напудренной средневековой кокетки, упавшего на ложе под напором нетерпеливого любовника.
Вся беда, что большинство мужчин – трусы. Боятся неведомого чувства, бескорыстного изначально. Предпочитают безболезненные кратковременные интрижки. Любовь это мужество.
Однажды я забрел в магазин «Оптика» присмотреть для Лори оправу.
На черном бархате поодаль от прочих, словно драгоценности, лежали оправы, переливаясь золочеными дужками и вставками- хрусталиками.
- Мужчина, там класса «премиум», подороже, - предупреждающе окликнула продавщица. – Свежее поступление. Фирма!
Я растерялся, прикидывая типаж и форму очков для Лори. Как раз тот случай, когда форма и содержание целиком зависят от женского взора. Мнению толстой продавщицы, да еще без очков (сапожник без сапог!), я как-то не доверял.
Звякнул колокольчик входной двери. В салон вошла, нет, взошла на подиум молодая женщина в замшевых сапожках на каблуке. На улице весна, слякоть, грязный снег, а она в замше!.. Залетная птица. Видать, птицы возвращаются из теплых заморских стран, пришла пора. Все в этой фемине выдавало ее нездешность: зеленое кашемировое пальто, бордовый шарф вкруг высокой шеи, один конец его бился о край пальто, и по тому, как волновались полы, можно было догадаться, что ноги у хозяйки изящной верхней одежды длинные; округлая шляпка времен немого кино, из под нее выбивались пепельные пряди. И наконец, оправа. Тонкая, повторяющая изгиб соболиных бровей, добротная имитация черепаховой, идеальной формы. Чуть крупноватые чувственные губы, высокие скулы, минимум косметики. Текучие удлиненные глаза, убойную красоту их подчеркивала точно подобранная оправа.
Да, именно такая женщина может посоветовать нужную модель.Заодно повод познакомиться. Дама склонилась над застекленным прилавком.
- Извините… - подошел к прекрасной незнакомке со спины. Так оно легче. Крадись к жертве с неподветренной стороны – первая заповедь таежного края охотников и браконьеров. Только кто здесь жертва?
- Простите? – разогнулась она, и оказалась одного со мной роста. Еле уловимо пахнуло тонким ароматом духов. На меня воззрились очи, в их глубине вспыхивали изумрудные искорки. Глаза серые, с дымчатой поволокой. Я даже несколько оробел, что мне несвойственно. Прочистил горло.
- Э-э… не могли бы вы помочь с выбором?
- Очки? – улыбнулась незнакомка и коснулась лаковым ноготком дужки. – Именно женские? Не знаю, смогу ли я… заочно?
Завидев улыбку, я осмелел.
- Понимаете, я в городе случайно. В командировке… Из Захолустья мы.
По лицу собеседницы пробежала тень.
- Откуда? – медленно произнесла она. – Оттуда?
- Ага, там у нас таких магазинов нету.
- Нда? Что-то непохоже. – Она исподтишка бросила быстрый оценивающий взгляд.
Улыбка.
- Ну, хорошо, какой тип лица у вашей дамы? Ну… удлиненный там, или…
Моя советчица замешкалась. Я поспешил на помощь.
- Какой? Да такой же, как у вас… мм… короче, изящный такой.
- Только, чур, потом не обижаться. Претензии не принимаются. No more pretense.
- Что?
- Простите, я случайно… Английский преподаю.
Опять улыбка, сводящая с ума. Когда она улыбалась, полные губы ее растягивались, и рот мог показаться великоватым. Но мне нравилось и это.
- Никаких претензий. Nodoubt.
- Really? – черные бровки поползли вверх.
- Sure, - как можно небрежней бросил я.
- О, вы меня решительно заинтриговали! И много вас там таких?
- Где «там», sorry?
- Там… в Захолустье.
- Выше по Бамбуйке, на левом берегу, пока крепка зимняя переправа.
Теперь она смеялась одними глазами, лишь искорки, преломляясь в линзах, летели во все стороны салона «Оптики».
- O’kay, man. – Моя советчица склонилась над витриной. – Я бы не советовала вашей даме вот эту, золоченую, в Захолустье жуткие морозы, так что зимой на улице их надо снимать, непрактично, знаете ли…
- А вы-то откуда знаете, мадемуазель? – искренне подивился я.
- Так… бывала как-то, недолго, - равнодушно проговорила мадемуазель. И отмахнулась, как бы закрывая тему.
- Это ничего. Мы переезжаем в город.
- Девушка, покажите нам… вот эту, - цокая на каблучках, подозвала продавщицу. Тщательно изучила оборотные стороны обеих дужек очков. - Надо брать.
Опять извинительная улыбка. Я уставился на ее сапожки. Почему-то был уверен, что ее узкую ступню увенчивают виноградинки сорта «дамские пальчики». Я незаметно бросил взгляд выше. Этот рот… Я не мог отпустить ее без боя.
- А базу глаз не помните?
- Что-о? Какую базу? – чуть не закричал я. И готов был заплакать от отчаяния.
- Извините, я поясню, - с улыбкой пояснила продавщица. – Думаю, не стоит беспокоиться. Если вы редко бываете в городе, то можете оставить заявку на наш адрес… Диоптрии помните? Только выберите фасон. Вот свежие поступления, каталог…
Вся троица у прилавка заулыбалась.
И все-таки я выбрал точно такой же фасон очков, как у девушки в зеленом пальто. Почему-то был уверен, что он окажется Лори впору.
На улице я чуть не наступил в лужу, натекшую к крыльцу салона. Со мной положительно что-то творилсь.
- Ой! – вскрикнула моя попутчица на пороге. - Надо было калоши захватить!
- Могу отнести вас на руках. Например, в кафе.
- Нда? Это ваш испытанный донжунский приемчик? – состроила гримаску незнакомка.
- Да тут всего одна лужа!..
Не обращая на панический визг дамочки, я подхватил ее и перенес через опасный участок.
- Что ж, идем в кафе.
И мы очутились на столиком небольшого кафе. Некоторое время не мог продолжать роль провинциального Паратова, оглушенный фигурой приглашенной дамы: талии у нее практически не было. То есть была, но шибко тонкая. И еще – пьянящий запах духов.
Было и вино, и кофе. Моя спутница пить не хотела, но я уговорил: все-таки земляки с Захолустья!
- Так-то все вы хорошие люди…. – задумчиво произнесла, дыша в бокал моя дама. – Очень хорошие… странно. А вот когда собираетесь вместе… в толпу… что-то с вами происходит…
Мария - необыкновенное имя! – рассказала, что неполный учебный год отработала в средней школе Захолустья, когда я учился там же в десятом классе. И где были мои глаза?.. Ибо ее глаза не могли лгать. Они были неопределенного цвета. Загадочные. Потом я понял, что у Марии глаза способны менять цвет в зависимости от настроения и погоды.
И я вспомнил. Как раз те полтора семестра-четверти после того, как мы с Харей попали в детскую комнату милиции, отец счел за благо перевести меня в среднюю школу соседней Бамбуйки, где жил дядя. А после новогодних каникул я вернулся за прежнюю парту.
К тому времени о наших с Харей подвигах успели забыть. У всех на устах, не только в школе, но и в поселке, была история с какой-то «англичанкой». Когда я познакомился с Лори, она молилась за нее. Я ничего не мог понять: обычная любовная интрижка с женатым мужиком обратилась в скандал, затмивший – хот я бы на пару дней! - развал Советского Союза. Говорят, в дело вмешалось КГБ. Виновницу скандала не успел увидеть – так спешно выдворили.
- Так, так… английский в старших классах… - медленно повторил я.
- Ага! – весело блеснули линзы очков. Незнакомка тряхнула каштановой гривой. – Что-то вы все-таки слышали!.. Иначе вы были бы не из Захолустья, так?
- Так это вы… Рубиновая Роза?
- Ну, тут вы явно заблудились… - хихикнула эта элегантная дама, как девчонка-старшеклассница. – Розы в тайге не растут.
- Да нет… Вас так звала одна ваша ученица.
О, Боже! Так это же та учителка-англичанка, которую давно ищет Лори!.. Она и меня просила найти RubyRose через знакомых в милиции. «Дабл-Р», как я иногда бормотал в раздражении. Но как можно найти человека по аббревиатуре? Разве что в особых приметах указать: «сногсшибательна». Ну и козел этот бригадир с Маловского прииска! Такой самородок попадается мужчине раз в жизни. А чаще не попадается вовсе. Но что-то удерживало меня пригласить Марию в «будуар». И это что-то называлось сердечным интересом. То, отчего мужчины теряют головы.
У Розы-Марии была еще одно сногсшибательное качество: она смотрела в глаза. В наше время это качество крайне редкое. Something*. Я нашел ее! И… не хотел ее терять. Лори была права.
- Однако не забывайте, у розы бывают шипы…
- Да? Может, это свойство пригодится там… куда вы едете…- новая знакомая была явно нездешней.
Она подала ручку в синей замшевой перчатке.
- Уже уходите? Жаль... – внутри у меня все упало: «Размечтался, идиот!».
- Нет, что вы, - она округлила свои прекрасные глаза. Очи. - Но если вы торопитесь...
Даже кислая гримаска не могла затушевать волшебное очарование этой женщины.
- Я?! – возмущенно выпятил грудь. – Да ни в жисть!..
- Что ж, ведите, я ваша ученица.
Я счастливо расхохотался - так, что из подсобки с озабоченным лицом выскочила официантка.
Я отогнул перчатку, поцеловал запястье. Замшевая перчатка оставляла за собой голубой шлейф необыкновенно сладких духов.
В гостиницу Мария отказалась идти наотрез. Прошло уже полгода, шум горных рек поглотил историю с романом бригадира и учительницы из Захолустья. В стране творились дела похлеще. Но, как это бывает, для нас поворотными являются мнения о собственной персоне, сколько бы времени ни прошло. «Судят по последнему, парень», - как говорила одна местная ссыльнопоселенка.
Уже ночью я рассказал Маше нашу историю с Лори: чем-то она было схожа с ее собственной. Там и тут любовь оказалась наказуемо - до статуса изгоев.
Я знал, чувствовал, что рядом со мной в постели необыкновенная и опытная женщина – другой в жизни не встретить. Ну, да, физический контакт вроде был, но скорее миссионерского толка. Два искусных любовника будто боялись поранить друг друга
