Все имена и события в тексте являются вымышленными. Автор не несет никакой ответственности за возможные случайные совпадения имен, портретов, названий учреждений и населенных пунктов, а также какие-либо иные случаи непредсказуемого проникновения чистого вымысла в реальность.
1.
Клим Филинов упорно работал в своем рабочем кабинете. За панорамным окном спустилась московская ночь, размытая струями дождя. Огни города тонули в мокром мареве, словно масляные пятна на грязном холсте. Внутри же был островок стерильного порядка, очерченный холодным светом настольной лампы. Тишину нарушало лишь ровное жужжание мощного компьютера и едва слышный стук клавиш, когда Клим вносил поправку в анализ.
Филинов сидел за столом, погруженный в цифровую шахматную доску на мониторе. Его клетчатая рубашка казалась броней против хаоса внешнего мира. Поза была безупречна: позвоночник – струна, пальцы, сложенные домиком, касались губ. На экране замерла сложная позиция в сицилианке. Цифры оценки – +1.2 – успокаивали, как доказательство управляемости мира. Его мысли текли четко: "Вариант дракона… Черные пытаются контратаковать на ферзевом фланге, но поле d5 под ударом… Только точность. Только…"
Резкий, назойливый звонок мобильного телефона на краю стола взорвал тишину. Клим слегка вздрогнул – микроскопическое нарушение его концентрации, но достаточное, чтобы вызвать волну раздражения. Он медленно, как бы нехотя, оторвал взгляд от экрана. Незнакомый номер с кодом Саратова. Брови гроссмейстера поползли вверх.
«Кто этот провинциал, осмелившийся вторгнуться в его вечернюю аналитическую работу?»
С легким вздохом, предчувствуя пустую трату времени, он поднял трубку.
- Филинов слушает.
Голос в трубке был громкий, бархатистый, с характерной хрипотцой заядлого курильщика и неуловимым саратовским говорком, растягивающим гласные.
- Клим Сергеевич! Артур Муромский вас беспокоит! Президент Саратовской областной шахматной федерации! Не спите? Отлично! Значит, мозги в тонусе, как и положено гроссу!
- Работаю, Артур…, - вежливо отозвался Клим.
- Знаю, знаю, звезда наша московская! Все по графикам, по компьютерам! Уважаю! Сам в молодости гонял пешки не хуже! Мастер спорта, между прочим! Но это лирика! - Его голос понизился, став заговорщическим, хотя громкость почти не упала, - Клим Сергеевич, у меня к вам деловое предложение. Серьезное. Речь о командном первенстве России. Наша скромная команда Саратова… ну, вы понимаете, не «ШСМ» и не КПРФ от шахмат… амбиции есть! Места в середине таблицы – наш потолок, но с хорошим капитаном…
Клим чуть отодвинулся от трубки. Его обуревали мысли: «Саратов? Капитан? Этот Муромский явно переоценивает их скромные возможности… и мое время". Он уже мысленно формулировал вежливый отказ.
Муромский продолжал, не дожидаясь ответа:
- И вот, Клим Сергеевич, мы всей федерацией голову сломали – кто бы мог вывести нас на новый уровень? Кто обладает авторитетом, умом, харизмой? И знаете, кого единогласно назвали? Вас! Наш саратовский ум – он хоть и провинциальный, но меткий! - послышался шумный вдох, будто Муромский затянулся сигаретой. - Понимаю, для звезды вашего уровня – это понижение. Но! Мы готовы компенсировать! Не деньгами Москвы, конечно, но… (пауза для драматизма) … мы раскошелились на гонорар, который, уверен, заставит вас взглянуть на Волгу благосклонным оком. Цифра… (еще пауза, затем четко, с ударением) … триста тысяч рублей. Чистыми. За турнир. Плюс все расходы, конечно. Проживание, билеты туда-обратно, питание – все за наш счет!
Клим замер. Пальцы, сжимавшие трубку, непроизвольно сжали ее крепче. «Триста тысяч. Чистыми.» Цифра прозвучала неожиданно громко в тишине кабинета, заглушая даже шум дождя. Это был не просто гонорар – это был весомый аргумент. Последний проект затянулся, а ремонт в квартире требовал вложений… Его мысли метались: "Саратов… Середняк… Провинциальные игроки с сомнительной подготовкой… Но триста тысяч… Это период спокойной жизни…"
Клим ответил осторожно:
- Артур… это… неожиданное предложение. Ваша команда… ее текущий состав, уровень подготовки…
Муромский продолжал бодро, перекрывая сомнения:
- Состав? Усиленный! Наш лидер – Коля Шухер, ходок еще тот, опыту – море! Молодежь – огонь! Наташа – шахматный торнадо, Мотинян и Илюшенко - гении! А тренер Аркадий Кальсонов – он все организует, чтоб вы только думали о шахматах! Да с вашими-то способностями, Клим Сергеевич, они как алмазы – стоит огранку дать московскую, заиграют! А гонорар… (здесь Муромский снизил голос до доверительного шепота, хоть разговор и шел по телефону) … мы уже подготовили. Конвертик. В руки – при встрече. Наличкой. Без лишних глаз и вопросов.
Филинов закрыл глаза. Перед ними проплыли образы с его последнего посещения Саратова: пыльный провинциальный клуб, громкие разговоры в зале, нестабильные, хоть и талантливые игроки… В общем, хаос. Но поверх этих картинок легла четкая, жирная цифра: триста тысяч. И конверт. Наличные. Аргумент был железным.
Клим сделал глубокий вдох. Его голос звучал чуть глуше, но решение было принято.
- Артур… Вы умеете убеждать. Когда начинается первенство?
- Вот это по-нашему! Через два дня! Вылет из Домодедова завтра в половине третьего! Билет электронный – вышлю на вашу почту в ближайшее время! Встретим как самого дорогого гостя! Вы не пожалеете, Клим Сергеевич! Наша команда в Сочи вас ждет! И гонорар ждет!
Раздался щелчок. В трубке загудели короткие гудки. Филинов медленно положил трубку. Звук лег глухо, как похоронный звон по его вечернему спокойствию. Он сидел, уставившись в темный экран монитора, где позиция с оценкой программы +1.2 казалась теперь жалкой абстракцией. Дождь за окном хлестал с новой силой.
Клим с приятным хрустом размял спину. Мысли его были разнообразны: "Триста тысяч… Саратов… Конверт…" Чувства были радостные – финансовые проблемы на какое-то время были решены. Он стал потихоньку стал собирать чемоданы в дорогу. Его "капитанство" начнется со знакомства с другими членами команды уже в Сочи.
Он встал, подошел к окну. Отражение в стекле – довольное, хотя и уставшее лицо, тени под глазами от длительной работы – казалось лицом другого человека. Где-то там, за сотни километров, его ждали "алмазы": Коля Шухер, Наташа и гении Мотинян с Илюшенко. И конверт. Первый ход в этой партии был сделан не им. Он просто… согласился. И его привлекал новый интересный вызов.
2.
Вся саратовская команда накануне старта собралась в просторном, но обычном гостиничном номере в сочинской «Жемчужине» у Артура Муромского. Все было чисто и функционально, правда вид из окна был не на море, а соседний корпус гостиницы и кусочек горы. Воздух был чуть спертый, пахло кондиционером и легким шлейфом недавно выкуренных сигарет с балкона. Вечер, за окном темнело.
Кроме явно ожидаемого «Абсолюта», на столе было полным-полно всякого разного. Емкости со спиртным громоздились там и сям. Прикладываясь повсеместно, саратовцы доходили до нужной кондиции прогрессивными, скоростными темпами. Наталья Петлицына уже поглядывала на Клима хитрым взглядом.
Шеф команды, Артур Муромский сидел на краю кровати, рубашка его была расстегнута на груди, лицо было оживленное. Он разливал водку по рюмкам.
- Ну что, команда? За нашу удачу и нового капитана!
– Еще пару рюмок, и я бросаю вас всех в этой клоаке и ухожу купаться. Зачем ты мне плел про творческую встречу, типа ты должен там обязательно побывать, много потеряешь, такие люди собираются — ворчал гроссмейстер Евгений Шапкин, – а оказалось здесь одни алкаши вроде тебя! — обратился он к тренеру команды Аркадию Кальсонову.
– Да все нормально, не боись, я в форме… - оправдывался Аркадий, - Вон какие замечательные люди сидят, кудесники шестидесяти четырех полей перед боем, и мы поговорим о планах на турнир.
Филинов сидел на стуле у стола, чуть-чуть скованно. В джинсах, рубашке, без галстука. Перед ним стояла почти полная стопка. Саратовские спортсмены же хлопали рюмашки с водкой с такой скоростью и молодцеватостью, что даже привыкшего к столичным посиделкам Клима это сильно интриговало.
– Значит вы будете нашим капитаном? – восхищенно захлопала глазами Наталья Петлицына.
– Допустим, а что? — оживился Фиилнов.
– Я просто восхищена вашей игрой в последнем Суперфинале, вашими и комментариями, вашим стилем игры, я давно мечтала с вами познакомиться!
– Видишь, Наташка, какого мы капитана пригласили, а ты все алкаш да алкаш… - пробормотал Кальсонов.
Наталья презрительно хмыкнула.
– А вы, Наташа, простите, на какую доску заявлены? – отхлебнул немного водки Филинов.
– На шестую, последнюю.
- Давно вас не видел на соревнованиях, - протянул Клим.
– Да, семейная жизнь, но я тоже иногда, играю в турнирах. Чтобы повариться в хорошем шахматном котле. А вообще, конечно, я уже отошла, считайте, от шахмат.
– Так-так, коллеги, что вы там говорили, продолжайте и начните, пожалуйста, с глубин. Мне, как представителю столичных шахмат, необыкновенно интересно услышать, что же скрывается в сокровищнице ваших загадочных провинциальных душ, – Клим хлопнул еще рюмку водки и горделиво посмотрел на окружающих. Ничего не попишешь, сказал так сказал.
Международный мастер Николай Шухер, у которого бритая голова даже порозовела от нечеловеческого внимания Филинова, сначала открыл рот, видимо, чтоб легче донести смысл сказанного Климом до мозговых извилин, потом закрыл, снова открыл и не закрывал уже минут двадцать. Хотя к этому моменту уже разговаривали одновременно все, Климу все же удалось выдать небольшой экспромт.
- Дорогие коллеги из Саратова, — тихо заметил Клим, откусывая кусок колбасы, — как мы видим, на улице весна. Воробьи и полицейские сапоги плещутся в лужах. Воздух наполнен ностальгически неприятным запахом. Весна вскрывает посуду, которую оставили бабки на улицах. Пьянствующие вышли из грязных подъездов и душных баров на свежий воздух. К скамейкам. В парки и рощи. Прощайте, зимние дома. Девушки, прогуливающиеся по улицам — да, те самые, которые плевали вам в лицо в унылых декабрьских сумерках — смотрят на все с вздохом и пытаются привлечь ваше внимание своими ногами, теперь освобожденными от зимнего заключения. Пожалуйста, перестаньте пить водку. Умоляю вас, перестаньте.
- Потрясающе, - пробормотал Илюшенко, а Кальсонов даже открыл записную книжку.
– Так вот, продолжаю, – строго, но воодушевленно провозгласил Филинов, - я вас заклинаю, коллеги, прекратите! Хотя бы на время. Закупитесь сухими винами – „Свадебное“, „Арбатское“, „Цинандали“ – все равно. Выпивайте с незнакомыми женщинами шампанское „Надежда“. Они вас простят и поймут. Позвоните старым друзьям, которые уверенно думают, что вы сдохли лет десять назад. Пейте с ними ликеры из горлышка, шляясь по странно забытым местам вашего вольного детства. Кормите голубей батончиками „Баунти“ и конфетами „Рафаэлла“. Пусть наши грязные голуби хоть раз в жизни почувствуют себя павлинами, наклевавшись кокосовой шелухи. Купите упаковку свистков и раздавайте их встречным полицейским. Это лучше всего делать под болгарскую „Монастырскую избу“. Так
