— Кот, ты меня за кого держишь? Мог бы что-то по правдоподобнее придумать. Тебе лишь бы отмазаться! Не прокатит! Обещал бегать по утрам - вперёд и с песней. Хотя не, без песни, пожалей психику прохожих.
Яшка всучила мне кроссовки, наушники и выпнула на пробежку. Зловредная мне сестричка досталась.
Раз-два, раз-два, раз-два. Музыка задавала ритм барабанным боем и рëвом гитар. Мышцы сами встраивались в этот ритм и размеренно несли тело вперёд. Утром спал даже ветер. Фонари мигнули и погасли. Ну да, рассвет уже позволяет обходиться без них. Отметил это краем сознания и снова погрузился в мысли. Перебрал темы лекций, осознал, что к зачету в общем-то готов. И вдруг до меня дошло, что впереди мутными пятнами светятся уличные фонари, а вокруг перетекал густой туман.
— Добегался, блин.
До следующего фонаря я шёл практически на ощупь. Потом в голову пришла умная мысль вернуться назад: где-то там позади никакого тумана не было вовсе, а значит нужно возвращаться. Я успел сделать шага четыре, когда чайки и без того оравшие, перешли почти на визг и, судя по звуку, стали разлетаться в разные стороны. Знакомая птеродактильная туша вырулила из плотной ваты и плюхнулась рядом со мной. Морда, обязанная быть по-рептильи безэмоциональной, выглядела донельзя довольной. На шее был виден мощный ошейник на котором болтался огрызок тросообразного поводка. Мне страшно представить кто мог удержать такой поводок в руках!
Тварь склонила голову набок, потопталась по тротуару, выдрав когтями несколько плиток, открыла пасть для вопля. И закрыла. Воровато оглянулась и щёлкнула челюстью.
— Зашибись! Чего ты ко мне пристал вообще?? Брысь отсюда, кыш!
Махать руками я поостерëгся, они мне ещё нужны. Обе причём.
Тварь снова щёлкнула челюстью и бочком приблизилась на шаг. Я отступил. Она снова подошла. Моя ширина шага явно уступала её размаху, к тому же спина вдруг упёрлась в стену дома. Если первый этаж я ещё как-то мог разглядеть, то всё что выше терялось в густой каше. Ещё один шаг и тварь подойдёт вплотную. Может и не съест (просто не разместит столько в пузе), но понадкусает точно! Я зажмурился от перспектив и рявкнул:
— Пигги, сидеть!
Что-то бумкнуло и затихло. Осторожно открыл один глаз. Второй открылся сам: тварь послушно сидела на бесхвостом заду и не пыталась встать.
— Лежать!
Аккуратно улеглась на пузо, помогая себе крыльями.
— Голос!
С выражением морды "да сколько можно уже, достал, собака" открыла пасть для громового рëвы, но опять передумала, тихо пискнув и почти зажимая пасть крыльями. Огляделась по сторонам, прислушалась и облегченно выдохнула. Она так была похожа в этот момент на собаку, что я чисто автоматически потрепал её по голове. И офигел от того, что она заурчала, подставляя то шею, то бок, то спину, слегка покусывала пальцы, даже не поцарапав ни разу.
Туман начал редеть, невдалеке нашёлся обломок ветки и мы славно поиграли: я бросал ветку, а Пигги ловила её ещё в полëте. Наскакались, набегались, налетались вдоволь.
Туман почти рассеялся, последними языками расползаясь за многоэтажки. И...
— Пигги! Ты где, негодница?! Быстро домой!!!
Пигги вздохнула, лизнула меня в щеку и рванула догонять туман.
