Толпы радостных россиян собрались в этот день на основных площадях страны. Они в едином порыве скандируют «Банальный! ПРБ!», «ПРБ! Банальный!» и уже готовы на собственных руках отнести избранные ими власти в Кремль. Это ярчайший пример демократических преобразований. С вами был Юрий Вдудь, специально для канала «Золотой Дождь». И помните: «Капитализм, счастье, заебись!»
Два года назад. Медицинское училище.
Я задерживаю дыхание, вводя иглу в вену манекена. Руки не дрожат. Преподаватель кивает:
«Молодец, Света, из тебя выйдет отличный хирург.»
***
Телефон вибрирует - сообщение от сестры: «Маме хуже. Нужны деньги на операцию.»
***
Учебная практика. Приемная клиники.
«Сожгите эти анализы," - шепчет главврач, суча пальцами. "А тебя, Света, я могу оформить санитаркой. На МРОТ 40 тысяч в месяц.»
Этих денег мало и через месяц маме они уже могут не помочь. Я со злостью сжала папку с результатами ВИЧ-тестов детей из приюта. В углу – «человеколюбивая» виза с подписью губернатора: «Одобрено к утилизации.»
***
Стою у постели матери. Ее только перенесли с операционного стола. Смотрю, как она умирает. Врач сказал: "Мы сделали всё, что могли." Времени для еще одной попытки ее спасения все меньше, фактически нет, да и цена заоблачная. Нам с сестрой такую сумму уже не собрать. Даже если еще трижды придется занять у всех знакомых, которым уже должны.
***
Год назад. Подъезд в Блошином переулке.
Первая ночь. Первый клиент. Мужчина в костюме платит двойную ставку, за право ударить по лицу. Он груб и напорист. Надо расслабиться и перетерпеть...
Заканчивается все быстро. Когда он уходит, я замечаю забытое им пальто в кармане лежит удостоверение - "Роман Алексеевич Марков, сержант, Следственный комитет".
Шесть месяцев назад. Комната.
Прячу под кровать медицинский чемоданчик. В нём - бинты, антибиотики, шприцы. Перед ночью надо обойти подлечить соседок. Сифилис, ссадины, ожоги, шрапнель в ноге после встречи с бандитами.
Три месяца назад. Столовая для нищих.
Разливаю и подаю суп.
Ганди говорил: «Служение без смирения — это тщеславие». Я не святая. Я просто знаю, каково это — быть голодной. Эти люди не спросят, на какие деньги я купила хлеб. Но они скажут «спасибо» — и для меня это чище, чем любая исповедь.
Рядом копошится старуха-волонтёр:
-Тебе бы замуж, Света, а не тут похлёбку раздавать!
Я улыбаюсь:
-Я уже «замужем». За всеми, кому не хватило любви...
Смотрю по сторонам. Опять эти глупые дети снимают нищих для TikTok. Ладно если бы каких-то денег на этом себе заработали.
Черт, молодая цыганка Аминка наводит на меня камеру смартфона. Я сегодня нефотогенична. Худая, в старом потёртом свитере с укороченными рукавами. На запястье с ночи след от верёвки. Не спрятать...
До слуха донеслись пара сигналов характерных для входящих платных сообщений. Видимо все же стрим. Тянусь к своему коммуникатору. Ссылка на трансляцию девчонки висит среди уведомлений.
Отчего-то первым открылся чат:
«Тётка Лана — охуенна!»
«Это та шлюха с переулка?»
«Нет, это та, что лечит шлюх».
«святая Лана?»
«Можешь и так называть, за отдельную плату»
Видеопоток:
Амина наводит на меня камеру. На экране мелькает уведомление: «Черновик сохранен (37)». Я хватаю ее за запястье - тонкое, с синяком от чьей-то грубой хватки.
-Удаляй.-Но это же правда! Люди должны знать!-Правда - это когда ты готова отвечать за тех, кто в кадре. Пока этого нет - это просто выставление их боли напоказ.
Вибрация входящего сообщения.
Марков:
Приветствую, сестра. Операция «Чистый переулок» стартует. Хочешь внести пожертвование?
Лана:
Перевод 40000. Пометка «На храм».
Марков:
На новый телевизор. Мир меняют не святые, а прагматики. Аминь.
Стираю чат.
***
Комната. Сейчас.
На стене — распечатка отрывка цитаты Ганди: «Сначала тебя игнорируют…» Ниже карандашом: «Потом ебут. Потом бьют. Потом выбрасывают. Потом репостят». Еще чуть ниже: «Будь тем изменением, которое хочешь увидеть в мире».
Давлю таблетку в порошок, мешаю с водой. На дне стакана – осадок, похожий на кровь.
«Для Кати из пятого подъезда. Сифилис – не приговор. А вот потеря возможности работать – приговор смертельный».
За окном — крики пьяниц, скрип вывесок «дешёвых отелей». Комната похожа на келью: книги, чётки, шприцы с лекарствами. Мою пол с хлоркой.
Раздаётся стук. Первый на сегодня клиент.
«Я не изменяю мир. Я просто не даю ему изменить меня. Вот и вся алхимия. Эти мужчины входят в меня, но не входят в мою душу. Они думают, что унижают, а я… Я просто жду, когда это закончится. Как дождь».
Мужчина в очках, пахнет дорогим одеколоном.
-Лана, ты фанатка философии Ганди? — усмехается он, заметив распечатку цитат.-Он верил, что мир можно изменить без насилия. Я — только что можно не озлобиться, — отвечаю, поправляя простыню.-Забавно. Я хоть и преподаватель философии местного вуза, но считаю его идеи полной бессмыслицей. Непротивление насилию возможно лишь пока это тебе удобно. Вот к примеру, как на счет сыграть в рабыню с поркой ремнем? Заплачу двойную цену.-Откажусь.-Ты странная шлюха. Не хочешь накопить на красивую жизнь?-Нет. Просто если я скажу «да» сегодня — завтра уже не смогу сказать «нет».
После чего подумала: «Ганди простил бы его. Но я пока только не плюю в чай».
***
Клиент ушел. Задница хоть и избежала ремня, все равно зудит от порки рукой. Мою руки и обтираю с себя влажным полотенцем пот.
Стук. Новый клиент.
-Входите!
Дверь открывается — на пороге юноша в очках, пахнет дешёвым парфюмом и страхом.
-Ты, Лана… это… принимаешь? — он мнёт в руках пятитысячную купюру.
Осматриваю его. Трясущиеся пальцы, следы от наушников на шее, взгляд в пол.
-Тебе не ко мне. Тебе к психологу.-Но я заплачу!-Вот и отлично. Психологи любят деньги.
Пытаюсь закрыть дверь, но он вставляет ногу в проем.
-Мне просто нужно, чтобы кто-то… обнял.
Вздыхаю, беру купюру и сую в банку с надписью «лекарства».
-Обнимаю три минуты. Без поцелуев. Без «мамочки». Договорились?-Хорошо...
***
Клиент ушел. Трех минут объятий для возбуждения ему хватило, на все остальное потребовалось еще десять.
Близится утро. Меня уже клонит в сон. Вдруг в дверь вламывается Амина в рваном платье.
-Тетя, Лана! Они убили Марину! — у неё кровь на руках.
Опять та банда криптомажоров, которым в прошлом повезло намайнить по половине биткоина, пока цена на них не взлетела в небеса. Они неделю назад изнасиловали двух девушек из соседнего дома... Полиция бездействует, так как Маркову после выкатывания предъяв забашляли.
Девочка дрожит. В руках чей-то старый телефон с треснутым экраном.
-Где взяла? - спросила я, хотя уже знала ответ.-У полицаев. Они конфискуют, потом продают, – пояснила она. - Украла, пока не видели.Я лишь молча кивнула. Когда-то мой первый пущенный на лечение шприц тоже был украденным.
Шум в подъезде. Толкаю Амину в чулан:
-Не выходи, пока не замолкнут шаги.
Грубый стук. Трое мужчин с ножами.
-Где та маленькая сучка? Мы видели, как она забежала сюда!
Стою в дверях, блокируя проход.
-Её тут нет. Но если хотите… я заменю её.
Они