Интродукция
Всякому человеку, полагающему себя грамотным, ведомо, что бог времени Хронос не имеет первопричины. Так же думал и сам Хронос. Но однажды в беседе со старым любомудром Людвигом Больцманом узнал он, что время суть порождение Второго начала – единственного закона, признаваемого богиней Интропией. И вопросил Хронос у Интропии: аз ли есмь, типа, сущий? И захохотала Интропия, и стала дразнить Хроноса, укоряя его отсутствием первородства. Присутствовавшее при сем Первое начало обиделось и сцепилось со Вторым в битве. Это так напугало Хроноса, что он выпал из бытия, замкнув в себе начало и конец – и время тут же пошло по кругу, и пребывает в таком виде и поныне, ибо сказано: «Род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки. Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит. Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои».
Это присказка, которой можно верить, а можно …
Capo
Там, где ныне гора Гемалай круто спускается к лазурным водам Текучего океана, в додревние годы стояло царство, именуемое Техас. Ни прежде, ни поныне не было державы сильнее и обильнее. Жилища и дворцы из стекла и камня пронзали небо шпилями своими, и даже великий зиккурат Бабилона, построенный тщеславным Нимродом многими веками позже, показался бы мелким муравейником рядом с теми башнями; тысячи повозок двигались по дорогам силой крохотных лошадей, не выходящих из особых ящиков и не оставляющих навоза; по мириадам металлических нервов текла незримая сила, с которой жители Техаса управлялись с бесстрашием и умением, заставляя работать себе на потребу; дороги городов заливала смесь из смолы и щебня, ровностью соперничая с медными зеркалами.
Прекрасны города Техаса, но не нашлось бы ни одного, превосходящего красотой своей того, что именовался Салун.
И жила в Салуне красавица по имени Мери Дай, затмевавшая даже легендарную богиню Мерин Монро умением воспламенять мужские сердца любострастным огнем.
По вечерам, прежде чем отойти ко сну, мечтала Мери Дай о суженном, да читала священные тексты и предавалась над ними размышлениям, таким, например: «Это же так укоренилось в нашей культурной традиции - рассуждать о богатом внутреннем мире и душевных терзаниях недоучки с топором за пазухой, как-то забывая об убиенных старухе - процентщице и ее сестре, которые суть фигуры даже не второго плана, а всего лишь декор сцены, нужный для завязки сюжета... В общем, Федор Михалыч все как есть уже разъяснил: убийство старух есть необходимое условие для нравственного совершенствования девиц, торгующих телом. И кабы ни идиотизм нынешней техасской духовной погоды и ни сволочность власти - разве была бы жизнь так интересна? Жили бы, как трава, пузы ростили и цилиндром на солнце сверкали, и были бы духовно нищие и унылые, как бацилла насморка. А коли старушка дрожит от страха, то и жизнь остра, и духовность бьет ключом... Или топором – тут уж как кармы лягут».
Но утром прекрасная дева, забыв о прочитанном, шла заниматься торговлей телом – тем самым, что досталось ей еще от прадеда. Открыв ставни маленького бутика, садилась она на скамью у входа, взяв в нежную ручку пакетик с семенами солнечного цветка, и принималась зазывать покупателей:
- Вы входите внутрь, люди добрые, да на тело-то полюбуйтеся! Тело мягкое, тело белое, тело белое, рассыпчатое, без изъяну, без царапинки! За погляд я с вас не востребую, за потрог возьму виру малую, деньги-доллары, злато-серебро. ..
В магазине, внутри хрустального гроба, под алыми полотнищами лежало тело совсем юной девчонки. Звали ее Шнеевиттхен, и дед добыл тело вместе с домовиной в пещере горных карликов. По легенде, гроб следовало разбить, а девицу облобызать для пробуждения, но предок здраво рассудил, что хрусталь не склеишь, да и кто его знает, какого нраву спящая красавица: вполне может статься, что и стервозного. Поговаривали, что именем Шнеевиттхен нарекла усопшую некая фея, а раз нарекла да усыпила, значит было за что.
Дед в те поры прозывался королевичем Елисеем, но как-то сложилось, что королевство обанкротилось и пошло с молотка, и предок Мери Дай так и не стал монархом, а кормился от кунсткамеры, в которой главным экспонатом как раз и стал гроб с юной особой, да еще крохотная коробочка. Гранитная скрижаль гласила, что посредством этой коробочки можно вызывать любых духов, и называется она Apple iPhone 12.
Из вышесказанного следует, что была Мери Дай самых благородных и даже монарших кровей, и потому суженого ждала не абы какого, а самого лучшего: статного, учтивого, с предками, у которых есть дипломы о родословии.
В то утро всё начиналось как обычно. Редкие туристы чаще стремились не ко гробу с Белоснежкой, а к владелице оного, пытаясь напроситься на файф-о-клок, но Мери Дай учтиво отказывала им:
- Че те надо, козел плешивый? Кофию тет-а-тет? А ну, вали отседова, тебя бабка твоя заждалась. Топай, топай, не то Ментов-стражников покличу!
День не обещал ни радости, ни прибытка – но тут Мери Дай заприметила двоих статных юношей, направлявшихся к ее заведению. Одеяния и снаряжение выдавали в них странствующих рыцарей. Один, с кучерявой бородкой, кряжистый, с ухватистыми руками, обряжен был в завязанную на пупе клетчатую рубаху и высокие ботинки со шпорами. Шляпа едва держалась на белобрысой шевелюре. Второй – высокий и гладко выбритый голубоглазый детина, в жилете на голое тело, голову прикрывал сложенной из газеты «Фёлькише Беобахтер» треуголкой. На обоих были надеты синие кюлоты из плотной поскони, обтягивающие крепкие бедра. По бедрам рыцарей похлопывали ножны с тяжелыми мечами. На груди первого красовался бейджик с именем: «Димакрат». Второй, судя по такому же бейджику, прозывался Любералом.
- Офигительная телка, - донеслось до Мери Дай.
- Сам балдею, – отозвался второй. – Я бы с ней перепихнулся.
- Приветствую почтенных воителей на улицах славного Салуна! – пропела Мери Дай. – Не желают ли они ознакомиться с редчайшими артефактами ушедших эпох? Только у нас есть дева цветущей свежести, возрастом превосходящая самого Геронтотропа Социалистского!
- Нафига нам старушка в гробу, когда есть ты, детка? – удивился Димакрат.
Мери Дай напряглась:
- Почтенные сэры рыцари, но мне нужно поддерживать существование. Спящая красавица кормит меня, а от ваших любезностей толку ни на цент.
- Мы заплатим, - поспешно отозвался Люберал. – Замутим групповушку?
- Доблестные сэры, мне лестно ваше внимание, но моя скромность смущена. Я даже несколько шокирована.
Рыцари переглянулись.
- О, прекрасная дама! – приложив руку к сердцу, начал Димакрит. – Открою тайну: мы побратимы, и поклялись на крови, что будем искать ту, что на свете всех милее, всех румяней и белее, будет нам женою та, что сексом не затронута!
- Ишь чё! – скромно потупилась Мери Дай. – Сами-то, кобели позорные, ни одной юбки, небось, не пропускаете – а тут свежатинки захотелось? Не обломится, валите отсюда, пацаны. И вообще, как вы себе это представляете? Как шведскую семью? Не согласная я. А потом, штаны на вас в обтяжечку, ходите парой – уж не из этих ли вы, как их? – и девушка покраснела.
- О, прекрасная незнакомка! – затянул волынку Люберал. Нет, мы поборники традиционных ценностей, и в сей град прибыли, ибо стало нам ведомо, что девицы здесь отличаются невиданным благонравием. Сами же мы строго блюдём нашу честь, и даже селимся в разных гостиницах: я – в отеле Мариотт, а Димакрат – на постоялом дворе «Битый форд». И не соизволите ли назвать себя, а то как-то неловко…
- Мери Дай, к вашим услугам.
- Прекрасная госпожа, не согласитесь ли вы отдать руку, сердце и прочие части тела одному из нас? Мы же, со своей стороны, обещаем удовлетворять все ваши потребности в горе и в радости, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас.
Ишь, какой речистый! – восхитилась девушка. Ладно, я подумаю. Приходите завтра с утра.
И рыцари учтиво откланялись.
Мери Дай же заперла бутик и отправилась думать и делать выбор. Ах, как прекрасны оба рыцаря! Кому отдать предпочтение? Один выше – зато другой шире, один проще – но второй учтивее, и мечи у обоих длинные да крепкие, любо-дорого посмотреть… И Мери Дай пунцовела и вздыхала.
Дома она решила спросить совета у старой служанки:
- Слышь, корова, у тебя никогда двух ухажеров разом не было?
- Как же, как же… Сталин да Троцкий за мной бегали.
- И как всё решилось?
- Да просто. Подрались они, Сталин Троцкому башку расшиб рыбацким ледобуром, и вся недолга.
- И ты за него пошла?
- Да я и не помню. Может, пошла, а может, и нет.
И удумала Мери Дай устроить так, чтобы скрестили братья мечи свои в смертельном поединке. Она написала две записки и отправила с ними за малую денежку посыльного в «Мариотт» да в «Битый форд» к побратимам. В записках же было написано вот что: «Дорогой друг, ваш названый братец нынче ломился ко мне в девичью светелку и с непристойными предложениями да с сексуальными домогательствами, и я едва отбилась. Вас же он именовал гнойным гомиком, бабником и другими нелестными именами, которыми я не решаюсь осквернить бумагу. Выбор моего сердца пал на вас. Убедительно ходатайствую перед Вами о принятии адекватных мер для защиты моей чести да личного достоинства. Навеки ваша, Мери Дай».
Утром девушка пришла к бутику пораньше, но отпирать его не стала, а укрылась за припаркованной повозкой, дабы наблюдать за дальнейшим. В скором времени появился Димакрат, красный от бешенства, а вслед за ним и Люберал, бледный от злости.
- Вот эта рука извергла множество эрзац-жизней из всяческой нечисти, и вы, Любер, последуете в ад, гнусный сластолюбец! – вскричал Димакрат. - Мой меч по имени Кольт проделает в вас аккуратные дырочки!
- Недаром на моем клинке сияют руны «Смит и Вессон»! Они говорят мне, что в двадцать лет неприлично числить за собой одних мексиканцев, - воскликнул Люберал. – Хватит болтать, Димон! Пусть оружие рассудит нас!
И разом грянули мечи. Димакрат упал с пронзенной головой, а у Люберала кровь хлынула из-под левой лопатки и из груди. Оба были мертвы.
- Что я наделала! – вскричала Мери Дай. Я лишилась двух женихов и до конца дней останусь старой девой! Нужно дождаться Ментов и дать свидетельские показания, тогда, быть может, обо мне напишут в газетах, и доходность бутика увеличится. А может, и жених найдется.
Она отперла бутик и вбежала внутрь, чтобы дождаться Ментов. Там на глаза ей попалась волшебная коробочка Apple iPhone 12.
- А что, если попробовать? – подумала несостоявшаяся невеста, и нажала пальцем на выступ в теле коробочки. Засветилось крохотное оконце, появились надписи и картинки. Одна надпись гласила: «Экстренные вызовы». Мери Дай вновь ткнула пальцем, появились новые строчки.
- Так, «Парикмахерская», «Продажи амулетов», «Горгаз», «Менты и Рекетиры»… - всё не то. А, вот: «Лекарь и Гробовщик»!
- Вам полечиться или похоронить? – зазвучало в коробочке.
- Срочное дело! Тут смертоубийство, может, кого-то еще можно спасти! – закричала Мери Дай.
- Куда ехать?
Дева назвала адрес. Скоро появилась повозка с красным крестом на крыше. Вышедший из экипажа человек
Сначала – авторская рекомендация для читателей. Советую рассказ распечатать, склеить листы в виде свитка, закольцевав начало и окончание, и надеть на приспособлении наподобие колодезного ворота. Читать будет не очень удобно, зато можно начинать с любого места, да и окончанием не заморачиваться, а крутить себе и крутить ворот, впадая в транс, как это происходит с буддистами при вращении молельных барабанов. Говорят, очень способствует.
Итак, поехали.