Андрей с дочерью Настей возвращался с дачи. Обернулись одним днём: всё закрыли, всё перекрыли, теперь до весны туда не приедут.
У Андрея четвёртый день болела голова, обезболивающие почти не помогали, наваливалась непонятно откуда взявшаяся слабость и слегка подташнивало, что особенно выматывало. Но дачу закрыть надо было, хорошо, что дочка вызвалась помочь, жена с сыном поехать не смогли. Сегодня суббота, завтра выходной, и Андрей рассчитывал отлежаться. Он считал, что у него простуда, ведь на дворе осень.
Настя смотрела что-то в телефоне, улыбалась, в ушах наушники.
- Что смотришь, дочь? – спросил Андрей.
- «Камеди вумен».
- Эту ерунду? А туда ехали, чего смотрела?
- «Камеди Клаб».
- Я же тебе говорил, чтобы ты посмотрела что-нибудь приличное, например, «Последний дюйм».
- Я попыталась, мне не понравилось.
- Не понравился? – удивился Андрей. – Такой классный фильм. Его надо было весь посмотреть, а не первые десять минут.
- Я посмотрела двадцать. Скучно. Чего там классного? Безработный лётчик. Значит, плохой лётчик, если сидит без работы. Неудачник.
- Странно, мы в детстве этот фильм всегда с удовольствием смотрели, когда его по телику показывали. Дай обезболивающее, там в «бардачке», пожалуйста.
- Опять голова? – участливо спросила Настя.
- Да, - сказал Андрей, запивая водой из горлышка таблетку.
- Может быть, к врачу?
- Выходные. Посмотрим в понедельник. Жаль, что ты не посмотрела «Последний дюйм».
- Я лично не жалею. Странные вы, родители. Мама предлагала фильм посмотреть про бомжей. В юности она с девчонками так рыдала во время фильма, так рыдала. Что там у вас было в Советском Союзе: то бомжами восхищаетесь, то безработными?
- Не было в Союзе ни бомжей, ни безработных. А что за фильм?
- «Генералы песчаных карьеров».
Андрей улыбнулся через силу, голова болела, таблетка не помогла.
- Да, - согласился он, - фильм тогда произвёл впечатление, многие смотрели не по одному разу. А он ещё «детям до шестнадцати» - не всех пускали.
- Это – шестнадцать плюс? Почему такие строгости? Тоталитарный режим?
- Да нет, ничего такого в фильме не было, но заботились о нравственности подрастающего поколения.
Андрей задумался. А, действительно, почему? Сиську показали, даже две, и были сцены с некоторым таким прозрачным намёком.
Андрей улыбнулся воспоминаниям. И, вдруг цветные круги поплыли у него перед глазами, чёрный туман заклубился и замелькали ярко звёздочки. Андрей почувствовал, что теряет сознание. Мелькнула мысль: «А дочь?» Он вёл автомобиль на автомате, с одной лишь мыслью остановиться на обочине, там для дочки безопасней всего. Он не слышал ни тревожные вопросы дочери, ни злобно-возмущённые гудки автомобилей. Он включил аварийку и упорно вёл машину к обочине. И довёл, нажал на тормоз, остановил автомобиль и отключился.
- Папа, папочка, - Настя трясла Андрея, а у него безвольно моталась голова.
Насте стало страшно, слёзы лились сами по себе. Она попыталась нащупать пульс, это ей долго не удавалось, наконец, получилось, пульс был, сердце стучало.
Что делать? Мимо проносились безразличные автомобили с включёнными фарами. Выйти и попытаться остановить кого-нибудь? Скоростная трасса, останавливаться нельзя, да и вряд ли кто-то остановится. Инстинктивно Настя чувствовала, что отца надо как можно быстрей доставить в больницу. Вызвать скорую помощь? Но это скорее будет медленно, чем быстро. И сидеть у тела отца и ничего не делать, ждать помощь, ей станет невыносимо, изведётся. Водить Настя умела, отец научил. Водила плохо и на оживлённой трассе никогда не была, только по сельским дорогам вокруг дачи. Прав у неё тоже не было: ей всего шестнадцать лет, какие права?
Настя посмотрела карту в смартфоне: через двенадцать с небольшим километров, пост ГИБДД. Добраться до него, а там полицейские помогут же? Она посмотрела на отца и сказала про себя: «Всё будет хорошо, папочка, вот увидишь».
Настя освободилась от ремня безопасности, отстегнула ремень у отца и попыталась тело отца перетащить на своё место. Она как-то не задумывалась раньше, что отец такой большой и крупный, а она такая маленькая и хрупкая. Ничего не получилось. Настя расплакалась от досады.
Но ведь как-то санинструкторы, тщедушные изящные девочки, выносили раненых с поля боя, Настя в фильме про войну видела. Интересно как? Настя открыла дверь со своей стороны и изо всех сил тащила отца на себя, упрямо повторяя: «Всё будет хорошо». Плакала, останавливалась в изнеможении, ругалась и опять тащила. И ей это удалось. Настя, тяжело дыша, усадила отца на сидение, пристегнула его ремнём безопасности, проверила пульс и сама села на место водителя. Руки тряслись от напряжения, ногти поломанные. Надо ехать как можно быстрей, а тело как чужое.
«Так, - сказала она сама себе, - успокойся, расслабься». Настя откинулась на сиденье, закрыла глаза. Отец учил настроить сиденье под себя, чтобы было максимально комфортно. Настя так и сделала. Всё, успокоилась, завела машину, нажала на газ, поехали. «Всё будет хорошо», - уверила она себя.
Тут же раздались гудки. Забыла включить поворотник. Да пошли они все! Двенадцать километров – это не так уж и много, а казалось, как до Луны. Настя вела машину намертво вцепившись в руль, жала на газ и не обращала внимание на возмущённые гудки, ей было очень надо, чтобы этот кошмар как можно быстрей закончился.
Водители попутных машин определив в ней по неловкости движений неопытного новичка шарахались от неё, стараясь держаться как можно дальше.
Регулировщик поста ГИБДД был удивлён: автомобиль неуверенно двигался на него, а на месте водителя казалось, что никого не было. Машина свернула направо, не подавая сигнала поворота, и остановилась. Из неё выпрыгнула девочка и бросилась к полицейскому:
- Помогите, пожалуйста, папе плохо, он без сознания.
Полицейский растерялся и ляпнул невпопад:
- Девочка, у тебя права есть?
- Нет, - замотала головой Настя, - папе помогите.
Полицейский подошёл ближе. На переднем сидении он увидел мужчину без сознания, пощупал пульс.
- Живой. Так в больницу надо.
- Помогите, пожалуйста, - повторила просьбу Настя.
Первым летел полицейский автомобиль с воем и мигалкой, за ним мчался автомобиль отца Насти за рулём которого сидел полицейский. Доехали за десять минут, в больнице их уже ждали, выкатили каталку на улицу, медперсонал предупредили заранее.
Настя зашла в приёмное отделение с полицейскими, отдала документы Андрея.
- А можно я рядом с папой побуду? – спросила Настя медсестру на ресепшене.
- Нет, конечно. Зачем? – ответили ей. – Идите домой, девушка, по телефону позвоните, вам о состоянии больного всё сообщат.
- Я хочу сразу, из первых рук, - настаивала Настя.
- Не положено, девушка.
Тут вмешался полицейский.
- Девушка, вы представляете, вот эта девчушка, почти ребёнок, ей всего шестнадцать лет, гнала по оживлённой трассе почти сорок километров, чтобы привести отца в больницу. Прав у неё нет, водить, можно сказать, не умеет, а вы не разрешаете ей посидеть у палаты реанимации.
- Там негде сидеть.
- Ну, постоять.
- Ну, хорошо, - сдалась девушка на ресепшене, - провожу её в порядке исключения, раз такой подвиг ради отца совершила, но без вас.
- Конечно, - согласился полицейский. – Настя, мы кого-нибудь пришлём за тобой.
Около часа маялась Настя у закрытых дверей. Девушка с ресепшена привела её на этаж, вызвала медсестру из реанимации, поговорила с ней, кивнула на Настю и ушла. Настя сидела на корточках у стены, подходила к окну, шептала, как заклинание «Всё будет хорошо», позвонила маме, потом мама звонила ей несколько раз, а доктор всё не выходил, и что с отцом, было неизвестно.
Тут появились двое сотрудников ГИБДД.
- Настя? – сказал один из полицейских. - Мы пришли проведать, до дома довести, если надо.
- Пока не надо, спасибо.
- Хорошо. Ну, подождём минут пятнадцать.
Им повезло, минут через пять дверь открылась, и медсестра кивком головы указала врачу на Настю. Врач подошёл, тепло улыбнулся, наверное, ровесник Настиного отца.
- Настенька? Всё хорошо с вашим папой, - сказал он.
- Правда?
Настя заплакала.
- Ну, ну, что плакать, - доктор обнял дрожащие плечи девушки, привлёк к себе, погладил по спине, - теперь всё хорошо. Реабилитация, конечно, будет не скорой, но папа ваш восстановится почти полностью.
Он посмотрел на полицейских и добавил:
- Молодцы, ребята, вовремя доставили, в так называемый «золотой час». Ещё бы чуть-чуть опоздали и уже мало чего можно было сделать, последствия были бы непоправимы.
- Это не мы, - смутился от похвалы полицейский, - но мы передадим, спасибо. А вообще-то это всё она, Настя. Представляете, доктор, девчонка без прав, водить почти не умеет, а гнала почти сто километров до нашего поста ГИБДД, а там уж наши повели машину.
- Да вы что? – восхитился доктор. – Это как в «Последнем дюйме». Молодец, Настенька.
- А что такое дюйм? – спросила Настя, утирая слёзы.
- Английская мера длины, - ответил доктор, - чуть больше двух с половиной сантиметра.
- А
Молодец, девчушка! И сегодняшнее поколение, смотрящие Камеди Клаб, не слабее прежних!
Спасибо вам за эту историю