представил себе своего сына, четырёхлетнего застенчивого мальчика.
- Она хотела пожить для себя с матерью и ребёнком, но не получилось.
Печальные хлопоты длились больше недели, супруги Скворцовы почти не разговаривали друг с другом: Владимиру было некогда, а Любовь думала о чём-то своём. Только один раз она спросила:
- Как там мальчик?
Владимир пожал плечами.
- То плачет о маме, то забывается, играет. Он маленький, мало что понимает. Никак не может понять, что мама больше не придёт.
- И тебе всё равно?
- Что значит «всё равно»? А что я должен делать?
- Эх, мужики…
Когда Владимир Алексеевич вышел на работу, его компаньон Василий Зайцев спросил:
- Ну и что дальше думаешь делать?
- Работать.
- Я не про это, я про ребёнка.
- Не знаю, всё думаю, думаю, не брошу, конечно. Я, Вася, всегда хотел сына, но у Любаши при последних родах что-то пошло не так, короче, детей у неё больше не будет. Две дочки, я уж смирился, что наследника не будет. А тут – раз и есть. Но с другой стороны: как у бабушки отнять внука? Она и так почти всю жизнь одна прожила, муж её умер, узнав о Нинкиных подвигах, сама Нинка по заграницам моталась, домой редко заглядывала. Вот что значит один ребёнок, а не два, а ещё лучше – три! Взять их к себе? А зачем нам чужие люди в доме?
- Они тебе не совсем чужие.
- В принципе – да, но по закону чужие. Может быть, и к лучшему, что Нинка умерла. Знаешь, Вась, люди с криминальным прошлым с криминалом редко завязывают.
- Что, есть подозрения?
- Да, когда бюро переводов продавал по Нинкиной наводке местному авторитету Сергею Кузнецову, он же Кузя. Он безропотно отдал приличные деньги. Вот зачем Кузе бюро переводов?
- Наверное, можно переводить не только тексты…
- Но и деньги нелегально за границу. Вот я боюсь: а что, если мальчишке передалась только моя внешность, а от Нинки авантюрный характер? Вырастет, может такое отколоть.
- Ну, это как воспитаешь.
- Ты думаешь, Вася, родители Нинки её с детства в проститутки готовили? Это склонности характера, Василий, воспитание здесь не при чём.
Владимир Алексеевич ехал домой, за город, мысли птицами кружились в его голове. Совесть мучила его именно из-за Антошки и Зинаиды Петровны. Нинку ему было не жалко; он прекрасно понимал, что такие деньги одной лишь сдачей женского тела во временное пользование не заработаешь. Наверняка к этому надо ещё прибавить и наркотики. Сколько девчонок она на них подсадила, сколько жизней поломала? Но при чём здесь застенчивый мальчик, его сын?
Владимир поставил машину в гараж, вошёл в дом и понял, что что-то изменилось.
В гостиной жена с Зинаидой Петровной пили чай, на столе стоял торт, из детской доносился звонкий смех.
- Здравствуйте, Зинаида Петровна. Люба, а что происходит?
- В детской? – как бы не поняла вопроса, уточнила Люба. - Иди посмотри.
Владимир поднялся на второй этаж, осторожно приоткрыл дверь. Тошка накрылся покрывалом, махал руками и ухал, изображая привидение, носился за девчонками. А они притворно визжали, и все трое хохотали до слёз.
Владимир Алексеевич спустился вниз.
- И как ты объяснила девчонкам, кто это?
- А как я могу объяснить? Сказала, что это их брат, что их отец подлец, гад и бабник.
- Не слишком резко?
- Нормально.
- И как они восприняли?
- Ни как. Покрутили пальцем у виска.
- Любят папку.
- Балуешь ты их.
- Но это же девочки. Что будем делать с мальчиком и Зинаидой Петровной?
Зинаида Петровна попыталась подняться из-за стола.
- Может, нам с Тошенькой уйти?
- Не надо никуда уходить, Зинаида Петровна, это теперь ваш дом.
Владимир Алексеевич удивлённо поднял брови.
- Пойдём, я с тобой поговорю, Володя, - сказала Люба.
Они ушли на кухню.
- Что ты удивляешься, Володь? Состругал ребёнка, теперь шлифуй. Не гоже ребёнку без отца, ты же всегда хотел сына. Не объедят они нас, и деньги у них есть. Деньги Нинки теперь твои?
- До совершеннолетия Антона – да.
- Ну вот, я уже поручила юристам оформить опекунство на Антона с последующим усыновлением, после генетической экспертизы, чтобы всё было официально. У него будет твоё отчество и фамилия. Это моя месть Нинке за то, что она позарилась на моего мужа. И Нинкины деньги можно будет покрутить.
- Что ты всё время тычешь меня этими деньгами?
- Ты бизнесмен и жадный.
- Я предприниматель и не жадный, а экономный и расчётливый. И не в деньгах дело.
- Извини. Ты же всегда хотел сына, а Тошка такой славный мальчик.
Владимир вздохнул облегчённо, как гора с плеч свалилась, глаза защипало, он нежно обнял жену и прошептал ей на ушко:
- Любаша, ты у меня самая-самая.
