1.
Пустыми глазницами черепа уставилась полная Луна на землю. Принцесса Милена открыла глаза зеленей самой первой весенней травы. Ей так и не удалось заснуть – юный сон заблудился в ее кудрявых волосах цвета рыжего заката. Встала с постели, подошла к окну, которое охраняла решетка с узором из железных волн, которые разбушевались. Подняла голову, встретила мертвый лунный взгляд. Он манил призрачной силой, заставляя забыть земное. Он светил холодно и прикасался холодно, и от его равнодушия потускнели живые глаза Милены, побледнели веселые веснушки-крапинки, делавшие ее лицо по-детски милым.
- Уже пора, Селена? – спросила принцесса.
- Пора, дорогая, - ответила Луна мягким голосом, и звучала в нем тоска.
Милене показалось - взгляд ее на секунду ожил и наполнился теплом, что было невозможно.
Принцесса вдарилась об оконную раму и обратилась в рыжую перепелочку с коричневыми вкраплениями по крыльям и белыми пятнышками на хвосте. Почистила клювом перья перед дорогой, расправила крылья, привыкая к свободе. Подпрыгнула, пролезла сквозь волнистые загогулины и полетела, опираясь на попутный ветер.
Лететь было легко, радостно. Прошлое не тяготило, она оставила его за решеткой. Будущее не пугало, она летела ему навстречу. Не мечта вела ее - мечты имеют свойство исполняться и оставлять после себя пустоту. Ожидание – оно как родник, черпаешь, и не кончается.
Карта мира расстилалась под ней, уходя за звездный горизонт: города, затихшие перед рассветом; поля, обещавшие богатый урожай; мосты, несущие собственную тяжесть; реки, струящиеся вдаль.
Внизу, как глаз великана, сверкнуло озеро, лежавшее посреди лесного массива. Озеро по имени Судьба.
На холмистом берегу его угнездилась избушка, составленная рукодельным мастером без железа. Сосновые бревна ее, по-братски крепко уцепившиеся друг за друга, дремали под шелест волн. Из трубы тянулся курчавой струйкой дымок, желая добраться до неба. Единственное окошко стояло открытым, за ним по-доброму ворчала печка и пахло хвоей. Перепелочка влетела и, вдарившись об пол, снова превратилась в девушку.
- Здравствуй, Ратко, - сказала она хозяину избушки - охотнику и рыболову.
- Здравствуй, Милена, - ответил богатырь. – Я ждал тебя.
Губы влюбленных сомкнулись, соскучившиеся руки обняли желанные тела. Мысли уступили место желаниям, и не было в те мгновения людей счастливее, чем Ратко и Милена.
Луна, любопытно заглянувшая в окошко, печально улыбнулась и, устыдившись собственной нескромности, поспешила прочь, чтоб не быть третьей лишней...
Часы промчались быстрее мгновений. На рассвете, когда Луна утомилась светить на землю и побледнела, влюбленные нехотя оторвались друг от друга.
Милена обернулась перепелочкой и улетела во дворец.
Ратко вышел на берег прикрывшегося туманом озера, сел на поваленный старостью дуб. Посмотрел на дрожащую от утренней стужи воду, где потихоньку таял лунный след. Поскорее бы новое полнолуние, мечтал он.
2.
- Если не выйдешь за Драгомира, попрощаешься с жизнью, - пригрозил царь-отец.
- Лучше попрощаюсь с жизнью, - пригрозила Милена в ответ.
Ее бросили в подземелье - без дверей, окон и воздуха. Приковали к ногам кандалы на цепях, тянувшихся от стен. Руки-крылья связали канатами. Запретили говорить, думать и плакать.
В темноте и тишине принцесса долго не продержалась. Ее мучило одиночество. И чувство долга: она - единственная наследница, должна обеспечить преемственность царской власти. С камнем в горле согласилась уступить.
Драгомиру посоветовали держать жену под надзором. Но он любил ее и не стал ограничивать. А она не любила, но обещала верность. И держала обещание... до следующей полной луны.
В полночь вечная спутница-невольница Земли засияла на небе, затмив звезды. Холодным лучом, как рукой, коснулась щеки Милены. Принцесса открыла тревожные глаза, приблизилась к окну, посмотрела вверх. Со слезами в голосе попросила:
- Пожалей меня…
- Ты должна, - сурово сказала Луна.
- Я не могу, я обещала… - умоляла Милена.
- Ты должна, - приказало светило.
Милена вдарилась об оконную раму и, обернувшись перепелочкой, вылетела в ночь. Она не заметила, где пролегал ее путь: внизу беспросветно, на душе пусто, на сердце камень.
Крылья сами несли ее к избушке.
Хотела заскочить в окошко, но оно оказалось закрытым. Слету вдарилась о жесткие ставни, обернулась девушкой. Хотела войти в дверь, но звякнул засов, запретил приближаться.
Тогда Милена рассердилась. В глазах сверкнула жестокость. Зрачки расширились, зеленая оболочка почернела. Вдарилась головой о землю и превратилась в коршуницу - с когтями-кинжалами и клювом убийцы. Полетела на проселочную дорогу в поисках жертвы.
На свою беду, шел по дороге запоздалый крестьянин, нес в котомке яблоки угостить детей.
Коршуница упала сверху, ударила по голове. Кровь брызнула фонтаном, залила крестьянину глаза. А коршуница била и била, пока крестьянин не упал. Яблоки выкатились и, испуганно барабаня по тропинке, разбежались в разные стороны.
Их шум разбудил богатыря Ратко. Схватив оружие, он бросился на звук несчастья.
- Остановись! – крикнул Ратко и поднял лук со стрелой, готовой вылететь по приказу.
Птица-убийца подняла голову от трупа. По клюву стекала красная струйка, на когтях застряли куски мяса. В круглых, нечеловеческих глазах сверкнул гнев: кто посмел ей помешать?
Увидела Ратко и взгляд ее смягчился.
- Почему ты не впустил меня, Ратко? – спросила коршуница голосом Милены.
- Ты сама знаешь, почему.
Коршуница опечалилась. Из черного птичьего глаза выпала прозрачная капля и полетела вниз. Когда она достигла земли и рассыпалась на брызги, показалось - ударил гром.
- Не убивай меня, - попросила птица.
- Ты преступила закон.
- Я не могла по-другому.
- Выбор есть всегда, - жестоко ответил Ратко.
Ухнула в лесу бессонная сова. Рука охотника дрогнула и отпустила тетиву. Наконечник стрелы разрезал перья и вонзился в нежное тело. Коршуница охнула от боли и упала навзничь.
Ратко подошел - перед ним лежала Милена. В человеческих глазах ее, обращенных к бесконечному небу, отразился вечный Млечный путь.
- У нас будет сын, - прошептала она мертвеющими губами. – Назови его Любомир... – и перестала дышать.
Предсмертный бред, никогда не будет у нас сына, подумал богатырь и закрыл глаза любимой. Душа заплакала, а руки взялись за топор.
Всю ночь Ратко мастерил плот. На рассвете положил на него Милену, оттолкнул от берега.
- Отдаю тебя в руки Судьбы, - прошептал он сквозь слезы.
Плот поплыл по дороге, нарисованной на воде Луной, и скрылся в ее объятиях. Ратко стоял на берегу, взглядом провожая любимую. Лучше один раз пережить потерю любви, чем всю жизнь о ней печалиться, подумал, но утешиться не получилось.
Когда богатырь вернулся домой, на жесткой кровати его спал младенец, а рядом лежала яичная скорлупа крапчатого цвета. Сердце Ратко стукнуло гулко, потом забилось, словно птичка в силках. Крикнуло молча: что же ты наделал!
3.
...Ровно через десять лет Ратко и сын сидели на поваленном дубе и смотрели на лунную ленту поверх озера.
- Где мама? – спросил Любомир.
- Она сделала неправильный выбор.
- Почему я ее никогда не видел?
- Я сделал неправильный выбор.
Любомир поежился от ночного тумана, придвинулся к теплому отцовскому плечу.
- Она когда-нибудь вернется?
- Обязательно, - сказал Ратко, а подумал – никогда. Ты еще не знаешь, сын. Я совершил ошибку. Мы только думаем, что судьба в нашей власти. На самом деле наоборот. Человек не выбирает. Судьба делает это за него. А мы только следуем ее выбору, это ли не печально?
У берега шевельнулась озерная волна, то ли не соглашаясь, то ли подтверждая его мысли.
