"Слёзы адмирала".

подумал:
- По крайней мере, будет от чего отталкиваться.                                                                                  
Катя была молоденькой, симпатичной девушкой, но такая, же взбалмошная, как и все дочки больших начальников. Высокомерные нотки постоянно присутствовали в её разговоре.
     
                                         
Севенко этот факт ничуть не смутил и, пообщавшись с ней довольно достаточно, он понадеялся на то, что усмирить такую прелесть всего лишь дело времени. С самого начала, в жизни двух молодожёнов, всё было безоблачно. Однако «идиллия» длилась недолго. Первая банальная ссора по пустякам с супругой вылилась в выяснение его места в новой семье, а ещё она дала понять, что ей позволено всё. Он уже смотрел на избранницу иными глазами. Вадим поначалу сильно заблуждался в рассуждениях, скорее от недостатка жизненного опыта, чем от переоценки своих сил и возможностей, а тут ему всё популярно разъяснили. Как обычно бывает, в большинстве случаев, жизненные коллизии молодым супругам ещё неведомы, «подводные камни» и «грабли» ожидают их впереди. Прозреть Севенко предстояло чуть позже, жизнь, впоследствии, всё поправит.                                                                                                              
Молодая жена оказалась копией своей мамы Нины Олеговны, властной адмиральши, которую зять невзлюбил сразу, но вовремя каждой встречи изо всех сил изображал счастье и радость видеть и общаться с «мамой». Он уже в то время не признавал в людях излишней манерности, которую постоянно демонстрировала тёща.                                                                                                                              
– А ещё она имеет плохую привычку вламываться в личную жизнь, - любил он повторять, иногда в гневе.                                                                                                                                            
Тёщин «венценосный» муж выглядел поделикатнее, наверное, потому, что постоянно был занят на службе. Катя постепенно стала переносить стереотип бывшей семьи, в которой выросла, на свою, личную. В таком деле ей, естественно, активно и с большим удовольствием помогала мама, бескомпромиссная натура. Тесть, со стороны, с видом небожителя наблюдал за семейным переделом и не вмешивался. Вадиму оставалось только мириться с происходящим, он вынужден был соглашаться во всём. Выход нашёлся сам собой. Они с Катей постепенно приноровились друг к другу и жили мысленно каждый в своём мире на общей территории квартиры. О взаимном уважении он продолжал мечтать. Распри с определённой периодичностью возникали и исчезали. Вадим, даже при таких обстоятельствах, никогда не сомневался в своей значимости и верил в то, что настанет время, и он будет придерживаться во всём собственных принципов в семье. А пока, во избежание конфликтов, чаще помалкивал.                                                                                                        
– Это временная сдача позиций, - утешал себя Севенко.
А жизнь набирала обороты и полетела очень быстро, как у всех: женитьба, рождение сына, продвижение по службе, с опережением графика. Заглядывая за горизонт, он стремился к высоким чинам и это ни от кого не скрывал. Через определённый отрезок времени, тесть уже командовал флотом и метил перебраться в Москву, а Вадим стал старпомом на атомоходе. В разговорах, подчинённые стали называть его уже по имени и отчеству, что поначалу вновь испечённого старпома несколько смущало, но ненадолго. Он быстро научился казаться солидным. Личная жизнь понемногу наладилась, ведь тёща была уже на почтительном расстоянии, но не хватало душевного комфорта. Жена оказалась крепким орешком, осталась такой же высокомерной и при случае старалась напомнить Вадиму, что все его успехи - заслуга её папы. Всё это постепенно превратилось в циклический ритуал. Донимала она его, как говорится, конкретно. Севенко это очень огорчало и злило. Он постоянно вон из кожи лез, чтобы всем доказать своей отличной службой, что это не так, что это его личные достижения. Напряжение между ними нарастало постепенно, из года в год. Однажды Вадим обратил внимание, что ни приятное слово, ни красивый поступок и даже добрая шутка или комплимент с его стороны, уже не вызывает у жены никаких эмоций.
- Одни упрёки и недовольство, - констатировал он печально.
После очередных нравоучений Вадим сорвался.
- Чёрт возьми, я не пойму, о чём ты? – кричал Севенко в сердцах, в ответ. – За меня, что ли твой папа служит? Или я никчемный офицер? Да знаешь ли ты, что у меня знания…
Он осёкся, одёрнул себя, вспомнив, что это бесполезно, замкнулся в очередной раз. О папе можно было говорить только хорошее, либо ничего. Единственное, что он добавил со злостью и обидой в голосе:
- Мне что теперь, всю жизнь перед тобой «Канкан» плясать из-за того, что твой папа адмирал?
Когда она уж совсем распалялась, то била ещё больней, добавляя унижающую его самолюбие поговорку: «Из грязи - в князи». В такой ситуации он совсем ощущал себя кретином. Между ними росло отчуждение.
- Подожди подруга, придёт моё время, - молча, огрызнулся он. - Просто расслабляться мне рано. Надежда, терпение и труд всё перетрут.
Постепенно охладевший к жене Вадим, старался дольше задерживаться на службе, дома вёл себя сдержанно и холодно. Та самая надежда таяла. Редкое примирение происходило у них только в постели. Личная жизнь старпома Севенко фактически ушла на третий план.                                                                                                                                                     - Это стало нормой жизни, - вдруг, к своему ужасу, заметил он.                                                                            
После двух лет пребывания на должности старшего помощника командира атомной многоцелевой подводной лодки, Вадим Сергеевич поступил в Военно-морскую академию. Жена, естественно, поехала с ним в Питер.
        Учёба в Ленинграде прошла как один день. Он снова подолгу, до позднего вечера, задерживался в академии, усердно грыз гранит науки и по учёбе был в лидерах. Но дома и в обществе, по-прежнему, находился в тени своей подруги. Севенко, конечно, представлял совершенно в ином свете свою семейную жизнь, но получилось то, чего совсем не ожидал.                                                                                                                                                        
     Время подошло к выпуску,  у Вадима состоялся серьёзный разговор с тестем, который в это время по служебным делам находился в Северной столице. Папа, уже Начальник Главного штаба ВМФ, предложил ему на выбор должности в Москве или в Ленинграде.
- Катя меня просила, чтобы я пристроил вас поближе к нам. Как ты на это смотришь?
Вадим ждал этот разговор и подготовился к нему. Он решил проявить принципиальность, которая отрекошетила бы по его жене.
- Нет, Андрей Петрович, я хочу вернуться в свою дивизию, - ответил он, ни секунды не раздумывая. - Чувствую, что готов уже командовать атомоходом.
Это решение произвело обратный эффект.
Тесть, конечно, удивился, но против воли зятя не пошёл.
- У каждого есть право выбора. Сам только с Катей решай, - буркнул он, вставая из-за стола. – Я думаю, мы утрясём этот вопрос, - поддержал он Севенко морально.
То, что случилось с его женой и её мамой, от этого известия, он не ожидал. И так истеричная Катя, кипя от негодования, закатила грандиозный скандал, в котором он услышал всё о себе, а именно то, что она думала все эти годы о никчемном муже.                                                                                                                    
– Я подозревал, что придётся оттираться от плевков, но чтобы столько желчи на меня, в придачу вылилось, не мог даже представить в кошмарном сне,- молча, возмущался тогда Вадим.- Крылья вырвали мне с корнем.
Семейная жизнь, и так далеко не идеальная, дала трещину.                                                                                              Подпевала своей дочке, естественно, тёща. После того памятного разговора, Севенко решил послать их семейство ко всем чертям, предварительно уехав подальше, но не тут-то было. Это он почувствует позже, а пока Вадим продемонстрировал редкостное самообладание и довольно, с ехидцей ухмыльнулся жене в лицо. Хотя давно знал, что её чувства непредсказуемы и даже безошибочно чувствовал любое изменение её настроения. Просто устал с этим мириться. В этот раз он рассчитывал на чудо.                                                                                        
- Может она одумается.
Вадим тайком посмотрел пристально на тёщу, которую в быту называл дружелюбно – «Олеговна». Ей было уже хорошо за сорок. Как она не холила себя, а на лице уже появились черты увядания.  Ему стало обидно за себя и такое отношение, он мысленно процитировал давно написанную в адрес тёщи эпиграмму.
                     В её глазах читается немой вопрос:
                     «Где те года, когда был спрос? »                                                                                            
- Жену «Цезаря» обижать нельзя, себе дороже, - это он усвоил хорошо и потому все обиды оставались на уровне мысли.
На следующий день, остыв и посовещавшись с мамой, Катя заявила, что пока с сыном поживёт полгода в Москве, а там видно будет.                                                                                                                
Зло сузились её глаза.
– В каких-то медвежьих углах я жить больше не намерена, - сказала она, как отрезала.
- Зато вдали от загрязнённых мегаполисов и промышленных центров, - пытался отшутиться он.                                                                                                                                            
На том и порешили. По тому, как она говорила и каким тоном, он понял, что жена его грустить не собирается. Её ждали впереди светские бури и штормы, а его такие же явления, только природные, на краю земли. Когда расставались, она, презрительно поджав губы, отвернулась к окну и пригрозила:                                                                                                        
- Это тебе всё боком выйдет.
Вадим прибыл на Камчатку в хорошем расположении духа, с торжествующим видом.
- Теперь я продолжу свою карьеру без влиятельного «папы», - размечтался он, - и «мамы», холодной мегеры.
Но не тут-то было! Ему предстояло прозреть ещё раз. Жизнь показала, что он замахнулся на «их» устои и сложившиеся стереотипы, телефонного права ещё никто не отменял.
Места командира подводной лодки, по какой-то ему неизвестной причине, вдруг не нашлось, хотя в предписании был чётко прописан её бортовой номер и воинская часть. Недавно назначенный с Северного флота, буквально перед ним, командир дивизии опустил Севенко на землю.
- Послужишь, дружок старпомом на многоцелевой АПЛ, а там будет видно, куда командиром тебя назначать.
Вадим сразу же почувствовал привет от любезных «родственников».
-А я наивный полагал, что уже в одиночном плавании, - пронеслось у него в голове, душила обида.
Пришлось, с «лёгкой руки» родных и близких, на время оставить в стороне свои амбиции. Силы были, мягко говоря, неравны, и отстаивать свои права занятие пустое.
- Не знаю, где искать справедливость? Доколе это безобразие будет продолжаться? – иногда в сердцах, поначалу, бурчал он.
Не было сил сдерживать и свои переживания.
Вот такое изощрённое «благородство», по циничному принципу, проявила «родня».                                                                                                                                                                                
Он скрепя зубами, с утроенной энергией взялся за службу. Севенко выполнял свои обязанности со свойственным ему упорством и чувством высокой ответственности. Вадим Сергеевич снова шёл к цели, ни на кого не оглядываясь.
Служба службой, но