ЗА КУЛИСАМИ Первой мировой III Мексика

кресло.
Он боялся, что про него могут забыть на переговорах, что ему не найдётся место в новом правительстве. В сообщении он намекал, что все детали свержения президента им продуманы, и он рассчитывает уже сегодня вечером предпринять шаги для урегулирования ситуации.
Ни вечером, ни ночью ничего он не смог предпринять. О контактах генерала Уэрта с племянником диктатора Диасом узнал брат президента Густаво Мадеро. Он умолял брата арестовать предателя. Президент колебался. Тогда Густаво взял инициативу в свои руки и арестовал Уэрту.
17 февраля, понедельник
Утром в понедельник президент велел доставить арестованного генерала Уэрту к себе. Тот клялся-божился в безусловной лояльности и был отпущен. Мадеро даже пожурил брата за незаконные действия.
Стрельба в городе прекратилась полностью. Но магазины ещё не работали, Люди боязливо бродили по пыльным улицам в поисках продуктов питания.
18 февраля, вторник
Отпущенный генерал Уэрта организовал перед Национальным дворцом военный парад. Сразу же после этого он сообщил военному министру и другим офицерам, что сенаторы настаивают на отставке президента. Военный министр тут же отправился к Мадеро. Президент был непреклонен.
– Я никогда не уйду в отставку, – заявил он. – Меня избрал народ, и, если понадобится, я умру, исполняя свой долг!
И в этот момент в кабинет ворвалась группа офицеров, объявившая Мадеро, что он арестован. Личная охрана президента выхватила пистолеты. Началась жуткая перестрелка, кто-то был ранен, кто-то убит.
Мадеро удалось ускользнуть из дворца через запасной выход. Но во внутреннем дворе он столкнулся с офицером из президентской охраны, которого некогда хвалил за лояльность и храбрость. Тот обрадованно заявил: «Вы – мой пленник».
– А вы – предатель, – спокойно ответил Франсиско Мадеро.
Сам Уэрта в это время нашёл Густаво Мадеро и пригласил его пообедать вместе в городском ресторане.
– У меня нет никаких обид на вас, – сказал он брату президента. – Надеюсь, и у вас тоже.
Густаво кивнул. Худое перемирие лучше кровавой битвы. Они спокойно обедали. Не прошло и получаса, как генерал извинился, сказав, что ему надо срочно позвонить. Уэрта действительно позвонил в Национальный дворец и убедился, что президент Мадеро арестован. Вместо генерала в ресторан вошла группа вооружённых офицеров и арестовала Густаво. Он был зверски ими убит вечером того же дня.
Сразу же после переворота Уэрта позвонил в американское посольство:
– Имею честь сообщить вам, что я сверг это правительство, – доложил он послу. – Вооружённые силы поддерживают меня, и отныне в Мексике будут царить мир и процветание.
Тот воспринял это известие с удовлетворением и пригласил генерала вместе с Феликсом Диасом к девяти часам вечера к себе. По словам посла, несколько раз два генерала были на грани того, чтобы в гневе расстаться, но с помощью посла они в конце концов договорились. Всё решили слова Уилсона:
– Если бы Уэрта не перешёл на сторону повстанцев, переворот не увенчался бы успехом. К тому же в его подчинении сейчас войск больше в несколько раз…
Государственный переворот в Мексике состоялся. Путчистам осталось только официально всё оформить и решить судьбу легитимного президента.
 
Автор (из-за кулис): Новая власть очень хотела выглядеть легитимной. Арестованным президенту и вице-президенту предложили подписать добровольное отречение – в обмен на обещание сохранить им жизнь. Путчисты обманули их. Франсиско Мадеро и вице-президент были казнены, как только сенаторы проголосовали за генерала Уэрта. Причём формальное утверждение оказалось процедурой хоть и быстрой, но многоступенчатой и комичной. Согласно мексиканской конституции, после отставки президента и вице-президента главой государства становится министр иностранных дел. Так что сначала стал президентом Педро Ласкурайн. Первым своим указом он назначил Викториано Уэрту министром внутренних дел, и тут же подписал второй указ – о добровольном уходе в отставку. Побив все рекорды, пробыл президентом 45 минут. Уэрта предложил ему высокую должность в новом правительстве, но Педро отказался. И правильно сделал: он пережил всех в этой истории, скончался на 95 году… В апреле 1914-го американцы оккупировали мексиканский порт Веракрус. Однако партизаны отразили их нападение. Уэрта бежал. Революция в Мексике продолжилась.
 
 
КАРТИНА 20-я. Панчо Вилья. Такая короткая ночь
Действующие лица:
Па́нчо Вилья (1878–1923) – один из лидеров крестьянских повстанцев во время Мексиканской революции 1910–1917 гг., почётный генерал.
Луз Корраль (1892–1981) – законная жена Панчо Вильи.
Место действия – Мексика.
Время действия – незадолго до Первой мировой войны.
 
Автор (из-за кулис): Панчо Вилья – народный герой Мексики. Главное в этой многогранной личности – борьба за свободу страны, цель его жизни – победа революции. О политической деятельности Панчо Вильи написаны десятки книг, сняты художественные фильмы. А вот о частной жизни лидера мексиканских повстанцев известно намного меньше…
 
ОН НАДЕЯЛСЯ, что с горы отряд пойдёт быстрее. Но спуск оказался неожиданно крутым. Лошади приседали на круп, и видно было, как дрожат, подгибаются их передние ноги. Повозки наваливались на вьючных мулов, били их по задам, и животные натужно ржали или стонали по-ослиному. Ездовые, до предела натянув поводья, кровенили им рты, а добровольцы, как могли, помогали руками удерживать повозки. Там, под брезентом – четыре пулемёта, этот трофей достался очень дорогой ценой. Тела погибших везли с собой, похоронили уже высоко в горах.
Тяжёлый был спуск, но всё когда-нибудь кончается. Уже видны окраины Сан-Андреса. Вилья понимал, что невозможно взять его с ходу силами сотни бойцов, половина которых примкнула к отряду совсем недавно и не имела даже винтовок. Ещё страшнее, что у этих добровольцев нет лошадей. А без них – это не отряд, а безобидные пастухи.
Сан-Андрес можно взять только хитростью.
– Амиго, – к удручённому командиру подсел Санчес, верный адъютант и лучший друг Вильи. – Лошадей можно найти в самом городе. Только деньги нужны и время. План такой…
Все деньги, у кого что есть, были собраны. Утром Санчес сел на старого, израненного коня и поехал в город. Вернулся на холеном красивом жеребце.
– Взял в аренду. Сомбреро и коня в залог оставил. Деньги сохранил.
Назавтра поехал снова. Вернулся с жеребцом и старым конём, но без сомбреро.
– Десять песо отдал. Сказал, что дочь замуж выдаю. Попросил для гостей в аренду десяток чистокровных, так что целый табун будет нас завтра ждать.…
На оставшиеся деньги тут же накупили винтовок у контрабандистов. Санчес с товарищами пригнал табун прекрасных лошадей, а Вилья за это время продумал весь ход наступления. Сначала (позже это станет непреложным правилом) послал местному алькальду письмо:
«Дорогой начальник! Я решил взять город. У вас, сеньор, ночь на размышление. Если не сдадите мне город без боя, я возьму его силой. В последнем случае вам придётся нести ответственность за ненужное кровопролитие».
Командиры ему наперебой:
– Зачем ждать до утра? Давай ночью нападём!
Не согласился Вилья:
– Нет, – сказал. – В Сан-Андресе у каждого из наших бойцов друзья и родственники. Лучше туда войти утром. Колорадос сразу сдадутся, когда пулемёты заговорят со всех сторон. Ночью же, не зная, сколько нас, они могут оказать сопротивление, много людей потеряем…
С раннего утра, пыля и стреляя, понеслась конница Вильи на северные ворота Сан-Андреса. Но не вся – половина. Правительственные войска и не думали сдаваться, открыли заградительный огонь. Повстанцы не штурмовали ворота, отошли на запад, забрав единственного раненого. А в это время вторая половина атаковала южные ворота и уже практически ворвалась в город, но охране на помощь подскочили с севера колорадос, разгорячённые и радостные от маленькой победы пять минут назад. Завязался бой.
Послышалась стрельба и на западе. Лишь у восточных ворот всё было тихо. Там лазутчики Вильи сняли охрану и теперь устанавливали на городских крышах пулемёты, ожидая, когда мучачос на конях отожмут врага на площадь, в огневой мешок.
Всё так и случилось, разве что стрелять пулемётчикам почти не пришлось: солдаты побросали винтовки, подняв руки. Это же в основном крестьяне – разговор короткий: если захочет воевать за революцию, так пусть в строй становится. А нет, так… Большинство сразу согласилось.
Вилья приказал собрать горожан у дома местного алькальда. Пока они собирались, осмотрелся. Пыльные улицы, заваленные сеном и мусором, старинная церковь с тремя огромными колоколами, висящими на балке снаружи, дымящие печи во дворах убогих домишек, редкие деревья под синим небом, и – палящее солнце, от которого спасает только сомбреро с широкими полями. Наконец люди собрались.
– Вам не надо бояться нас! – зычно начал он, не слезая с коня. – Мы не бандиты. Но мои бойцы босы и раздеты. Они страдают от голода и холода. Прошу торговцев этого города и всех его жителей собрать тёплые вещи и обувь для моих мучачос. В этих местах мало кто знает, как я веду себя по отношению к гражданскому населению. В случае нужды я обычно обращаюсь с просьбой о помощи к моим братьям по крови и расе и остаюсь довольным, даже если мне в ней отказывают. Я никого не заставляю, а только прошу: кто сколько может. Благодарю вас заранее!
Он слез с коня, вошёл в прохладные покои алькальда, где на мраморных полах стояли мягкие диваны, благостно журчал фонтанчик, по стенам пели в клетках диковинные птички.
– Панчо, здесь будешь ночевать? – спросил верный Санчес.
– Да, объяви громогласно, что здесь. Но ты меня знаешь, амиго. Я только малость посижу на мяконьком, вторые сутки с седла не слезаю…
Рядом с фонтанчиком накрыли стол из всего, что нашлось в закромах городского богатея, каждому вручили по большой кружке горячего кофе. Вива Вилья! Мы празднуем победу!
Ближе к вечеру, ещё до песен и танцев не дошло, Санчес доложил:
– Панчо, какая-то женщина непременно желает с тобой говорить! Обыскали, оружия нет.
– Женщин обыскивать – это вы с удовольствием, – добродушно ворчал Вилья, надевая штаны и сомбреро. – Зови её!
Вошла женщина. Босая, простоволосая, в выцветшей длинной юбке, грязной блузке. Жёсткий взгляд. На богато заставленный стол не смотрит, поэтому Панчо заговорил первым:
– Присаживайся, сеньора, раздели с нами радость победы! А заодно и расскажешь, в чём твоя нужда.
– Я не ем в господском доме.
– Стало быть, ты пеонка? Ты за революцию?