грозного вида стражников! Эти уже были в кольчугах и даже имели щиты!
Помогло это им, как же…
Дверь оказалась не заперта. И от толчка могучей рукой просто открылась настежь.
Киммериец уже не торопясь прошёл к восседавшему на троне существу.
Существо выглядело необычно: не человек, но и не совсем ящер. Во-всяком случае, не такой гротескно-замаскированный ящер, которого они с Кудимом «разоблачили».
Нет, на ящерицу король почти не походил: скорее, так мог бы выглядеть предок человека, если б человек произошёл от тех тварей, что остались сейчас лежать на плитах коридора у двери. Высокий лоб, небольшой сравнительно рот, умные глаза. Даже руки-лапы оканчивались не когтями, а чем-то вроде зачатков ногтей!
Однако если правитель Королевства Воздуха рассчитывал своим внешним видом поразить киммерийца, то этой цели он не достиг.
Напротив трона Конан остановился. Некоторое время они просто рассматривали друг друга. Конан заговорил первым:
— Не могу пожелать Вашему Величеству здоровья и долгих лет жизни. Не буду вас обманывать: сейчас я просто убью вас.
— Спасибо за откровенность, Конан-варвар. — голос звучал громко, тембр оказался приятным, а дикция — отменной, — Я нисколько не сомневаюсь, что как человек слова ты так и поступишь. Но я не боюсь смерти. Я боюсь… другого!
— Чего же, Ваше Величество? — Конан решил, что хотя бы из вежливости должен дать королю высказаться. Враг-то он, конечно враг… Но как король достоин хотя бы внимания. А убить ящера он успеет всегда!
— Я боюсь несправедливости.
— Какой ещё несправедливости? — Конан нахмурил брови.
— Присаживайся. Рассказ займёт несколько минут. — ящер вполне любезно указал своему будущему убийце на кресло, пододвинутое к подножию трона, и хлопнул в ладошки. Из дверцы сбоку трона вбежал невысокий даже по местным меркам ящер. Одетый в подобие ливреи. Король что-то быстро сказал ему на гортанном наречии и сделал жест, словно кого-то или что-то отодвигал прочь. Лакей убежал. Король снова обернулся к варвару. — Даю слово, нам никто не помешает. И тебя за время рассказа не будут пытаться коварно убить!
Конан хмыкнул: хотел бы он посмотреть на тех, кто попытался бы его «коварно» убить! Почти все такие «желающие» давно почили с миром… Или не очень с миром.
Однако он сел, и даже приготовился слушать.
— Мы не пользуемся летоисчислением местного, поверхностного, населения. То есть — мы отсчитываем время по нарождению Царицы Ночи. Ты… примерно представляешь, как оно происходит? — Конан кивнул. Король продолжил, — Четыреста сорок восемь циклов Царицы назад в наших краях появился человек. Что само по-себе было удивительно: никогда прежде мы не знали, что на свете существуют такие… Странные и злобные создания!
Человек сказал, что он — высшее существо, что зовут его Кепкуруй, и предложил нам сразу покориться ему и признать своим Повелителем. Мы, разумеется, отказались!
Но оказалось, что человек — маг. И у него есть… э-э… способы заставить слушаться себя! — Конан представил эту картину легко. Уж про что-что, а про методы беспринципных чёрных магов он знал не понаслышке! Ну а тут мысли мага понять и вовсе нетрудно: не люди же! Можно свирепствовать в своё удовольствие!
Между тем Тумсс продолжал свою невесёлую повесть:
— …ультиматум! Все наши дети и женщины теперь оказались в заложницах! Что нам оставалось?! Мы поклялись священной клятвой Румисса. Вот так наш гордый и независимый народ и оказался покорён и порабощён магом-человеком.
Король сделал паузу, очевидно, полагая, что Конан должен задать напрашивающийся вопрос. Однако киммериец этого не сделал, просто кивнув: ему ситуация была вполне понятна. Ну, хотя бы в общих чертах! Очередной «Властелин Мира и его окрестностей» решил завоевать народы и земли Ойкумены с помощью странного, но вполне боеспособного, войска!
— Разумеется, не обошлось без попыток сбросить ярмо! Наш народ и его короли, мои предки, оказались очень свободолюбивы и упрямы, но…
Но чародей оказался очень жесток. И поскольку от нашей непокорности и попыток убить или свергнуть тирана страдали и умирали наши дети и женщины, (Разумеется! — подумал Конан, — ведь для этого ящера они и правда — «женщины!», а не самки!) мы вынуждены были, чтоб совсем без них не остаться, окончательно покориться воле мага.
Когда чародей убедился, что урок нами усвоен, и усвоен навечно, он приступил к тому, для чего и завоевал нас: чтобы захватить ту, другую, землю. Верхний Мир. Захватить нашими руками. Ну, точнее — лапами! — король протянул их вперёд, и Конан снова кивнул — он-то давно всё это понял. Но перебивать короля не стал — невежливо.
Да и пусть лучше расскажет сам. В подробностях!
— Я по глазам вижу, что ты отлично понял всё это. — а в уме и деловом подходе этому Тумссу Восьмому не откажешь! — Да, маг мог жить одновременно в обеих мирах — нашем и вашем! И он знал способ как сделать доступным и нашим отрядам ваши земли! Правда, на это ушло время. Магу для этого пришлось соорудить… Некое волшебное, устройство. Он называл его «Арегат». Как бы тебе это… Ладно: словом, он построил — а вернее, наши плотники, кузнецы, и каменщики! — построили под его руководством некое устройство, которое и делает то самое вещество, что материализует, так сказать, ваш мир — в нашем.
Или — наоборот: это уж как посмотреть.
Словом, теперь и нам доступен ваш мир — вернее, его часть! — и вам — наш! Но!
Арегат оказался очень капризным, и маг его долго отлаживал. Чинил, ругался. Наказывал нас — хотя наказывать-то было не за что: никто даже из лучших мастеров так и не понял, как работает эта штуковина! Иначе у нас не было бы проблем… — голова короля на какое-то мгновение оказалась опущена к подножию трона, но он быстро пришёл в себя от печальных воспоминаний. Конан невольно подумал, что лишь несколько часов назад точно так же склонял голову «наземный» король — Павел. — Словом, чародей не довёл свой труд до конца.
Его машина включена. Но включена не полностью. Поэтому «проникновение» нашего мира в ваш — не завершилось до конца. А имеет весьма чётко очерченные границы.
Область, так сказать, взаимопроникновения наших миров — всего около двух квадратных миль: да ты сам видел те наши владения, что воздвигаются над вашим лесом, обрываясь, словно срезанные ножом! А вот ваш мир для нас, вуррихидов, «преобразован» полностью!
В этом-то и состоит наша проблема: ваш мир, располагаясь прямо над нашим, и став материальным, (То есть, для нас — видимым!) полностью затеняет от нас свет солнца!
Мы не можем ни выращивать злаки и траву, которыми раньше питались сами, и кормили наши огромные стада, ни даже различать — где у нас что: над нашей страной царит теперь вечная Ночь! Да что говорить: мы и отсчёт времени по Ночной Царице можем вести теперь лишь отсюда, с поверхности!
И самое страшное, Конан, что мы не можем что-либо сделать с самим Арегатом.
И он так и продолжает работать в том положении, в котором его оставил маг. То есть, наш мир — проник, но не до конца, в ваш, а ваш — полностью закрыл от нас солнце.
Конан почесал в голове. Тумсс Восьмой воспринял этот жест своеобразно:
— Знаю, ты так просто не поверишь. Ты же — практик и прагматик. Воин. Но если желаешь, и располагаешь хотя бы парой часов — я предоставлю тебе и доказательства. Факты.
— Сомневаться в ваших словах, Ваше Величество, у меня оснований нет. А вот с фактами и арегатом…
Хотелось бы действительно ознакомиться!
Спуск по Холму и вход в уже подземное Царство много времени не занял.
Единственное, с чем возникли проблемы — это сам «проход» сквозь странно выглядящую границу перехода. Однако Конан, преодолев сомнения и чувство дикости происходящего, стиснул зубы, и прошёл сквозь двойное изображение земли: опускавшейся в Мире ящеров, и простиравшейся плоско в Мире людей. Но когда глаза опустились ниже «земной» земли, стало полегче: просто спуск и спуск!
Король Тумсс Восьмой, презрев своё «королевское» величие, просто быстро полз впереди варвара, высоко державшего отлично горящий факел, по тёмному пространству, сквозь которое они теперь шли. Конан просто старался не отставать, поглядывая вниз под ноги: дорога как дорога: грунтовая, утоптанная. Только петляющая чаще чем надо.
По бокам широкой просеки, по центру которой дорога вела, стояли теперь и сосны и ели, и имелось что-то вроде полян и лугов. (Видно, правда, их даже его новым зрением было плоховато: не дальше десяти-пятнадцати шагов.) Но с одним существенным отличием: сосны и ели стояли в виде голых скелетов — лишь сухие корявые стволы и голые ветви! А от лугов осталась лишь буро-фиолетовая труха на земле.
А ещё тут везде царил странный запах: вроде того, что бывает на болоте, если наступить на трясину, и выпустить из её глубин булькающий болотный газ…
Конан подумал, что и правда — для мира «Воздуха» — хотя теперь, как он видел, правильнее было бы назвать его Миром Вечной Ночи! — последствия чёрного чародейства и работы «Арегата» оказались куда страшней и разрушительней, чем для мира на
