«Непростая судьба».
Вовка родился смелым и решительным мальчиком. С самого раннего детства ему было неведомо чувство страха. Когда он подрос, то на улице вступал в любое единоборство и со сверстниками, и с теми, кто на голову был выше его. После очередного подзатыльника от родителя, за то, что снова поколотил соседского мальчика, у Вовы только краснели уши.
- А пусть он не дразнится, - оправдывался Вовка.
Он старался никогда не плакать. Каждый раз вспоминались и сдерживали слёзы слова деда: «Ты же не кисейная барышня, а будущий воин». А если это и случалось, что бывало довольно редко, то он забивался куда-нибудь в тёмный угол сарая. Там, подальше от глаз людских, мальчик, давясь от обиды, давал волю слезам. В Вовкином поведении всё больше и больше прослеживалось воспитание деда Харитона, который своими наставлениями и рассказами, ещё в нежном возрасте начал прививать мальчишку дух сильного мужчины.
Так и рос Вовка Едрёнкин, с одной стороны под прессом отцовского ремня, указывавшего правильный жизненный путь, с другой стороны с лекциями деда, о том как стать настоящим мужчиной.
Однажды Вовка увидел на маленьком экране старого телевизора «Рекорд» кинофильм, где в голубом небе с самолёта, как горох из банки, сыпались на парашютах и плавно опускались на землю десантники. Они красиво парили в воздухе, а почувствовав под ногами твёрдую почву, тут же самоотверженно вступали в бой, разя противника огнём из автоматического оружия.
- Вот здорово! – воскликнул Вовка с горящими глазами.
Дед сразу же воспользовался случаем, чтобы сориентировать внука на военную службу.
- Вот она твоя стихия, Вова, - произнёс он, между прочим, наблюдая за блестящими глазами внучка. – Учись хорошо в школе и поступай в военное училище.
Слова деда предопределили его судьбу.
А в голове у Вовки в этот момент зрел дерзкий план. Через два дня, когда родителей не было дома, а дед грел свои разбитые ревматизмом суставы, примостившись на солнышке в тихом месте без сквозняков, Вовка стащил из дома мамин зонтик. Он был полон решимости десантироваться с крыши сарая. Вовка стараясь не разбудить деда, разморенного на редком осеннем солнцепёке, затаив дыхание осторожно на цыпочках, прошёл мимо него, крепко сжимая в руках чёрный зонт. Через пять минут деда разбудил невообразимый грохот, который донёсся из-за угла дома. Он вздрогнул, и на всю свою величину нервно открыв глаза, произнёс: «Вовка!». Дед Харитон кряхтя, поднялся с места, опираясь на палку, и шаркая стоптанными тапочками, поспешил к источнику шума. Перед ним предстала картина, на которой главное действующее лицо сидело посередине кучи хлама и осторожно гладило огромную шишку на лбу. Вовка прыгнув с крыши, разрушил летнюю пристройку к курятнику. Возле него валялся вдребезги разбитый зонт и упавшая лестница. Куры, разбежавшиеся по всему двору, громко кудахтали, а породистый петух с яркой окраской, взлетевший на штабель пиленых дров, вытянув шею, испуганно косился на мальчика. Кроме деда за Вовку переживал ещё и пёс Шмуль, он жалобно поскуливал, в отличие от кота, безразлично смотревшего на всю эту суету с безопасного расстояния. Собака на время вынужденно прекратила соболезновать, резко сев на заднюю часть туловища, большой ногой начала усиленно чесаться и гонять на себе блох.
Дед смерил взглядом высоту сарая, потом внимательно посмотрел на шестилетнего сорванца.
- Везёт тебе внучок, ты видно Богом поцелован в макушку. Этот оберег всегда будет охранять твою жизнь.
Вечером, как он не уговаривал сына с невесткой, что купит новый зонт с ближайшей пенсии, просьбы его не возымели действие. Утром у Вовки к лиловой шишке на лбу добавилось ещё и синее левое ухо. Но, Вова не остановился на первом своём неудачном опыте освоить парашют. Цель замаячила впереди, а средство к нему накрывало бочку с дождевой водой. Часто уединяясь на задворках он втайне, из старого куска брезента, сшил «настоящий» парашют. На этот раз жертвой его испытаний стал дворовый кот Валерьян, которому плохой мальчик надолго испортил беззаботную жизнь. Второй эксперимент тоже потерпел фиаско. После очередного неудавшегося прыжка, необычный парашютист скрылся в неизвестном направлении вместе с брезентовым мешком, оставив мальчику на память исцарапанные руки. Через неделю он появился дома, дико озираясь по сторонам и обходя Вову десятой дорогой, но уже без парашюта. На этом месте данная тема была временно закрыта. Полёт на парашюте оставался пока, что несбыточной мечтой.
На следующий год Владимир Антонович Едрёнкин – младший, пошёл в первый класс. Родители вздохнули, а дед перекрестился. Все надеялись, что теперь у него станет меньше времени на воплощение в жизнь недетских идей. Только за последние полгода сын «отличился» не менее десяти раз. Больше всех обрадовались кот и собака. Любимцам деда Харитона надоело участвовать в различных испытаниях: прыгать с крыши, скакать через горящее кольцо, быть водолазами… Валерьяну доставалось чаще всех, он даже как-то побывал у Вовки испытателем центрифуги. Мальчик посадил кота в старую кастрюлю и раскрутил, но не надолго, порвалась верёвка, и кот улетел в кусты крыжовника вместе с дырявой посудой.
В школе Вова учился прилежно и хорошо, предметы давались ему легко. Мальчик с большим старанием выполнял заветы двух дедушек: Ленина – «Учиться, учиться и учиться» и деда Харитона – «Учись хорошо, чтобы дураком не быть». Время пролетело незаметно, и в восьмом классе он записался сначала в секцию бокса, а потом и в ДОСААФ, на парашютный спорт. Парень готовил себя для службы в ВДВ основательно.
К десятому классу Вова Едрёнкин достиг определённых успехов в учёбе и спорте. Рассказы деда о войне, доблестных воинах не прошли для внука зря. Ещё в девятом классе он выбрал для себя профессию, а через год подбирал уже, в какое военное училище будет поступать. Окончив десятилетку, Владимир Едрёнкин попрощавшись с родителями и своим наставником дедом, поехал в большой город, за тридевять земель, поступать в Высшее военное командное училище. Вступительные экзамены он сдал успешно, а по физической подготовке и вовсе был одним из лучших. Детская увлечённость переросла в будущую профессию.
Володя учился старательно и с желанием. Науки и военные премудрости давались ему без особых усилий. Родители не могли нарадоваться тому, что сын пошёл по правильному пути, ведь с его шебутным характером, было недолго и в «казённый дом» загреметь. Дед Харитон тоже гордился внуком, но всего один год, так как ушёл в мир иной. Оканчивая третий курс, на танцах в училищном клубе, Владимир повстречал свою судьбу, девушку Ларису. К его выпуску они поженились и поначалу были очень счастливы, потом началась реальная жизнь, в которой бывает по-всякому. Когда подошло время присвоения курсантам первого офицерского звания и получения золотых погон, перед будущими военачальниками стал вопрос выбора места службы. В тот год пришла большая разнарядка в морскую пехоту военно-морского флота. Без пяти минут лейтенант Едрёнкин выбрал Северный флот. Романтика заснеженных сопок, северных сияний и шквального ветра студеного Баренцева моря его манила с детства, ещё тогда, когда он начитался книжек об этих холодных краях. Володя всегда мечтал испытать себя на прочность в суровых условиях.
Длительный путь на север закончился августовским вечером, когда молодая чета наконец-то добралась до гарнизона «Спутник», Мекке морской пехоты Северного флота. Он и жена с интересом рассматривали немногочисленные выстроившиеся в ряд дома и казармы, топающие строевым шагом взвода морпехов на плацу, гудящие БТРы возле ангаров. К этому всему Лариса адаптировалась быстро, но труднее всего ей пришлось привыкать: к одиночеству, когда муж сутками находился на службе, к полярным дням и ночам. Мир не без добрых людей и очень скоро она уже влилась в женский коллектив гарнизона, немного стало легче. Через год у них родилась дочь, которая скрасила её жизнь и отвлекла от бесконечных изнурительных ожиданий возвращения домой мужа офицера, преданно служившего отечеству. Так незаметно, словно сон, и пролетело десять лет.
* * *
Командир полка морской пехоты, полковник Гаврилов, накануне масштабных учений вызвал к себе командира роты капитана Едрёнкина.
- Владимир Антонович, присаживайся, - кивнул он головой офицеру, когда тот переступил порог кабинета.
- Здравия желаю, товарищ полковник, - приветствовал капитан командира части.
- Здравствуй, здравствуй, - ответил полковник, думая о чём-то своём, и вставая из-за стола.
- Владимир Антонович, тебе выпала большая честь представлять наш полк на предстоящих учениях.
- Какая честь? – удивившись, подумал Едрёнкин. – Ведь мы всем полком будем высаживаться с Большого десантного корабля на необорудованное побережье. Причём тут я? Выходит, что всему полку честь оказали.
Его размышления прервал Гаврилов.
- Нам из Генштаба приказали от полка, в ставку командования «синих», выделить разведвзвод с самым опытным офицером и подготовленными разведчиками. Выбор пал на тебя, так как имеешь, к тому же, самое большое количество прыжков с парашютом.
- Как в самое ответственное место, так Едрёнкин, как очередное звание присвоить, то это не про меня, - возмутился, Владимир Антонович, слегка торгуясь.
- Ты сам виноват, проштрафился как раз в тот момент, когда тебе представление на майора собирались посылать. Или не так дело было?
Капитан сидел, молча, играя желваками.
- Скажи спасибо, что с должности командира роты не сняли. Вот выполнишь задание достойно, аннулируем взыскание, из-за которого не пропускают твоё представление, и тогда присвоим майора.
Полковник сделал паузу, о чём-то усиленно думая.
- Вместе с армейцами вашей группе предстоит захватить плацдарм для высадки нашего полка. Для этого планируют вас десантировать на парашютах в тыл противника.
Полковник подошёл к карте района учений, которая лежала на его столе.
- Вот этот район, - очертил он карандашом предполагаемое место выброски.
Едрёнкин вытянул шею, не вставая с места, и посмотрел на карту.
- А не проще было бы, если выброску осуществить правее того места которое Вы очертили? Мы это уже неоднократно делали.
- На совещании в округе, Начальник штаба береговых войск флота тоже самое им предложил. Генерал-лейтенант, руководитель учениями, сразу же поставил его на место и объяснил, что полковник приглашён сюда, внимательно слушать, а не предложения выдвигать. Дали понять, что сапоги выше ботинок.
Командир полка взял короткую паузу.
- Подберёшь взвод из личного состава своей роты. Всё ясно?
- Так точно! – браво ответил капитан.
- Готовность вам сутки.
Полковник протянул ему руку и крепко пожал.
- Удачи.
Через неделю сводная штурмовая рота летела на транспортном самолёте в район выполнения задания. От глухого гула у десантников закладывало уши, они сидели с сосредоточенными лицами. Ждать всегда трудно, каждый из них мечтал поскорей приступить к делу. Для капитана Едрёнкина это была
|
