Романтичное всегда соседствует с обыденным.
Когда Бипп насытился, выразил желание посетить собачий нужник. Никому не доверяя своего пса, к месту назначения его сопроводил Антир.
Остальные терпеливо ждали окончания собачьего моциона. Сейчас от собачьего нюха зависит, найдут они улизнувшего врага или нет?
Наконец, Бипп приступил к работе. Вначале он не мог понять, - видимо, от сытости, - чего от него хотят люди?
Савлий бил кулаком по плите, умоляя здесь понюхать. Антир рычал на ухо псу: «Ищи, ищи, здесь Марий Алкивиад, твой хозяин. Зови его!»
Пёс обнюхал Винитара, сказав ему : «Тебя знаю. Твой запах на арене.» Разок задержался возле лепного цветка внизу дверного проема, - за него схватился Филимер, открывая потайной ход.
Нашел в отдаленном углу стеклянный искусственный глаз, подал голос «Он уже терял глаз. Говорил мне: ему выковал глаз Гефест. Кто такой – не знаю!»
Винитар с бешеной яростью каблуком раскрошил глаз в мелкую крошку.
Возле Сопея и Тореса чихнул: «Чего вы все лошадиный пот издаете?»
К Дию не подошел. Не то, чтобы тот своей монументальной статью пугал пса, догадался: этот несокрушимый человек прочел собачьи мысли, которые Бипп хотел скрыть.
Сел на пороге, преданно глядя на Антира: «Там никого нет!»
- Но был там? Был?
Бипп зевнул, облизнулся с громким рычанием: «…Сильный запах крыс!» Покосился на Дия, а ему говорить правду нет смысла – сам обо всём догадался. Не хочет Бипп своего бывшего хозяина предавать. Пусть и злая душа у Мария Алкивиада, но он – хозяин.
Дий усмехнулся невинным черным глазам Биппа: «Что с тебя возьмешь, глупыш? Сам знаю – в подвале прячется. Изнутри откроет, тоже знаю.»
«Зачем заставляешь сына искать? Он тоже подозревает – Алкивиад здесь сидит.» - «Подозревать – не означает – знать!» - «Не пойму тебя, человек, ты несокрушимый, истый Корсо, тебе открыты все тайны мира, а ведешь себя…» - «Бипп, ты умный, но ты – псина, поэтому не понимаешь.» - «Жалко мне Антира, у него душа добрая.» - «Молодец, не обманулся. Душа добрая у моих близнецов. Ты же любишь Арианта, кого знаешь по имени Кай Валент?» - «Скучаю! Хоть и не баловал меня Кай, скучаю.» - «И я, Бипп, скучаю полных пятнадцать лет.»- «Почему раньше не забрал сына? Кай часто мне жаловался: не верит он Марию Алкивиаду, в душе его не любит. Полагаю, у вас, людей, свои тайные заморочки?» - «Всё, Бипп. Сделай вид, ты ничего не учуял.»
Бипп снова зевнул, нервно, с дрожью, встряхнувшей его крепкое тело. Если бы пёс умел анализировать, - взбесился бы от непонимания всего того, что вложил в его собачьи мозги несокрушимый человек, кого звали Дием.
Лопнула последняя надежда. Надежда, которую не питал Дий, зная натуру своего кровного врага.
Если бы Антир прочёл мысли отца – не поверил бы! Охота на монстра была задумана Дием ради того, чтобы Антир встретился с Марием Алкивиадом, не более.
Всю свою сознательную жизнь Антир твердил, убъет монстра, лелеял месть, терзал душу безумным желанием поквитаться. Встретился? Увидел? Отомстил? Благо, хоть не убил, только бичом исполосовал, но…пыл выпустил.
Нет, Дий не собирался здесь, на вилле Мария, подписывать ему смертный приговор. Марий Алкивиад будет жить, покуда сын, Ариант, Кай Валент, не повернется лицом к родному отцу. В противном случае, любая месть Филимеру бессмыслена – Ариант не простит расправу над человеком, кого пятнадцать лет называет своим отцом.
Весь этот грозный «спектакль» с поимкой Филимера Дий разыграл ради Антира, в нем убив адскую жажду мести, а в самом Филимере поселив животный страх неминуемой кары,- эта кара висит за плечами у врага; внедрился в биополе Филимера образ черной дыры, в бездонном пространстве которой исчезает его бессмертная душа…
«Всё, что не делается – делается к лучшему», - так всегда считал Дий, превратив сей девиз в постулат своей жизни.
Позавтракать собрались в кабинете Алкивиада. Туда рабы подали подносы с нехитрой едой, соки.
Глорию Антир усадил себе на колени и держал тарелку, из которой ели они вдвоем, как непослушные дети – руками. Кусочек колбасы она ему клала в рот. Кусочек – он ей в ротик. Руками ел Савлий, причем, облизывал пальцы, ехидно улыбаясь своему отцу, Винитару, и Дию, кто пользовались вилками.
Антир и его обожаемый оруженосец не могли удержаться от шуточек, обмениваясь ими, без оглядки на присутствие старших. Старшие, к удивлению Глории, не обращали на них внимание.
- Локти оближи, царь каплунов с трюфелями, течет! – иронично говорил Антир.
- Глория, вытри Антир-саю нос,- в соусе! Не целуйся с ним, запачкает!
Улыбалась Глория, она понимала, Савлий шутит: каплунов в соусе они не ели, а пили сок с кусочками пирога. В ответ Савлию Антир вдруг грозно выдал такое, что смутило Фабию, она опять призадумалась, где здесь правда, а может обыкновенная шутка?
- Как ты разговариваешь с королевой герулов и всея земли тавров?! Ме ангелас, запомни, эта рожа в фаворе, своим правом сидеть на моей шее, пользуется исключительно с целью привлечения моего внимания. Не более! Всё чаще подумываю женить его, и отправить на вольные хлеба!
Савлий состроил заинтересованную мимику.
- А что? Есть у меня заговор! На привораживание некой особы. Там такие слова! Антир-сай, ты будешь в восторге! «Возжелай тела моего! Ног моих! Возжелай бедер моих!...
Антир проглотить не смог кусок в горле, – застрял. Пришлось Глории, подавляя смех, скорым образом соком поить любимого.
Противный Савлий, продолжал, вроде бы не заметив, его господин чуть не захлебнулся, закашлявшись на груди Глории.
-…О, пусть те, в чьей природе – лизанье, смоктание, те, в ком вожделение, да сделают ее для меня согласной! И да пожухнет она от любви!»
- Глорис, позволь, я ему язык натяну на ляжки…
Глория тихо смеялась. Язык Савлия устыдил её, но обрадовало, как отреагировал Антир - о, ее любимый истинный Ипполит, этот греческий образец мужской невинности.
...Дий, покончив с завтраком, раскрыл ладони жестом внимания.
- Людей Публия Крейса и наших алаунов рассылаем по всем помещениям виллы. Упаковываем всё самое ценное… Антир и ты, Савлий, собираете вещи, клинки, все коллекции Арианта. Его печать и прочее. Вывозим на виллу Цецинов. Забираем породистых жеребцов, их в конюшне трое. Всё остальное отдаем виллику Гельвию и рабам.
- А потом? - затаив дыхание, спросил Савлий.
Что «потом» Антир сразу догадался.
- Виллу поджигаем! - вскричал сын Дия, потрясая над собой кулаками.
Винитар нехорошо усмехнулся: дай волю королю герулов, он и Рим сожжёт!
- Камня на камне здесь не оставлю! – гремел голос Дия. – Римского следа жизни моего сына здесь не будет! Если Филимер прячется в закрытом подвале, на вилле, он сгорит заживо.
Для разграбления виллы Дий дал два часа.
Винитар, кому поручили проследить за подготовкой к отправкой породистых жеребцов, прошелся по арене, носком сандалия рассыпая желтый песок. Вспоминал, как здесь Кай Валент чуть не убил его, когда узнал, что гладиатор Цитус - сармат.
В отличии от Антира, кто не подумал, каково Арианту будет узнать правду о своём происхождении, Винитар понимал: Кай Валент получит удар в само сердце, и выдержит ли оно – большой вопрос. Впрочем, Антиру всё равно, только о себе думает, эгоист и насмешник!
Не верилось бывшему номарху Палакия, что Антир искренне любит брата и желает с ним встречи. То и дело грозится его отлупить – слышал такие угрозы Винитар, допускавший мысль: братья могут и подраться. Кай Валент не спасует, даст сдачи, лишь бы за мечи не схватились, что гораздо опаснее драки на кулаках.
«Бедный мой Ариант-сай, маленький владетель Палакия, царь росаланов, правда задушит тебя…»
Савлий закричал с балкона: в комнате Элин нашли ларец с ливийскими алмазами из клада Золотого Колаиса.
Почему алмазы оказались у Элин, решено было спросить саму Элин.
В тумбе, где стоял бюст Нерона, ничего не обнаружили…
Ещё час отдали лакеям подчищать имущество Мария.
Дий, тем временем, перебрав бумаги Мария Алкивиада, нашёл списки, купчие и прочие документы на весь штат двуликого Януса.
Управляющий Гельвий, одурманенный радостью, - ему в личное пользование отдают пикулий, сад и землю,- расторопно подавал документы Дию, и все кланялся, хватался за грудь, благодарил.
На каждом свитке Дий ставил личную печать Кая Валента, ибо вилла, как оказалось, была переоформлена на него.
За дверью таблинума толпились взбудораженные рабы. Их отпускали на волю, с тем, чтобы они могли сами выбирать, у какого хозяина служить. Они целовали руки Антиру, кого принимали за хозяина. Они плакали и смеялись.
Рабыне Ламии Антир предложил пойти в услужении Элин, объяснив в нескольких словах, что любимая Кая Валента жива, здорова и не откажется принять услуги Ламии.
Ей, слушавшей всё это с испугом и тайным восторгом, говорили с таким невинным видом, полу опустив глаза, Глория, сидевшая рядом с Антиром, лишний раз убедилась - ее избранник боится даже рабынь, ведь рабыни тоже женщины.
Для Винитара не было новостью, что Фабия Глория изменила жениху, Каю Валенту, «переметнувшись» к его брату, в кого, - Винитар это видел, - влюблена по уши. Конечно, их дело, но Фабия сама приехала на виллу, сама кинулась в объятия Антиру, а тот, наплевав на женскую природу, овладел измученной после чистки несчастной девушкой! Коварная мыслишка, что король герулов обманывает доверчивую Глорию, сверлила мозг честолюбивого Винитара. Ему противно было смотреть на коронованного сатира, делающего вид простачка, никогда не видевшего женщин. Глаза отводит от Ламии, от ее полной красивой груди. Или Винитар ревнует? Ведь Ламию, обворожительную рабыню, подарил ему Кай Валент.
Взяв Ламию под руку, Винитар вышел с ней в атриум. Рабыня, осмелившись поцеловать возлюбленного в щеку, призналась, скучает по его ласкам, и безмерно рада, что останется рядом с Элин, его дочерью, только не понятно Ламии, почему Кай Валент оказывает знаки внимания Фабии, то и дело целует её? А как же Элин?
Тайны клана клейтистов и для Винитара оставались святая святых, но он также понимал, сегодня многое разрушилось: прислуга Мария осведомлена, что имеют дело с людьми, кто гораздо сильнее их бывшего хозяина, поэтому Винитар в двух словах объяснил Ламии - «Кай Валент» на самом деле его брат-близнец Антир-сай.
Ламия долго удивлялась, но с расспросами в лоб не приставала, довольная своей новой судьбой.
Последним делом доверенные люди Цецинов прошли по всем комнатам и залам, и в каждый угол, в каждую нишу бросили горшки с горючим маслом, разложили кучи хвороста, рассыпали серу, всё, что могло воспламениться.
Большой обоз, состоявший из телег, носилок, жеребцов отправился на виллу Цецинов еще до стояния солнца в зените.
Как хотелось Фабии Глории остаться рядом с Антиром, однако Дий приказал ей уехать. Ее лектику несли в центре обоза под охраной «мальчиков» Ларта Бофорса. Антир, прощаясь с любимой, нежно прошептал на ушко, целуя:
-
