Точно так же, отсутствие в психологии четкого разграничения между животным сознанием человека и его самосознанием не позволяют ей дать адекватную формулировку желанию, которое признается средней степенью воли между органическим хотением и обдуманным решением, несмотря на имеющееся признание психологов о том, что желания возникают спонтанно в условиях проблемы (недостатка, стремления к преодолению как неопределенности, так и ограниченности, завершенности существования) [12, с. 48-54].
То есть констатируется всё же изначальная спонтанность желаний. А это означает невозможность хоть какой-то принадлежности их к воле, являющейся осознанным побуждением к действию.
Поэтому следует признать, что на самом деле желание как более или менее сложившаяся потребность относится к сфере подсознания, точнее, неудовлетворенности животного сознания имеющимся, вызывающая потребность в чем-то ином, круг которого очерчивается только пищей, размножением и доминантностью, и которая дает команду посредством имеющегося интеллекта (продукта обработанной информации) добыть желаемое с помощью инстинктивной настойчивости в поддержании стремления к нужному объекту.
Для растений и животных неудовлетворенность сознания внешне проявляется в инстинктивной настойчивости в своих влечениях к тем или иным объектам, а в самосознании человека неудовлетворенность внешне проявляется как воля, то есть как сознательное усилие по достижению поставленной цели.
Поскольку в едином сознании человека оба типа неудовлетворенности не могут действовать только сами по себе, постольку они всегда функционируют совместно, проявляясь внешне во взаимодействии инстинктивной настойчивости и воли, которые могут частично замещать друг друга, противодействовать одна другой или действовать в одном направлении. При этом самосознание часто пытается обмануть собственное природное сознание, как бы убеждая его помочь в достижении неосуществимых целей, ошибочно считая их вполне реальными. Ниже мы покажем на примерах, что при этом происходит и чем заканчивается.
Тем самым и по параметрам поддержки стремлений человека, скрытая двойственность его сознания – животного и самосознающего – проявляется во взаимодействии соответственно инстинктивной настойчивости в форме упорства или даже упрямства в стремлениях только к пропитанию, размножению и доминированию, и воли в форме осознанного противодействия всему препятствующему достижению поставленных целей, причем чаще всего воле сопротивляется подсознательное упрямство собственного животного сознания, всегда стремящегося не к чему-то высокому, окультуренному, а к улучшению потребления: пищи, одежды, развлечений, и не терпящего, когда ему в этом мешают.
Упорство, а тем более упрямство, исходящие от неудовлетворенности низшего сознания, которые не осознаются человеком, естественно, более всего держатся за проверенное и привычное старое, удовлетворительно обеспечивающее существование человека, и, главное, - его выживание, а воля, как правило, «тащит» его вперед – к новому, неизвестному и поэтому - непредсказуемому и пугающему. Чтобы преодолеть эту боязнь нового и нужна воля, создающая устойчивость в стремлениях к новизне, то есть - к образованию дополнительных каналов для новой информации.
Таким образом, воля, как продукт неудовлетворенности самосознания, есть наиболее действенный стимул для того, чтобы эта неудовлетворенность человека нынешними обстоятельствами, которые он хотел бы сознательно улучшить, не оставалась втуне.
Поскольку низшее и высшее сознание в человеке не разделены непроницаемой перегородкой, а являются единым целым, постольку и инстинктивная настойчивость в форме упорства или упрямства, и воля часто смешиваются в глазах исследователей.
По этой причине до сих пор это смешанное действие не поддавалось однозначным определениям, обозначаясь, в частности, волением или иными терминами, вроде мотивации, установки, намерения, внося неопределенность в отношении сознательных и подсознательных действий человека.
Именно смешанное действие животной настойчивости во влечениях и воли до сих пор подается как действие воли, тогда как на самом деле диапазон колебаний собственно воли не столь значителен, и зависит он в основном от важности цели в глазах индивида, снижаясь в промежутках отдыха, монотонной работы и тому подобных в значительной степени бесцельных занятий почти до нуля.
Однако животный аналог воли, исходящий от неудовлетворенности низшего сознания, всегда на страже в любое время суток, и если низшее сознание почувствует угрозу для существования собственного организма, либо неудовлетворенность жизнью достигнет высокого уровня, то настойчивость в борьбе за жизнь, складываясь с понимание этих угроз собственно высшим сознанием, отражающимся в воле, сметает всё на пути, превращая, в частности, мирного обывателя в звероподобное существо, готового на всё. Он начинает отлавливать проштрафившееся начальство и развешивать его на столбах, устраивает кровавую резню всех сопротивляющихся ему в возврате к спокойной и привычной жизни, разочаровавшись в перспективах на лучшее, – обычный ход массовых возмущений.
Подобное совместное действие животного упорства и воли характерно и для властолюбцев и неплохих организаторов, чьё животное стремление доминировать в собственном окружении довольно гармонично объединяется с пониманием удержания достигнутого в качестве основной цели и умением руководить массами, в основном, конечно, демагогией, посулами будущих благ и непосредственным обманом в сочетании с угрозами и репрессиями.
Таковыми персонами, известными всем, были Наполеон, Ленин и Гитлер, сумевшими благодаря сложившемуся у них максимально эффективному объединению воли и животной настойчивости, а также нерядового интеллекта, беспринципности и неплохих организационных способностей увлечь целые народы к достижению утопичных или просто бредовых целей, а интенсивность их упорства в соединении с волей была еще и столь высокой, потому что они сами верили в возможность достижения поставленных целей, передавая свою веру другим, а погибли с уверенностью, что им просто не повезло.
Таким образом, возникшее взаимодействие в человеческом сознании животного сознания и самосознания, в основном противостоящих друг другу в своих стремлениях, хотя, в определенных ситуациях - большей частью критических - временно совпадающих в стремлениях, создают в своем взаимодействии поступательный культурный и технологический цивилизационный тренд, а устойчивость их стремлений всегда поддерживается инстинктивной настойчивостью и осознанной волей, что имеет непреходящее значение для развития сознания в целом [10, гл. 3].
Мало чем ограниченное волевое усилие при совпадении у отдельных индивидов–руководителей с интенсивной животной настойчивостью может привести к совершеннейшей глупости и даже катастрофе в силу известных заскоков самосознания в форме постановки утопических целей, особенно, если низшее сознание масс также станет ожидать благ от подобных стремлений.
Вспомним, например, идею Карла Маркса о пролетариате как истинном движителе человечества к коммунизму, на которую повелось и в значительном числе до сих пор ведется население.
Тем не менее, как в каждом человеке, так и в обществе фактором, сдерживающим рано или поздно волевое усилие к достижению утопических или угрожающих выживанию целей, является обычное упрямство низшего сознания, в большинстве случаев способное ощутить гибельность отдельных решений высшего сознания, и старающееся пресечь их теми или иными способами, в основном возвратом к хорошо проверенному и надежному старому, по крайней мере, на время, чтобы выжить.
Именно этим объясняются провалы всех революций, разрушающих установившийся порядок якобы ради блага населения, ставящих тем самым невыполнимые цели, в частности, совместить такое несочетаемое, как свобода, равенство и братство, либо построить коммунизм в столь разнородном по целям и стремлениям обществе из отдельных сообществ, находящихся на разных стадиях развития, и к тому же состоящим из биологически неравноценных по уму, способностям, воле, желаниям индивидов, которые невозможно уравнять, а попытка к уравниванию приведет лишь к остановке общественного развития и полной деградации субъектов этого общества.
Но всё же, ограниченность инстинктивного упорства (упрямства) в своем стремлении настоять на своем, то есть во влечении к сохранению проверенного старого, не способна остановить постоянный приток новой информации, обеспечивающийся самосознанием, который вызывает появление новых целей, призывает к решению новых задач, и движение цивилизации оказывается в целом как технологически, так и культурно поступательным, хотя и с откатами, то есть от кризиса к кризису.
Если волю представить как побуждение самосознания к поставленной цели вследствие его неудовлетворенности существующим, а свободу как общее состояние неудовлетворенности сознания собой, претворяющееся в выработку способов собственного изменения путем воздействия на наличное бытие с учетом его противодействия, то одним крайним выражением свободы является совместное действие воли, побуждаемой неудовлетворенностью самосознания, и подсознательной настойчивости, побуждаемой неудовлетворенностью животного сознания, другим - почти полное замещение воли подсознательной настойчивостью, а третьим – практически полное замещение подсознательной настойчивости волей.
Замещение в значительной степени инстинктивной настойчивости низшего сознания в его побуждении к выживанию волей в реализации стремлений высшего сознания ко всеобщей справедливости обычно происходит в рядах благородной оппозиции властным структурам. Оппозиция искренне радеет о повышении благосостояния народа в силу преобладающей в их сознании неудовлетворенности существующими общественными отношениями.
Оппозиционеры выстраивают различные схемы по созданию идеального порядка в обществе.
Наиболее значительные в истории по своим катастрофическим последствиям попытки реализовать подобные утопические схемы были предприняты сравнительно недавно Лениным и Гитлером.
[justify]Совмещение по направленности векторов инстинктивной настойчивости низшего сознания в его стремлении к лучшему и воли, побуждающей человека
