голос Насти:
- Миленький, ну не надо!.. Страшно мне!..
"Ну и ладно, - удовлетворённо подумал я. - На первый раз достаточно".
Ноги мои мягко коснулись песка точно в том же месте, откуда начался взлёт. Настя вскочила и, как безумная, кинулась мне на шею, крепко сжав в объятиях.
- Я так испугалась!.. - дрожащим голосом пробормотала она чуть слышно.
- Глупенькая, что ж тут страшного? - Я гладил её по спине, всё ещё переживая сладостное ощущение от полёта. - Ведь это так здорово!
- Нет-нет-нет-нет! - трясла она головой, прижимаясь ко мне всем телом. - Не бросай меня здесь одну!
И тут мне захотелось поозорничать.
- Хорошо, - сказал я и, проведя руками вниз по её спине, подхватил под ягодицы. Она послушно обхватила меня ногами, истолковав мои намерения несколько своеобразно. Но у меня и мыслях не было ничего такого. Я подал команду браслету, и в таком интересном положении мы взмыли ввысь. Настя испуганно взвизгнула и, затаив дыхание, ещё крепче прижалась ко мне.
Горячий ветер засвистел у нас в ушах. Я направил полёт в сторону моря. Сначала мы летели на большой высоте, метрах в пятидесяти над водой. Потом повернули к берегу и понеслись над ней, распугивая чаек и едва не цепляя за гребешки волн. Ближе к побережью вновь набрали высоту, чтобы не разбиться о скалы, подковой огибающие облюбованное нами место.
И только тут я обратил внимание, что тело Насти бьёт крупная дрожь.
- Тебе холодно? - спросил я, сбавляя скорость.
- Н-нет.. - тряся головой, выдавила она из себя через силу. - Я б-боюсь!..
Я совсем остановился и мы неподвижно зависли на большой высоте над диким нагромождением прибрежных скал.
- Чего ты боишься? - Я ласково заглянул ей в глаза и поцеловал в крепко сжатые губы. Но ласка не подействовала. Тело её продолжало сотрясаться и глаза, неотрывно и напряжённо смотрящие прямо на меня, ничего, кроме страха не выражали.
- В-выс-соты б-боюсь!.. - страшным шёпотом выдохнула она.
Я понял, что сотворил очередную глупость. Мог бы для начала и поинтересоваться. Тупица!
Я стал медленно опускаться, крепко обнимая драгоценную ношу.
И вот наконец я почувствовал, что прочно стою на песке. Но Настя продолжала висеть на мне, крепко вцепившись руками и обхватив ногами.
- Настенька, - шепнул я ей на ухо, - всё, мы уже на земле!
Но она только дёрнула плечом, не собираясь отпускать меня из своих объятий. Требовался эмоциональный допинг положительного качества.
Сев с нею на песок, я стал покрывать её лицо поцелуями и ласкать руками её напрягшееся тело. Постепенно дрожь утихла, Настя моя оттаяла и, подставив мне полуоткрытые губы, всё так же молча легла на спину, увлекая меня за собою...
*****
- Ты, пожалуйста, так больше не шути, - серьёзно сказала Настя, сидя на песке и пытаясь привести причёску в порядок. - А то у меня от таких сюрпризов может сердце разорваться.
- Прости дурака, - погладил я её по спине. - От радости в зобу дыханье спёрло.
- Радость! - язвительно хмыкнула она.
- Сколько себя помню, - оправдывался я, - всегда мечтал о таком полёте. Я и во сне часто летаю. Да только вздрагиваю и просыпаюсь. Вздрагиваю, скорее всего не от страха, нет. А от переполняющей душу радости. Однако, просыпаюсь и охватывает жуткое разочарование. И вот теперь, когда вдруг выяснилось, что я в состоянии воплотить свою мечту наяву, я просто потерял голову. Тем более, - опять стал я оправдываться, - ты сама сказала, чтобы я тебя одну не оставлял...
- Ты меня неправильно понял. Кататься я вовсе не собиралась. Я высоты страх как боюсь!
- А как же полёт в Подмосковье? Да и сюда? Я что-то и тени страха не приметил.
- Ну так это ж совсем другое дело! - проговорила она уже совсем другим голосом, в котором была уверенность. - Там я точно знала, что никуда не лечу, а сижу дома. Это ж ведь как по телевизору. Да и привыкла я уж к таким-то путешествиям.
Я улыбнулся. Как же быстро человек ко всему привыкает! Даже к таким вот чудесам. Что уж там говорить о Насте, она давно живёт этим, но вот я и то уже сжился с ощущением своей полной защищённости и безнаказанности. А ведь я ещё и не все свои возможности знаю.
Кстати, о птичках!
- Слушай, мы ведь остановились только на седьмом пункте! Давай, всё-таки, глянем, что мы ещё в состоянии натворить?
Она поморщилась:
- Только на мне больше не экспериментируй...
- Ради Бога! Мне и одного раза хватило! - Я сел поближе и обнял её за плечи. - Вот так. Прижмись ко мне и ничего не бойся. Я с тобой.
Она глубоко вздохнула и повела бровями: мол, что с тебя брать?
Индульгенция была получена и я, радостно предвкушая новые чудеса, окликнул "раба лампы":
- Сезамчик! Перечень возможностей, пожалуйста!
Вспыхнул экран со знакомым списком из двенадцати строк.
- Ты с ним разговариваешь, как с равным. "Сезамчик"! - с изрядной долей ехидства передразнила Настя. - Дед с ним не церемонился, общался только приказным порядком.
- Вежливость - она никогда не мешает. Доброе слово и кошке приятно! - с улыбкой парировал я и обратился к списку: - Итак, номер семь - левитация!
- Это мы уже выяснили, - поёжилась Настя.
- Ну-ну! - Я слегка потрепал её по плечу. - Дыши ровнее. "Номер восемь, - прочитал я, - биоэнергетика. Это мне понятно.
- А мне - нет! - капризно заявила она.
Я пояснил:
- Лекарь я таперича. Лечить могу руками. И даже одним своим присутствием.
- М-м... Ну, положим, это я уже почувствовала, - со значением выгнула она одну бровь.
Я не стал уточнять, что имел в виду несколько иной аспект данного вопроса, а только чмокнул её в щёку и продолжил:
- "Номер девять - телекинез". Вот это да! - восхищённо воскликнул я, а Настя мгновенно насторожилась:
- Что это?
- Это, моя хорошая, способность энергией мысли перемещать предметы! Вот, смотри, - я указал на верхушку одной из скал. - Видишь тот камешек? Сейчас я попробую перенести его на другое место.
- Опять летать будешь? - нахмурилась Настя.
Я рассмеялся:
- Даже с места не сдвинусь! Смотри!
Обломок скалы, весом никак не меньше полутонны, примостившийся меж двух каменных исполинов, вдруг легко взмыл вверх и, стремительно пролетев высоко над нашими головами, с громким всплеском бултыхнулся в море метрах в пятидесяти от нас. Поднялась большая волна, докатилась до берега и окатила нас с головы до ног.
- Ой... - только и смог вымолвить я, виновато смотря, как Настя отжимает подсохшие было волосы. - Опять я...
Но она неожиданно расхохоталась:
- Я и так собиралась окунуться, а тут море само к нам прибежало! - Она закрутила волосы на затылке, загадочным образом закрепив их, и кивнула: - Не обращай внимания. Продолжай, экспериментатор ты мой!
Я горестно вздохнул. Правда, больше для виду, чем действительно сожалея о содеянном, и повернулся к экрану, терпеливо дожидавшемуся, пока нерасторопный хозяин вновь обратит на него свой заинтересованный взгляд. И он его обратил:
- Так. Идём дальше: "Номер десять - материализация ментальных конструкций".
- Галиматья какая-то, - пожала Настя плечами.
- Не скажи! - загадочно улыбнулся я. - Ой, не скажи! Я, кажется, догадываюсь... Сезам!
Список корова языком слизала, а на его месте теперь красовалось одно-единственное слово:
"Слушаю".
- Объясни значение пункта "десять". Только попроще.
Верный Сезам выдал текст следующего содержания:
"Воплощение в материальные формы объектов воображаемого мира".
- Так я и думал! - обрадованно повернулся я к Насте. - Щас изобразим!
Я закрыл глаза и довольно живо представил богато сервированный стол. Это было первое, что пришло в голову. Наверное, потому, что уже основательно гребло в желудке.
Настя сдавленно ойкнула и я открыл глаза.
Прямо перед нами стоял именно тот стол с разнообразной снедью, который я себе и представлял. В середине его на подносе красовался огромнейший, изнывающий от нестерпимого желания быть съеденным, торт, изукрашенный разноцветными вензелями из крема. Рядом приютились тарелочки с разнообразными салатами, икрами, тонко нарезанными колбасами и сырами самых разных сортов и видов. Среди них, млея от собственной переспелости, раскинул по подносу уже нарезанные дольки бессовестно аппетитный на вид полосатый арбуз. По другую сторону царственного торта, занимавшего главенствующее положение на столе, стояла вычурного вида ваза, доверху наполненная отборными апельсинами, один вид которых заставлял предполагать, что таких по размеру плодов и в природе-то не бывает. Короче, всего и не перечислить. Кажется, присутствовало даже и то, что я и не заказывал. Например, финики. Но это только кажется. Раз название мне было знакомо, значит браслет выудил у меня их вид из подсознания, так как плоды эти ассоциировались у меня с чем-то изысканным, когда я делал свой заказ.
- Откуда это? - Настя испуганно смотрела на мою довольную физиономию.
- Отсюда, - постучал я пальцем по лбу. - Те самые "ментальные конструкции".
Медленно ступая, будто подкрадываясь, она подошла к моему творению и недоверчиво ткнула пальчиком в арбузную мякоть. Сок ручейком полился на поднос.
- И что? Оно... съедобно? - недоверчиво спросила она.
- Ну... Вероятно... - Я был поражён не меньше её. Только не фактом появления на морском берегу невесть откуда взявшегося стола с царским угощением, а той лёгкостью, с которой проделал браслет сей фокус. Оставалось только проверить качество исполнения заказа, чем я немедля и занялся, хотя заранее и не сомневался в нём. Я смело взял ту дольку, которую только что испытывала на прочность Настя, и впился в неё зубами. - М-м! - протянул я, блаженно жмурясь от удовольствия. - Какая вещь! Попробуй! - Арбуз, действительно, оказался достойным самых высоких похвал.
Настя всё ещё не решалась.
- Это бред какой-то! - пробормотала она, наблюдая, как я расправлялся с арбузной долькой. - Скатерть-самобранка...
- На! - протянул я ей другую дольку, счастливо улыбаясь. - А то так и с голоду помрёшь!
Она осторожно откусила кусочек прямо из моих рук, и на лице её отразилось сначала удивление, а потом и откровенное удовольствие.
- А ничё! - сверкнула она глазами.
Арбуз мы живо уговорили. Он ведь сам того хотел.
Оглянувшись вокруг, Настя деловито осведомилась:
- Это всё хорошо. Стол есть. На столе - тоже есть. А вот сидеть-то на чём?
- Понял, - кивнул я, представил себе два таких же, как в её квартире, кресла и, когда они мгновенно материализовались рядом с нами, спросил: - Устроит?
- Ну и ну! - только и сказала она, осторожно опускаясь на краешек сиденья, словно боясь, что это мираж. Но кресло было осязаемым и упругим. - Это прямо как в сказке... - зачарованно прошептала она, глядя на меня сияющими глазами. - Я ничего подобного от деда не слыхала...
- Будем считать, что это наше маленькое открытие! - сказал я, довольно разваливаясь в кресле. - Но мне не верится, что он за две тысячи лет пользования этим прибором так и...
- Говорю
064 
