Над Александровским садом, впрочем, как и над всей Москвой, стояла переменная облачность. То сквозь тучи пробивалось солнце, радуя туристов, то вновь накрапывал грибной дождик, теплый, реденький, загоняя гуляющих в подземный переход и магазины с кафе.
А на одной из скамеек сидел молодой мужчина заграничного, но слегка потрёпанного вида и такие погодные метаморфозы его будто не касались. Он только грустно улыбался, погруженный в себя, да протирал очки и водружал их снова на римский профиль под густую темную шевелюру, падающую на лоб.
Да, французский поданный Жан, не так себе представлял встречу с родиной его предков по материнской линии, что сто с лишним лет назад, возможно так же сидели именно на этом месте… В голове крутились строчки детских стихов из книжеце Агнии Барто, что каким-то чудом им передали в подарок родственники: «Идет бычок качается, вздыхает на ходу…», вот и он упал с досточки, промок, как зайчик, которого бросила хозяйка… Хозяйка…
Он еще в детстве, благодаря бабушке влюбился в русский мир, в культуру, и у него создался свой образ прекрасной русской барышни, тургеневской девушки. Он думал, что судьба ему улыбнулась и на сайте знакомств нашел такую. Оленька, студентка МГУ, изучающая французский язык, мечтающая стать переводчиком, покорила его. Легкая, с длинными волосами и большими голубыми глазами, они говорили и говорили, будто знали друг друга всю жизнь. А от ее фото с отдыха на пляже заставляли кровь бежать быстрее по венам и учащали сердцебиение. Он влюбился, как никогда раньше и решил приехать. Встретиться они договорились тут, в сердце столицы, в Александровском саду.
Он пришел с букетом, всматривался в толпу через стекла очков, набирая номер, но вместо нежной нимфы к нему подошла сухая, как жердь, с желчным цветом лица женщина в строгом костюме и острым взглядом. Он ее узнал, мама Оленьки. Она показывала свою семью, говорила, что мама – женщина строгая, властная, директор какого-то большого магазина, он уже и не помнил какого.
Француз попытался улыбнуться и протянуть букет белых роз, но его улыбка разбилась о неприятную усмешку узких губ:
- Вот и женишок явился… Ничего не скажешь, хорош..
Она презрительно оглядела потертый пиджак, синюю рубашку и самые обычные джинсы:
- Так, месье, или как Вас там, Вы меня по-русски хорошо понимаете.
Он кивнул, сказать ему не дали.
- Замечательно. Нет времени тратиться на болтовню. У Ольги есть жених, достойный молодой человек, из приличной и состоятельной семьи, не то что Вы, голодранец. Девочке нужно было практиковать язык, вот и все. Желаю приятно познакомиться с Москвой, если денег хватит…
Развернулась и двинулась прочь.
Жана будто придавило к земле. Он опустился на скамейку, кинул в мусорку поникшие цветы… Нечем было дышать… Снял очки и потер переносицу. Так больно не было давно…
Знала бы эта жердь, что перед ней потомок двух аристократических родов России и Франции, владелец виноградников, и приличного состояния. Только на сайте он зарегистрировался как простой менеджер автосалона. Хотел, чтоб видели его, а не фамильный герб и счет в банке. Олю выдуманная профессия не смущала, теперь понятно почему. У самой духу не хватило прийти на свидание, прислала маман…
А в это самое время, запертая в своей комнате, лишенная телефона и интернета студентка осипла от плача… Как она ждала Жана! Даже не верила, что он прилетит. Темноволосый француз за время их общения стал будто продолжением ее самой. И вот вчера мама все узнала, проболталась ее подружка. Жуткий скандал и вместо нее на свидание отправлюсь мама. Она даже боялась представить, что мама ему сейчас говорит, она умела не бить, убивать словами.
Дверь в комнату отворилась. Мама смотрела на нее сверху вниз.
- Утрись, хватит выть, твой хлыщ больше не проблема, - говорила, точно давала пощечины, - ну и нашла, патлатого очкарика. У нас с Аникеевыми все решено, хотели в следующем году, но лучше осенью выйдешь за их Толика.
- А нас вы с Толиком спросили? – прошептала Оленька и снова пожалела, что несколько лет назад не стала ее опоры, лучшего друга – папы, он уж точно бы этого не допустил.
***
Жан смотрел на стены величественного Кремля, в котором так и не побывал. Вчера весь день провел в номере, долго стоял под душем, смывал взгляд надменной женщины, но вот свое разочарование, тоску смыть не мог… Номер Оли не отвечал, в сеть она не выходила…
Он поменял
|
