потирал отбитую спину, а кто-то прихрамывал. Уцелевших не было. О чем им думалось в тот момент, когда они сквозь слезы смотрели в след двум дамам преклонного возраста, вышагивающих той самой раскачивающейся походкой, что наводила на мысль об утке, никто не знает. Сие осталось тайной темного проулка. Но одно они поняли, что загадочней русской души, может быть только реакция пенсионерок, у которых кому-то захотелось отнять нажитое. И читай они книжки, то, наверное, знали бы, что крепости духа ни одышка, ни артрит – не помеха, ибо жив он и подвижен в любом теле.
