– Может, мне тоже спинку, плечи и грудь подрумянить? – спросила я Лялю.
– Как хочешь! – ответила она.
«А пусть будет, что будет!» – подумала я и заправила верхнюю часть купальника в нижнюю, после чего легла рядом с Лялей. Мы с Лялей лежали, молча глядя друг на дружку и улыбаясь.
– Тётя Лера, тебе хорошо со мной? – спросила она, наконец.
– Очень, – ответила я, – а тебе со мной хорошо?
– Мне с тобой тоже очень хорошо! – сказала Ляля. – Знаешь, меня так тронуло, когда ты при встрече поцеловала меня.
– Я просто очень хотела дочку, – ответила я, – чтобы её можно было обнимать, целовать, наряжать, как куколку… Но бог почему-то не дал.
– Жаль, – вздохнув, сказала Ляля и, желая скорее отвлечь меня от грустных мыслей, добавила: – А поцелуй ещё раз!
– Да пожалуйста! – сказала я. – Иди ко мне!
Ляля подползла ко мне и я, обняв её, оставила у неё на щеке два своих тёплых поцелуя. Ляля ответила мне тем же, только в губы.
– А почему ты меня в губы поцеловала? – спросила я.
– Просто я так больше люблю, – с улыбкой сказала Ляля.
– Девочка моя, а ты случайно не лесбиянка? – спросила я в лоб, чем, очевидно, ранила Лялю, поскольку её реакция мгновенно стала враждебной.
– А если бы и так – то что? Я тебе больше не подружка? Скажешь, что я дура? – я растерялась. – Да и пожалуйста, я могу уйти, раз ты такими брезгуешь!
– Ляля, погоди! – сказала я, перехватив её. – Прости меня, если я обидела тебя! Я просто не подумала, задав этот вопрос. Поверь, я умею принять человека, каков он есть, и тебя приму, обещаю. Пойми, у меня просто никогда такого не было.
– И ты меня прости! Ей-богу, я сама тоже повела себя, как девчонка, – сказала Ляля, после чего всплакнула.
Я обняла Лялю, нежно погладила её по голове и по спине – и Ляля понемногу успокоилась. Наконец она подняла на меня своё лицо и снова поцеловала меня в губы. О, как был сочен и сладок этот поцелуй! После этого Ляля легла обратно на полотенце.
– У тебя очень нежные руки, – сказала она, целуя мою ладонь. – Погладь меня ещё, пожалуйста! Я хочу ещё немного нежности.
– Всё для тебя, моя киска! – сказала я, гладя Лялю по всему телу, словно ребёнка. –
– Знаешь что! – сказала Ляля, загоревшись новой мыслью. – Когда тебе захочется увидеть, приласкать или поцеловать меня, звони мне – и я
вся твоя!
– Договорились! – сказала я, смеясь.
– Идём купаться? – спросила Ляля.
– Идём! – сказала я.
Мы купались и резвились в воде, как дети! Давно мне не было так хорошо и весело, как в то лето. И едва ли я это забуду. Едва ли я забуду и сам тот тёплый субботний день, и как мы с Лялей, купаясь, брызгались друг на дружку водой и заливались звонким, долетавшим тогда до небес, смехом, и с каким наслаждением мы потом грелись на солнышке…
После вторичного купания мы с Лялей решили собираться, как и солнце стало изрядно припекать, и у Ляли неожиданно выплыло одно дело.
– А мы ещё увидимся? – спросила она, прощаясь со мной в центре.
– Конечно! – сказала я. – Хочешь, поедем завтра вместе на дачу!
– Хочу, но не обещаю, – сказала Ляля. – Посмотрим, что у меня сейчас будет.
– Ну, позвонишь, – сказала я Ляле.
– Конечно, – ответила она, целуя меня. – Пока.
– Пока, – сказала я, и мы расстались.
3
Как и было уговорено, в тот же вечер Ляля позвонила мне и сказала, что в воскресенье она работает, потому что у напарницы сын приболел, и мы не сможем вместе поехать на дачу. Мне стало грустно, потому что я очень хотела взять эту девочку с собой. Да, я в неё влюбилась, в чём готова признаться без сожаления, и пусть меня за это забьют камнями! Так что в воскресенье на дачу я уехала с лёгкой неохотой и ощущением, что мне немножечко не достаёт любимого мной человека. Пусть мы знакомы недолго, но он мне дорог.
На даче, сами знаете, пропасть дел: полить, прополоть, прибрать, мусор сжечь… Единственное, что я не делала с тех пор, как развелась, я не сажала картошку. Просто я посчитала, что мне и помимо неё хватит ягод, зелени и овощей, чтобы заниматься; а если я ещё и картошку на себя повешу – то слягу со спиной, и массажный кабинет будет моим вторым домом. Уж лучше я картошку буду покупать понемногу на рынке.
Я уехала рано утром, чтобы не так жарко было. Первое, что я всегда делаю, приезжая на дачу и переодевшись в купальник, накачиваю на заднем дворе бассейн и набираю его водой (благо, водонапорная колонка есть!), потому что в жаркую погоду, да ещё после работы, очень охота освежиться. Кстати, и то воскресенье не было исключением в смысле жары: где-то к 10-ти часам начинало припекать. Устав, наконец, от жары да и сделав все намеченные дела, я решила ополоснуться. Причём, надо сказать, я почему-то решила купаться голышом, хотя до этого случая так не делала. Но как же было хорошо!
Купаясь, я пребывала в том, давно забытом блаженстве, которое бывает у ребёнка, когда его приласкает мать. И вот как она, обняв своего шалуна, гладит его по голове и телу, успокаивая после долгой беготни, и сорванцу в итоге делается так хорошо, что он, забыв свои подвиги, затихает, расслабляется в тёплых маминых руках, а то и вовсе задрёмывает... Вот я, погружённая в воду, чувствовала себя, как в объятьях матери. Причём матери-природы! Вода быстро сняла с меня пуды усталости, освежила, расслабила – и из бассейна я вылезла, можно сказать, помолодевшей.
Было пять часов вечера. Я, прибрав всё, решила ехать в город, как вдруг зазвонил мобильник. Это была Ляля.
– Здравствуй, тётя Лера! Как ты?
– Привет, малыш! Я к дому еду. Ты что-то хотела?
– Хотела, тётя Лера: поужинать с тобой. Я соскучилась по тебе.
– Ляля, девочка моя, и я по тебе соскучилась. Давай у меня и поужинаем!
– Давай!
– Всё, жди меня у кафе!
– Окей! Пока.
– Пока.
Повесив трубку, я едва ли не на всех парах поехала в горд, потому что меня там ждали. Дорогой я ещё заехала в ближайшую продуктовку, купила пельменей и много какой ещё вкуснятины. Ляля ждала меня возле кафе. Увидев меня, подъезжающую к ней, она сперва радостно махала рукой, а после, сев в машину, обняла меня и поцеловала в губы. Я и сама была рада и ей, и её объятьям, и её поцелую.
– Давно ждёшь? – спросила я Лялю.
– Да не особо, – сказала она. – Я сама относительно недавно сюда добралась из-за пробки на Олимпийской: там несколько машин так нехило кокнулись, что мама, не горюй! Дай бог, чтоб хоть без погибших!
– Дай бог! – согласилась я. – Ну, и мы поедем с богом!
Приехав домой и, поужинав от души, мы просто сидели и разговаривали о всякой всячине.
– Может, ты ещё чего-то хочешь? – спросила я Лялю спустя время.
– Хочу, – сказала она, и, подойдя ко мне, Ляля тотчас же стала меня целовать, а после между нами случилось нечто, о чём и стыдно, и почему-то радостнее всего вспоминать: целуя меня, Ляля запустила свои руки мне под топ и стала ласкать мою грудь. Я же тоже без доли стеснения тискала Лялю за попу.
– Нравится? – спросила я.
– Очень! – сказала она мне на ухо. – Я смотрю, и тебе нравится моя попка? – я лишь улыбнулась в ответ. – Предлагаю перейти в спальню, лечь в постель и немного поиграть.
– А я не умею с женщиной... – робко отвечаю я.
– Не бойся! – сказала нежно Ляля. – Я тебе всё покажу. Обещаю: нам с тобой хорошо будет!
Мы перешли в спальню. Разобрав постель, я подошла к Ляле и, целуясь, мы стали раздевать друг друга, после чего легли в кровать и предавались самой нежной и страстной любви, забыв обо всём! Знаете, ловлю себя на мысли, что ещё ни с кем из мужчин я не занималась любовью с большим удовольствием, чем с этой девочкой, и никого я с такой нежностью не целовала, как её. Мы любили друг дружку, как хотели, и, по-моему, натурально сходили с ума от той дикой, невыразимой, вырывающейся из наших горл страсти! Самое интересное, что мне нравилось целовать её лицо, губы, загорелое тело – плечи, грудь, живот, ноги… Равно, как Ляля получала удовольствие, лаская меня и целуя во все места, в которые хотела. Наконец наши силы иссякли, и мы просто уже лежали голышом в постели и болтали.
– Тебе понравилось? – спросила Ляля. Я не знала, что ответить. – Ну, скажи что-нибудь, пожалуйста!
– Знаешь, я впервые в своей жизни попробовала любовь с женщиной; хотя и читала про это, и слышала… Я пока немного в шоке, – ответила я.
– Понимаю, – сказала мне, усмехнувшись, Ляля. – Сама в первый раз в шоке была, когда со мной этот фокус проделали, а потом понравилось – и я уже без этого жить не могла.
– А кто с тобой этот фокус проделал? – осторожно спросила я Лялю.
– А я тебе расскажу! – уверенно ответила она. – Всё началось после детдома. Я уже стала работать в такси и среди нас работала одна женщина, наверно, помладше чуть тебя. Звали её все просто Олеся. Кстати, и я её так называла по её просьбе. Она жила одна, никого в свою былую жизнь не впускала – и потому я не знаю ничего о её родне. Но при этом Олеся была весёлым, добрым и нежным человеком и ни на что не жаловалась! И вот однажды как-то Олеся пригласила меня на выходные к себе домой. Я согласилась, не предполагая того, что меня ждёт. В субботу утром мы с Олесей поехали на пляж, где накупались и назагорались, потом мы заехали к её подружке на огонёк, где пробыли тоже немало времени… Словом, домой мы попали уже вечером. И вот тут начались чудеса: едва мы вошли – Олеся тут же стала меня обнимать, гладить моё тело и целовать. Я возмутилась: «ты что, на солнце перегрелась?». Она спокойно отвечает: «нет, я в порядке! Просто я тебя люблю». Я так и офонарела. А она продолжает: «чего смотришь на меня так, будто перед тобой инопланетянка или кто-то в таком роде? Да, я женщина; однако внутри я не чувствую себя ей, а наоборот, там я мужчина и мне хочется любить женщин и девушек... Я не знаю, почему это так вышло, но я с этим живу и даже не чувствую себя ущербной». Я послала её к чёрту и хотела, было, уйти, но Олеся меня остановила, говоря: «дурёха! Ты с начала попробуй, что это такое – любовь с женщиной! Поверь мне, это не менее прекрасно, чем любовь с мужчиной! А если тебе не понравится – я тебя оставлю в покое. Обещаю!». Словом, она завела меня в спальню, мы там разделись догола и занялись любовью. Никогда не забуду, как Олеся нежно меня ласкала и целовала, а я сходила с ума от страсти и хотела ещё ласки и поцелуев. Закончив, наконец, мы с ней, как с тобой, просто валялись голышом молча, не глядя друг на дружку. Как сейчас помню, Олеся спросила меня после некоторого молчания, мол, понравилось ли мне то, что было? Я тогда сказала зачем-то нет, оделась и ушла домой. После того случая мы с Олесей неделю толком не общались; но всю эту неделю я
