Чулан

мне дверь.
Голос тихий, спокойный, человеческий. Я открою. Мне надо с НИМ поговорить. Я хочу, чтобы ОН ушел и больше никогда не возвращался.
- Отопри эту чертову дверь!
- Я уже открываю.
Ключ в замке. Поворот. Раз, два, три. Дверь на себя.
Передо мной стою ОН. Единственное, что различает нас – это глаза. Они у НЕГО остались прежние, звериные. Смотрит на меня.
- Я убью тебя! – заорал ОН и вцепился руками в мое горло. – Верни мне нормальный облик! Я не хочу ходить в твоей шкуре!
Дверь в чулан хлопнула. Мы катались с ним на полу. Я пытался оторвать его руки от моего горла. Душит. Нечем дышать. В груди нарастает жар, который стягивается в тугой круглый комок. Я оторвал его руку от себя и тут же впервые в жизни ударил кулаком по челюсти. Еще раз! Еще, еще, еще!!! Ну же, кто остановит меня?!
- Не надо, прошу тебя!
Этот хриплый голос вывел меня так, что я приложился еще несколько раз. Изо ЕГО рта пошла кровавая пена. Одной рукой он пытался помешать мне, ногтями царапал лицо, пытаясь достать до глаз. Рука заработала как сумасшедшая. Я уже не чувствовал ее. Бил кулаком то в челюсть, в нос, глаза. Я хочу тебя убить! Ты сломал мою жизнь! Удар кулаком. Я лишу тебя жизни и знаю, что никогда не пожалею об этом.
- Не надо больше! ПОЩАДЫ!!! – захрипел двойник. Я остановился и посмотрел на его лицо. Кровавое месиво. Я не чувствую руку.
Надо уходить отсюда. Я вышел в коридор и закрыл за собой чулан. ОН остался там, лежать на полу. ОН жив и будет жить. Если я убью его – то сойду с ума. В последний момент я понял это и вовремя остановился.
- Я запрещаю тебе выходить отсюда! ТЫ никогда не покинешь чулан! Отныне – это твоя обитель. Чтобы ТЫ не загнулся от голода, я буду кормить тебя дурными мыслями.
- Как ты пожелаешь, господин…
Больше я ЕГО не слышал. Спустился вниз по лестнице, вышел через парадную дверь и бросил в темноту маленький ключик, который зажимал в кулаке неповрежденной руки. Другую я не чувствовал. Она болталась так, что мне казалось, что в ней вообще нет костей. Плевать! Надо убираться отсюда. К черту сонный порошок!
Туннель я пробежал. С трудом забрался по лестнице, поднял крышку люка, из которого запахло гарью.

- Ты в порядке парень?
На мои плечи кто-то положил одеяло. Я поднял голову и первое, что увидел, был дом моего дяди. Он горел так, что зарево пожара освещало весь поселок. Многие люди вышли из домов и восхищались зрелищем. Пожарные тушили огонь. Они заливали водой живое напоминание о моем детстве, которому было не суждено выжить в огне.
- Ты в порядке, парень?  
На меня смотрит пожарный в каске.
- Да.
- Ты хозяин дома?
- Да.
- Сам выбрался оттуда? Тебе повезло! Нас вызвали ваши соседи, когда увидели огонь.
Не помню, как я покинул дом.
- Вижу, ты кое-что успел прихватить!
Так и есть. В руках я почему-то зажимаю ключи, бумажник и цифровую камеру, которой редко пользовался.  
- Твоя машина? – пожарный показал пальцем на мой «BMW».
- Да.
- Отгони ее подальше, от жара краска полопается. Жалко! Такая шикарная машина.
От дома ничего не останется. Внутри меня странная пустота, которой прежде никогда не было.
- Парень. Э….
Чего он мнется? Я знаю, что ему надо. Это нужно всем от меня.
- Сколько за вызов?
- Сто баксов, - перевел взгляд на мой бумажник, - Сто пятьдесят.
- Вот двести! – отсчитал две бумажки ему в руки.
- Завтра приедут несколько человек. Для протокола придется выяснить причину возгорания.  
Это мне не надо. Даже не знаю, жалею ли я о том, что мой дом сгорел. Не знаю. И причину мне знать не хочется. Горит, так горит. Деньги всегда делают свое дело, и в этом я в очередной раз убедился.
- Вот еще три сотни! – я честно положил пожарнику в перчатку деньги. – Для протокола причина возгорания – короткое замыкание в проводке.
- Так и запишем! – пожарник кивнул и отошел от меня в сторону.
Я сел в свою машину. Подал чуть назад и остановился. Мне холодно даже в этом одеяле. Но почему я взял с собой камеру? Мне плевать на день, когда наш сотрудники моего офиса гуляли по поводу долгосрочного контракта с одной западной конторой, желающей вложить средства в отечественный бизнес.
Забавно было бы сейчас посмотреть на счастливые лица подчиненных. Мне холодно и светло. Пожарные очень стараются.
Взял в руки камеру, отодвинул экран, перемотал пленку. Включил воспроизведение.  Что за …..?

Мое лицо на весь экран. Скалюсь в камеру. Я не узнаю себя.
Высовываю язык, показываю гнусные, отвратительные рожи. Отхожу в центр комнаты, показываю неприличный жест в камеру. Начинаю танцевать вокруг медвежьей шкуры, пинаю подушку босыми ногами. Подбегаю к объективу камеры.
Не умею читать по губам, но то, что я сказал в камеру, понял сразу. От этих слов волосы на затылке стали дыбом.
- Открой чулан, сука!
Позирую перед камерой. Слащаво улыбаюсь.  
- Сладкий Джон! Вкусный Джон!
Ковыряюсь в зубах пальцем.
- Выходи из чулана, иначе мне придется убить нас обоих!  


Я больше не могу смотреть на это. Уже понятно кто поджег дом. Помню в подвале лежала канистра с бензином.
Выхожу из машины, подхожу так близко к дому, как только это возможно. Взмах руки. Камера слетает с ладони и улетает в огонь. Пусть сгорит также как и мой дом. Пусть вообще ничего не останется.

*   *   *
Я бросил машину в километре от города. Холод пробирает до костей. Я смогу дойти до ее дома в одних трусах. Странные мысли лезут в голову. Я хочу искупить то, что натворил пятнадцать лет назад.

Провал в памяти.

Вот и тот самый подъезд. Она, скорее всего, вышла замуж. Меня встретит муж, который вломит мне так, что я упаду с лестницы и разобью себе голову. Он будет прав. С предвкушением жду этого момента. Второй этаж, третий этаж. Четырнадцатая квартира. Руки трясутся так, как у любого, кто болен болезнью Паркинсона. Мне очень холодно. Звонок. Тишина. Звонок. Звук выключателя за дверью.
- Кто?
- Вввааадддииимммм!
- Кто, кто?
- Ввввввваааааддддиммммм!
- Послушайте, уже три часа ночи! Если вы не уйдете, я вызову милицию!
- За дддвеееррьюю ссстоиттт тот, кккто брроосссиллл тебббя оооднну ннна улиццце пппятттнадддцать леттт назадддд!
Звук. Так щелкает дверной замок. Дверь открывается со скрипом. Передо мной Вика, в халате. Смотрит на меня теми же глазами, какими я надолго запомнил ее.
- Вадис?!
Так называла меня только она.


Провал в памяти.


Я открываю глаза и вижу ее перед собой. Она сидит за столом, курит, о чем-то думает, смотрит в окно. Я лежу на кровати, укутанный в несколько одеял. Во рту обжигающий вкус водки. Она одна. На меня старается не смотреть.  
- Ты сумасшедший!
- Я знаю.
- Не знаю как встану завтра после такого, а между прочим у меня завтра урок.
- Что?
- Я работаю в школе учителем русского языка и литературы. Честно говоря, даже не думала что пойду по стопам матери.  
- Прости меня.
Она молчит. Докуривает сигарету и тушит ее в пепельнице.
- У меня одна кровать, Вадис.  
- Я только хотел извинится. Я пойду! Так будет лучше.  
- Ты ворвался в мою жизнь через пятнадцать лет в три часа ночи в одних трусах и думаешь, что я отпущу тебя в таком виде на улицу? Зима за окном, если ты не заметил.
Выключает свет. Перелезает через меня, и ложиться рядом. Поворачивается ко мне спиной.
- Твой отец сказал мне тогда, что если я еще подойду к тебе хотя бы на десять метров, он убьет меня.
- Он умер.
- Прости. Я не знал.
Я чувствую, что она лежит с открытыми глазами, смотрит в стену. Молчит.
- Вадис, пообещай мне кое-что.
- Все что угодно.
- Не бросай меня больше.
- Вика, я…
- Спи.