и посадили на табурет. Публика ревела от восторга. Кто-то принёс мокрое полотенце и стал обтирать поверженного «Геракла». Из толпы стали отпускать шутки на подобие:
- В этих глазах напротив калейдоскоп огней.
Выйдя из состояния «гроги» и придя в себя, он, молча, собрался, смотря себе под ноги, и ушёл. Когда за боксёром закрылась дверь, острослов Веня Петровский торжественно произнес, глядя на Виноградова:
- Квалифицированно ты привил ему иммунитет от «звёздной болезни»!
В роте больше с перчатками и без них самоуверенного боксёра никто не видел. В училище Пётр иногда встречал этого курсанта, но он не здоровался и отводил в сторону взгляд.
Намного позже, в начале четвёртого курса, Виноградов был на практике в дивизии атомных подводных лодок, и судьба устроила им неожиданную встречу. В один из дней недели, по приказу командира подводной лодки, на которой проходил практику Пётр, была сформирована сборная команда во главе с командиром БЧ-2 для сдачи аппаратуры в ремонт и получения исправной. Они отправились на торпедолове на судоремонтный завод. Прибыв в посёлок Большой Камень, в народе прозванный – «Рио-де-Булыга», Пётр после окончания работ стоял на причале вместе с остальными в ожидании команды на посадку для перехода обратно в базу. Его кто-то окликнул. Виноградов повернул голову, перед ним стоял рослый старший лейтенант. Присмотревшись, он узнал его, это оказался тот боксёр. Старлей подошёл, они поздоровались и познакомились. Поговорили об учёбе и службе, об училище, преподавателях и перспективах военной профессии. В конце разговора, прощаясь, старший лейтенант, которого звали Игорь, вернулся к давней истории.
- Ты знаешь, Петя, я из того случая сделал хороший вывод для жизни: «Никогда не надо переоценивать свои силы». Благодарю тебя за урок.
- Всегда рады, - ответил ему в шутливой форме Виноградов. – В твоём звании и должности, теперь уроки нужно извлекать из чужих ошибок, - дал ему ещё один хороший совет Пётр.
- Согласен. Что из этого получится, как ты там говоришь: «Поживём – увидим».
На лице Игоря появилась дружеская улыбка.
Виноградов к нему какой-либо неприязни или злобы не испытывал. Они попрощались и никогда больше не встречались.
А у Петра после того боя опух глаз, и он зашёл в санчасть.
- Как всегда упал и глазом наткнулся на что-то. Правильно я говорю? – встретил его ироничными словами пожилой доктор.
Виноградов в ответ мычал что-то нечленораздельное, и только улыбался, так как быстрый поиск внятных объяснений ничего не дал. Доктор отдал указание молоденькой медсестре. Она развела порошок «Бодяги» на подсолнечном масле и сделала курсанту примочку на глаз, а чтобы хорошо держалась на лице, перебинтовала через всю голову. Утром, на построении, командир роты, распределяя часть курсантов на работы, куда попал и Пётр, дойдя до фамилии Виноградов, остановился.
- А тебя, Нельсон, мы сегодня отправим на лёгкий труд, чистить картошку.
Сам того, не подозревая, офицер приклеил Петру прозвище на пять лет учёбы, а в памяти сокурсников на всю жизнь. Вообще давать прозвища в училище, как своим, так и преподавателям, было негласным правилом у курсантов. Они в основном рождались как реакции на странности и привычки людей, иногда на их неординарные высказывания. Пётр Алексеевич вспомнил из своего курсантского прошлого преподавателя кораблевождения с обычной русской фамилией – Смирнов. Офицер был невысокого роста, худенький, немного согнут вперёд, при ходьбе шаркал ногами, ни о какой выправке речи и не могло быть, лысоватый не по годам и всегда с грустными глазами. Плечи были опущены, создавалось впечатление, что на них своим большим весом давят чугунные погоны. Преподаватель читал учебный материал медленно по конспекту, не отрываясь, разобрать его было трудно из-за невнятной речи. В каждом классе курса словно соревнуясь, друг с другом в оригинальности, ему лепили различные прозвища. В первом классе Смирнова обозвали – «Здравствуй ужас», во втором он проходил как – «Тушканчик», а в третьем нарекли «оптимистично» – «Дежурный по кладбищу». Командира роты тоже не забыли. Петя лично придумал ему кликуху – «Шницель», не по злобе, а из-за его большого, избыточного веса.
- Какое счастье окунуться в бесшабашную юность! – подвёл черту под своими воспоминаниями Виноградов. – Перед глазами промелькнул временной срез.
Пётр Алексеевич прервал воспоминания и как всегда начал в голове прокручивать обстановку на подводной лодке.
- Через два дня зайдём в базу, сезон отпусков начинается. Часть экипажа на юг поедет. Ах, как по весне пахнут цветущие деревья! – перед глазами появился сад из далёкого детства возле его дома, где-то там на юге. - Командир БЧ-3 и замполит в академию поступать собрались, им на замену уже прибыли новые люди, ждут на берегу. Кто есть, кто из них, поживём – увидим. В телеграмме была указанна фамилия минёра – Морев, - командир на мгновение задумался. - Фамилия редкая, когда-то я уже что-то подобное слышал, но не могу вспомнить где. Судя по телеграмме, мы с ним одно училище заканчивали.
Он не мог почему-то отделаться от ощущения – «Де Жа Вю».
Мысли вновь притянули Виноградова к слову – отпуск. На ум пришли высказывания капитан-лейтенанта Бекетова в прошлом году. Неисправимый бабник по жизни, однажды он произнёс их в кают-компании за столом:
- Здесь на море мы только смотрим, а там, на берегу чудного Чёрного моря, недельку-другую хочется провести, расслабившись, потратить заработанные рубли на удовольствия: отель с «нумерами», белые брюки, бронзовый загар и девушек с золотыми кудряшками!
Виноградов встал, разделся и лёг спать со словами: «Поживём – увидим».
Прошло двое суток и многоцелевая атомная подводная лодка, словно чёрная тень, вынырнув из тёмных глубин и освободившись от объятий Нептуна, направилась в базу. Сквозь тучи, которые заволокли небо, пробились лучи солнца, изменив цвет моря с тёмно-синего на весёлый голубой, придав хорошему настроению экипажа ещё и положительных эмоций. На ходовом мостике командир и замполит, наслаждаясь свежим воздухом, перебрасывались мнениями. Мимо пролетела чайка, своим криком оповестив, что скоро они увидят родной берег.
- Иван Антонович, кто на твоё место? Ты его знаешь? – спросил Виноградов, пристально глядя вдаль.
- Нет. Он после академии, раньше на Камчатке служил.
- Хорошо. Поживём – увидим, - как всегда произнёс свою любимую фразу Виноградов.
Подводная лодка зашла в базу и ошвартовалась у причала. Закипела работа по присоединению береговых кабелей и шлангов жизнеобеспечения субмарины. Командир с замполитом сошли на берег и убыли в штаб дивизии на подведение итогов по выходу в море и сдачи первой задачи. Когда совещание закончилось, Виноградов вернулся на подводную лодку. Пётр Алексеевич сидел в каюте за своим столом и просматривал приказы и директивы, которые ему срочно доставил мичман из секретной части. В каюту постучали. Не отрываясь от бумаг, он ответил: «Заходите». Дверь открылась, на пороге стоял старпом. За ним маячил незнакомый Виноградову офицер.
- Товарищ командир, прошу разрешения! – произнёс он стандартную фразу. – Привёл для представления нового командира БЧ-3.
- Заходите, Сергей Александрович.
Офицеры вошли в просторную каюту командира современной атомной подводной лодки.
- Товарищ капитан первого ранга, капитан второго ранга Морев Игорь Витальевич, прибыл для дальнейшего прохождения службы, - представился рослый офицер.
Виноградов внимательно посмотрел на нового подчинённого. В голове промелькнула мысль крайнего удивления: «Гримасы жизни, не иначе!».
Он, молча, встал и протянул руку, немного прищурил глаза и одобрительно покачал головой. Пётр Алексеевич, конечно же, узнал «боксёра» из тех уже давних лет. После рукопожатия, Виноградов взял небольшую паузу.
- Присаживайтесь, товарищи офицеры, - командир кивнул головой в сторону дивана.
- Ну что, Игорь Витальевич, у нас с Вами начинается второй раунд, кажется, - обратился он к новому командиру БЧ-3.
Морев ухмыльнулся, а старпом вопросительно на него уставился.
- Я думаю, Пётр Алексеевич, что третий - начальник и подчинённый. Второй раунд – карьерный рост, Вы тоже выиграли. А у меня как-то «не задалось», потому что в продвижении по службе, как правило, не обходится без «подводных камней». Однако опускать руки не намерен.
- Есть такое, - равнодушно произнёс Виноградов. – Поживём – увидим.
- До боли знакомая фраза, - улыбнувшись, произнёс Морев.
- Так вы что, знакомы? – удивился старпом.
- Как не трудно догадаться, у нас общая «Альма-матер». Выпускники одной системы – «Макаровцы», - пояснил командир. – Все училища просто военно-морские, а наше одно, ОКЕАНСКОЕ! - с гордостью в голосе добавил он.
Ю. Таманский
г. Севастополь 2012г.
Как же надо любить море,свою профессию, Родину (говорю искренне и с огромным уважением), чтобы так писать ! Так держать!