отступить с окраин, перед втягивающимися в Лаккаллу свежими силами врагов.[/b]
На городскую площадь вслед за в панике отступающими, солдатами Глена Эарена, под боевые кличи, озаряемые вспышками Света ринулись воины дэ Сэна и рыцари Ордена Паладинов.
Тошнотворный ком ужаса подкатил к горлу Глена Эарена. Испуганный конь поднялся на дыбы. Заржал, едва не сбросив наездника. Позорное, омерзительное его естеству чувство, охватило сира Глена. Бежать! Спасаться!
Он дал коню шпор, в тот момент когда враги сошлись с дезорганизованными, растерявшимися защитниками Лаккаллы. Многие бросали оружие. Иные, - более стойкие бросались в последний отчаянный бой.
Глену удалось вырваться из города, в котором затихало всякое сопротивление.
Его конь мчался прорывая бушующий ливень. Вода плотными потоками проскальзывала сквозь забрало шлема с бармицей, затрудняя и без того сорванное от панического страха дыхание. Страха, - навеянного Светом Паладинов. Конь, захлебываясь, храпел под ним. Эарен отбросил щит с парой оленей на буром фоне, самокритично заметив, что больше подошел бы удирающий кролик на желтом. Он поднял забрало, не имея возможности снять шлем на ходу. Преследования не было, но сир Глен продолжал подстегивать коня.
А позади, над Лаккаллой, взамен флагов и штандартов Лотохеймского войска, поднималось знамя со змеей и аспидом лорда Острии.
Окруженные войска Глена Эарена вскоре сложили оружие. К сдавшимся отнеслись со всем подобающим почтением. Но не пренебрегли предосторожностью. Даз-рематских солдат связали, а разоруженных рыцарей разместили под охраной в городской ратуше.
Пока одни убирали погибших и оказывали помощь раненым, другие отмывали доспехи в широком городском фонтане.
Небо светлело, растворялась грозовая серость. Но не тревожные мысли Кранвельда Манудара.
Агнес Ривайс первым вступивший в битву за Лакаллу, сейчас отмывал красные от крови доспехи недалеко от пристыженно и угнетенно взиравших на него пленников.
-Умерь свой пыл, Агнес, - Кранвельд с тревогой обратил внимание на испачканный кровью и белым крошевом боек паладинского молота побратима. Тяжело сглотнул, понимая что белое крошево ничто иное как кости раздробленных черепов.
-Они предали человечество, - сухо ответил Агнес, старательно оттирающий забившиеся в сочленения доспехов красно-серые сгустки.
-Они не ведают, - запротестовал Кранвельд.
Агнес Ривайс ворвался в битву словно одержимый. Словно один из тех, с кем призван сражаться Орден. Он прорубался вперед не зная усталости и жалости к врагу. Не ведая сомнений и сожаления.
Не подпитывала ли его Злая воля?
Кодекс Ордена защищал от демонической скверны. Но человеческие души бывают слабы. Достаточно небольшой слабости, - трещины в душе и светлых идеалах, чтоб этого было достаточно для Темных Владык Бездны. Многих братьев искусила Пустота. Порой лучших из тех, кого знал Кранвельд.
А инструменты Князей Пустоты поистине всеобъемлющи. От алчности, что мародерством сгубило Балладора “Пресветлого”. Трусости, позорном пороке смертных, - в пораженчестве Ханевал Турамлег, - брат-паладин, отвернулся от Света. Знаниях, что отвернули Сильвара “Ветрогона” от Смертного мира.
Ярость и гнев… Что снедают сейчас Агнеса Ривайса. Досада от потери сына. Страх за его судьбу.
Не получает ли брат-паладин удовольствия вступая в бой? Не упивается ли кровью?
-Мне это не нравится, - поспешил успокоит Кранвельда Агнес. Он сам стыдился неподобающей Рыцарю Света ярости, что захватила его в бою за Лаккаллу. - Мы должны быть не здесь, Кранвельд, - добавил Агнес Ривайс. Все его мысли были устремлены к сыну, впавшему во власть Тьмы и окруженному демонами в сотнях лиг от сюда. В замке проклятого короля Римуса Ривендрейка.
-Всему свое время, брат Ривайс. Доверься Куналанду, - Кранвельд еще раз взглянул на окровавленное оружие Ангеса Ривайса.
Приказ Гринморда, - командиру гвардии, дошел вовремя. Вовремя, если бы не погода.
Неудачное время выбрал Гринморд для атаки. И Кариган Лотохеймер с досадой и тревогой, наблюдал как гибнет его войско. Поспешность Освальда Гринморда. Скоропалительные, необдуманные приказы маршала едва не стоили Лотохеймеру цвета его вассального войска. Благо крепкая броня и сильные кони смогли ограничить потери сотнями, а не тысячами благородных сыновей Лотохейма.
Теперь в бой вступила пехота, успевшая устать, скользя и проваливаясь в грязи. Что впрочем не мешало ей удачно теснить вражеский, изнуренный боем авангард мятежников, грозя опрокинуть его на левом их фланге. У болот, где стояла еще не задействованная, но уже ознобившаяся конница Острии.
И по центру, где силы Куналанда настолько исхудали, что на каждого из его солдат приходилось по пять-шесть латников Лотохейма и короля. Именно туда, Айдан Куналанд, решил двинуть основной резерв, состоящий из тяжеловооруженных пехотинцев. Рискуя тем самым быть окруженным с юго-востока, где немногочисленная конница, наверняка не сможет удержать пути отступления по болотам.
Но Айдан Куналанд, не был бы Айданом Куналандом, если бы судьба не благоволила ему. Судьба и талантливый, грамотный рассчет. Кариган Лотохеймер проигнорировал приказ второго маршала. Весть о сдаче Лаккаллы уже достигла его, наряду с докладом разведки о хараданском отряде под знаменем осенненного молота, пересекшем Тредемитц.
-Пусть, Гринморд губит своих людей, моих он погубил достаточно, - бросил лорд Лотохейма, стюарду донесшему приказ, прежде чем направить гвардию к Требьяту. Гнать солдат по размокшему полю до позиций врагов, - безрассудно, а вдвойне безрассудно к исходу проигранной битвы.
Получивший ответ Лотохеймера Гринморд был в бешенстве. На его глазах враг систематично выводил своих людей из боя. А вассалы Лотохеймера, самовольно отступали вслед за гвардией и своим господином к Требьятскому замку.
Куналанд потерял многих в этой битве. Многих верных ему. Среди погибших были не только призванные ленники и простолюдины, но и сотни добровольцев, вступивших в его ряды дабы сражаться за Смертный мир. Храбрейшие! Они не дрогнули перед громыхающей рыцарской конницей Даз-Ремата. Не дрогнули, уже будучи изнуренными битвой и холодным дождем, перед закованной в сталь профессиональной пехотой короля. Они выполнили то, за чем Куналанд привел их к Требьяту. Они защитили народ Острии от произвола оскверненного скверной Пустоты короля.
Куналанд с сожалением осознавал, что и на другой стороне есть такие же храбрецы. Смертный мир полон героев. У многих нет благородных имен, но есть то, что важнее. Храбрость и честь.
И только Рыцари Света могли осознавать всю трагедию начавшейся войны. Как больно осознавать, что демоны
поставили один народ, - брат против брата. И не вступая в бой, они выигрывают войну, заставляя биться тех, против кого она ведется.
