В тексте использованы потрясающие описания зимнего леса и отрывки из замечательных зарисовок талантливого автора, фотографа и моего друга Миши Е. (Cold Ways)
Долгий перелёт в полтора месяца, к счастью проведённый в криосне, наконец-то завершён. Скоро начнется экскурсия. Мы бодрствуем уже неделю, а меня уже раздражают окружающие люди. Спокойнее всего возле капитанской рубки, где находится огромный иллюминатор. Большую часть времени, подсчитывая оставшиеся часы, я провожу именно там. Сюда не доносятся голоса 200 пассажиров, среди которых было много детей. Шум беготни и игр может довести любого до нервного срыва. Но я летел сюда, чтобы отвлечься, а не получить усиленную дозу повседневной суеты. И поэтому всеми возможными путями пытался уединиться.
Капитан с тремя помощниками вызывает неподдельное уважение, ни разу не видел их нетрезвыми, что обычное дела среди подобных экипажей. Собранные, аккуратные, внимательные, пьющие только воду с какими-то добавками, предположительно витаминами. Они выделялись на фоне гидов, которые должны были сопровождать экскурсию, и по все вероятности были набраны непосредственно перед полётом. Эти постоянно ходили навеселе.
И вот наступил час иск. Пассажиры, одетые в специальные костюмы и оснащенные приборами для отслеживания, разделились на три группы. Три шаттла отделились от корабля, и спустились на поверхность. Группа, покинув шаттл, долго аплодировала сказочному наряду планеты. Взрослые, наравне с детьми, играли в снежки и лепили снеговиков, следуя инструкции голосовых помощников. Голоса и смех космических туристов чужеродно разбивали стеклянную тишину леса.
Хрустящий морозный воздух. Безветрие после недавно выпавшего снежного пуха. Серая плёнка недвижимого неба. Тени корабельных хвойных красавиц, степенная тишина — всё это являлось основными элементами величественной картины зимы в бескрайних лесах планеты «Invisibilia» (далее - Сибил). Громадные многовековые исполины образовывали плотную стену. Сквозь полог, сплетённый из кроны и широких хвойных лап, почти не проникал и без того тусклый свет. Красный карлик спрятался за серой пеленой, отливая его розовым мерцанием.
Я оказался здесь практически по воле случая, выиграл сертификат на экскурсию. Выдались всего пару месяцев, но, думаю, многие поймут — когда в жизни появляются хотя бы крошечные окошки разбить рутину и расписать её большими мазками ярких красок — нужно хвататься за каждый шанс воплотить это в реальность. А в моем случае я мог заработать деньги на рекламе. Мне все-то нужно сделать красивые новогодние открытки, а заодно стать живым свидетелем этого великолепия. Удивительно, мы всё ещё чтим традиции, и празднуем Новый год. Вот уже пару веков планета Земля является царством пустыни и льда. Да, человечеству удалось погубить лес, а по цепной реакции и всю живность на планете. Всё ещё существуют те, кто именуются землянами и продолжают обитать на планете, но живут они исключительно в модулях.
Освоение космоса давалось с трудом, путём проб и ошибок. Человек приспособился к жизни на орбите родной планеты, построив громадную станцию. А затем расползся подобно раковой опухоли по всему межзвёздному пространству. Способствовало этому конечно же политика, а так же желание поживиться. Были те, кто основался на более пригодных планетах, но основная часть вела кочевой образ жизни. В частности пиратствовали. Организаторы экскурсии тоже в прошлом были космическими корсарами. Они грабили торговые корабли, выкачивали ресурсы с других планет, занимались браконьерством. Обнаружив Сибил, поначалу они вырубали лес на продажу, но как оказалось, космические экспедиции были более выгодным решением.
Попасть на планету под сень величественных пихт, кедров, сосен и елей пытались круглый год, наверное, сказывалась ностальгия. Самым дорогим был рейс накануне Нового года. Флора Сибил была удивительно идентична Земной, утраченной в погоне за деньгами. Однако планета не была пригодна к жизни. Всему виной астероид, который нанёс непоправимый вред планете. Лес Сибил, единственное живое существо, которому удалось выжить в аскетичных условиях, хотя он изрядно поредел за последние полвека. Скоро жизнь на этой планете окончательно замёрзнет и исчезнет.
Воздух здесь всё ещё был потрясающий: чистый, терпкий, хвойный, ни на одной из обжитых планет не было такого воздуха, в самом лучшем случае приходилось дышать через фильтрующие респираторы.
— А Санта Клаус будет? — дёргает меня за рукав румяный малыш, который ещё на корабле всех утомил своими назойливыми вопросами.
Делаю вид, что не слышу и углубляюсь в чащу леса.
Старый лес дышит холодом и приветливо приглашает в гости. Чем дальше ухожу в хвойный лабиринт, тем тише становится. Лес Сибил или, как его еще иногда называют, Дремлющий Гигант — уникальное живое образование, чей возраст исчисляется тысячами лет, а может и больше. Гигант, подобно земным лесам был — единым живым организмом, поскольку каждый древесный ствол в его составе является клоном — у каждого из них совершенно идентичные генетические маркеры. У всех деревьев единая подземная корневая система.
Морозостояние. Наверное, таким был экватор зимы на Земле. Мерцающая пыль снежных хрусталиков. Короткий световой отрезок растянулся, благодаря застывшему в своей кисельной серости поднебесью. За плечами уже было несколько километров поисков и созерцания. Холодный лес нырял в безветренные белые луга и снова возвращался в коридорах сверкающих спящих деревьев.
За этот отрезок времени удалось получить много удачных ракурсов в наполненном спокойствием и уютом месте.
Фотоохота в — 39 — это интересный и не самый простой опыт, подаривший в итоге прекрасный результат: интересные кадры, наблюдения, единение со свернувшейся в клубок природой. Ведь именно такие моменты превращают серые краски неизбежной рутины в настоящие цветы жизни, и именно они создают волшебную мозаику добрых воспоминаний, которые подобно вечному двигателю обязательно будут питать душу положительными эмоциями. Особенно заполнился момент, когда небесная плёнка монолитной серости внезапно надломилась, и над мачтами вековых деревьев засияло солнце, низкий красный карлик, заполнив просеки бледно-розовым ласковым светом. Это было незабываемо. Полтора месяца пути стоили того.
Я остановился и вслушался в короткое эхо хруста снега от моих шагов. Пауза. Тишина обволакивала, кристаллизировалась, кажется, она была осязаема — замерзая в воздухе, она превращалась в ледяные узоры, которые медленно проплывали в форме бестелесных миражей мимо меня. Я сделал ещё несколько шагов, вслушиваясь в акцентированный хруст. Он напоминал звук ломающегося крекера, а последний шаг перед паузой казался лёгким ударом ложки по карамельной корочке идеально приготовленного десерта крема-брюле. Холод чувствовался не очень сильно, благодаря термобелью и спецодежде, скорее он был двигателем движения, аккуратно давая понять, что долго стоять на одном месте не стоит, и дорога продолжала расти, пролегая сквозь ледяные галереи величественных пантеонов зимы.
В этой морозной суете мне показались столь очевидными простые сюжеты победы жизни и веры в завтрашней день, что я невольно улыбнулся краснеющему горизонту.
Посияв алыми лучами невероятно живописного заката, зима сделала резкий выдох, как силач перед подходом к тяжёлой штанге и резко показала всю свою мощь и абсолютную власть, опрокинув на планету невероятную метель — сильнейшую за последние 100 с лишним лет. Но чем преодоление стихии, когда видимость теряется в радиусе двух метров, и ты не пытаешься отыскать путь, не подвиг. По крайней мере, таков мой выбор.
В завывании ветра слышались голоса, треск и топот. Лес на глазах превращался в один гигантский сугроб, снег тормозил каждый шаг, беспощадно жалил глаза и щёки, ноги буксовали в белой вате, покрывшей все возможные тропы и спрятав их контур. Какое же это, скажу я вам удовольствие! И мысли повернуть назад, спасовать не было. Только лес, фотоаппарат, поиск малейшей возможности что-то снять, тот самый детский азарт и радость от приключений — собственно, вот и весь необходимый набор для счастливого дня. Ну, а в его завершении можно смело давать себе прозвище — Сугробыч.
Тем более, судя по сводкам, метель должна была утихнуть так же неожиданно, как началась.
У Сибилы не было спутников, и после долгого заката опустилась непроглядная ночь. Только тогда я решил вернуться к шаттлу, пользуясь навигатором, встроенным в рукав костюма. Неожиданно шишки на ёлках загорелись красным флюоресцентным светом. Не могу передать мой восторг, именно так, выглядели новогодние ёлки на картинках и фильмах двухвековой давности. Из-за метели они мигали, но почему создавалось ощущение чего-то хищного.
Ветер стихал, но шёпот не прекратился. Он раздавались совсем близко, заставляя оборачиваться, но кроме еловых ветвей с горящими шишками ничего не виднелось. На этой планете не было жизни, кроме деревьев, а звуки походили на рык и вой хищников, которые я часто слушал, окунаясь в прошлое Земли. Я ускорился, насколько это вообще было возможно, проваливаясь в сугроб, не успевший заледенеть, и приходилось прилагать усилия, чтобы вытащить ногу и сделать следующий шаг. Инстинкты заставляли меня спешить, словно за мной отправились в погоню чудища, хотя никаких видимых причин опасности не наблюдалось.
Вскоре я начал различать обрывки голосов. Слава Богу, это были люди, туристы из другой группы. Я вышел на просеку, где снега было меньше и идти стало легче. Радовало, что я всего лишь стал пленником звуковых галлюцинаций. Посмеиваясь над своим страхом, я уже почти добрался, когда раздались взрывы и выстрелы. Была полночь и группа отмечала наступление Нового года салютом, петардами и криками, а дети взрывали хлопушки и жгли бенгальские огни.
Неожиданно раздался треск ломающегося стекла. Сверху, прямо на празднующих, что-то упало, утонув в сугробе и подняв хлопья снега, словно брызги воды, как в бассейне с гравитацией. Люди замерли. Падения продолжались. Поначалу я решил, что это созревшие шишки, но объекты были слишком крупными. А когда они зашевелись и стали выбираться из сугробов, люди пришли в ужас, раздались истеричные крики и все бросились врассыпную.
Я никогда не был тормозом, просто, когда из снега показались пушистые двухметровые ёлки, мой мозг не воспринял сигнала к бегству. Но потом я увидел их светящиеся зелёным глаза и ощетинившуюся иглами шкуру, вместо ветвей, подобную дикобразам. Раздался свист. Мимо меня пролетели огромные иглы, чудом меня не задев и застряв в коре исполинов. Я спрятался в сугроб и замер.
Стальные острия игл протыкали беглецов и, раскрываясь в теле хвоей, словно колючими зонтиками, отрывали им конечности, части тел и головы. Иглы, прикалывали тела детей к стволам, словно бабочек булавкой. Плоть еловиков, оставшаяся без зелёных ветвей сочилась красным соком, напоминающим кровь. Чудовища выглядели, как зелёнобородые Санта Клаусы в алых шубах, местами
|