счастлив. А жизнь уходит»
«Уходит, еще как уходит» - подтвердил кто-то в мозгу
Джек толкнул ненавистную дверь своего офиса и тяжко вздохнул. «Спасаю других – а кто бы спас меня? Кто – черт возьми? Взять после работы бутылочку виски и сесть где-то на мостовой, смотря на реку и ни о чем не думая? А что?»
Он повеселел. Фрэнк, коллега, крикнул через стол:
- Джек, ответь по пятой линии. Там какая-то истеричка звонит и угрожает покончить с собой.
«Опять!» - недовольно подумал Джек, а в трубку как можно мягче сказал:
- Я служба доверия. Что у вас случилось?
- Что? Да ничего – в этом-то вся и проблема, - всхлипнула трубка. – Я не знаю, зачем живу.
«И я» - подумал Джек. – Ну-у-у, наверняка не все так плохо. Кстати, как вас зовут?
- Молли, но вам, наверное, все равно. Вы ведь из вежливости спросили? Ну да ладно. Понимаете – я работница офсетного станка. Листы, листы, гребаные листы – каждый день. И я одна, понимаете, совсем одна.
Джеку нравился ее голос.
- У меня нет даже кошки, противной кошки, которая б гадила мне в тапки – аллергия. И нет мужчины, кавалера, ухажера. Нет даже вредных подруг, что сплетничали бы за спиной. Нет никого. Совсем никого.
- Ну-у-у – и у меня никого нет, - попытался утешить Джек. – Это, знаете ли, не совсем плохо. Не с кем ссориться и ругаться, - он хохотнул, как можно задорнее.
На том конце трубки не оценили, и Джек смущенно закашлялся.
- Зачем я живу?
- Не знаю, - честно ответил Джек.
- А вы, вы знаете, зачем живете? – С вызовом спросила трубка.
- Я…э-э-э…спасаю таких, как вы, - ответил Джек неуверенно.
- И многих спасли? – Вдруг поинтересовалась Молли.
- В прошлом месяце – двоих. Уговорил студентку не резать вены и прыщавого юнца не прыгать с крыши.
- А из-за чего он хотел прыгнуть? – Ее голос манил, и Джеку подумалось, что она необычайно красива. «Увидеть бы ее личико» - заерзал Джек. - «И ножки. Да что это со мной сегодня?»
Он выдохнул и продолжил:
- Ему изменила такая же прыщавая подруга – вот парень и решил, что мир кончился
- Ну да, ну да, - звонко разлилась смехом трубка. – Мы в юности все так остро воспринимаем.
- Да уж, - крякнул Джек, - да уж…
- Ну ладно, - печально продолжила трубка. – Я с вами заболталась. Пойду найду мост поприличнее и …
- Бруклинский ничего, - машинально ответил Джек и ужаснулся. – Молли, не делайте этого. Все наладится.
- Ты сам-то веришь в это, Джек? – Совсем тихо спросила трубка. –Ладно, я заболталась. Пока, Джек.
Он похолодел – вдруг, резко, как будто на том конце провода была его мать или сестра. Кто-то бесконечно дорогой.
- Не делай этого, Джули, не смей! И не вздумай повесить трубку – иначе я сам тебя найду и убью! – Он вскочил, коллеги уважительно переглянулись.
- Не смей, - гавкнул он, выдохнув и опершись на стол.– Не смей, Джули, - совсем тихо и робко попросил Джек, обмякая и сползая в кресло. Прошла вечность, прежде чем он услышал усталый и грустный выдох.
- Ну ладно, так и быть, хотя…Хотя тебе все равно меня не понять – ведь правда, Джек? У тебя наверняка хорошая работа, хорошие друзья.
- Хорошая работа? – Рявкнул Джек, и сослуживцы за соседними столиками тревожно переглянулись. – Да я здесь в аду, Молли, в преисподней.
- Продолжай, - оживилась трубка.
- Целый день уговаривать обдолбанных дур не резать вены и врать пьяным идиотам, что они кому-то нужны – это ты называешь хорошей работой, Молли? А знаешь, что самое страшное?
- Что?
- Что все это чушь. И мы никому не нужны, Молли, никому – ну если только себе, и то не всегда.
Трубка шумно выдохнула, и приободренный Джек зарычал в телефон со злостью:
- Да, Молли, да – все вранье, чушь, туфта. Нам врет правительство, начальство, газеты. А ты видела кандидатов в президенты, Молли? Слышала их сладкие байки о том, как мы хорошо заживем – стоит только выбрать этих лощенных тупых ублюдков?
- О да-а-а, - томно протянула трубка и рассмеялась.
Джек привстал:
- И где эти чертовы обещания, Молли, где – после выборов?
Трубка хмыкнула.
- Вранье, вранье, вранье – черт, это что за жизнь? Иногда мне кажется, что и собаки бы врали – умей они говорить. Нам врут копы, нам врут….
Подлетел начальник Джека, вечно ухоженный и подтянутый Майкл Гивнинг.
- Джек – что ты мелешь? Все же пишется.
- Прекрасно, - откинулся на спинку кресла Джек. – Почему, когда пишется правда, все так тревожатся? Помнишь, Майкл, когда куча копов поднималась на небоскреб, я врал уголовнику, что у него все наладится? Врал – а сейчас он сидит двадцатку.
- Так было надо, - блеснул улыбкой Майкл. – Давай-ка я тебя сейчас разъединю. – Он протянул руку.
- Я тебе разъединю, - взревел побагровевший Джек. – Или ты хочешь, чтоб я упомянул о твоей связи с несовершеннолетней дочкой сенатора Фингера?
- Какой связи? – Неловко хохотнул побледневший Майкл, но Джеку было уже плевать.
- Молли, ты здесь? Ответь.
- Да-а-а, - восхищенно проворковала трубка.
- Ты где?
- Перекресток пятой и седьмой авеню.
- Жди и не вздумай прыгать с моста. Без меня, по крайней мере, - Джек вскочил, хватая пиджак.
- Ну-у-у – я подумаю, - закокетничала трубка. – Джек, тут вроде рядом приличная забегаловка. Мы, может…
- Жди, крошка, я мигом, - полный и неуклюжий Джек под восторженные взгляды сослуживцев оттолкнул растерянного начальника и метнулся к выходу.
- Ты куда? – Его поймал Фрэнк.
- Спасать, Фрэнки, спасать.
- Ее? – Тот кивнул на трубку.
- Себя, - просиял Джек, побежал и с ноги вынес проклятую дверь…
Могучий номер, оба текста невнятный, но в них есть призыв к действиям.