Любовь и насекомые

Все имена и события в тексте являются вымышленными. Автор не несет никакой ответственности за возможные случайные совпадения имен, портретов, названий учреждений и населенных пунктов, а также какие-либо иные случаи непредсказуемого проникновения чистого вымысла в реальность.

1.

Москва. Утро. В одном из отелей на Арбате Александр Мартыненко, юрист ФИДЕ, сидел в кожаном кресле, расставив ноги так широко, будто собирался принять роды у собственных бёдер. На нём был пиджак с логотипом федерации, который он не снимал даже в июньскую жару, потому что «статус обязывает». Его лицо выражало смесь усталости чиновника после долгого перелёта и самодовольства кота, только что стащившего курицу со стола.  

Раздался стук в дверь и номере появились молодые шахматистки Алина Буйвол и Ольга Сарделько.  

Алина – высокая резкая блондинка, с взглядом, который мог бы резать стекло, если бы не тушь в три слоя. Она была в облегающих джинсах и майке с принтом, которую купила на распродаже в ГУМ. Ольга была помягче, с кукольными чертами лица и привычкой улыбаться даже тогда, когда внутри всё сжималось от напряжения. На ней были леггинсы и кофточка, которые, как она надеялась, выглядели «мило, но не детско».  

— Ну что, девчонки, — Мартыненко развалился ещё шире, будто демонстрируя, сколько пространства он может занять не только в кресле, но и в их жизни. — Приятные новости есть. Очень приятные.  

Ольга тут же загорелась, как лампочка в лифте – ярко, но ненадёжно. Алина скрестила руки на груди.  

— В июле летите в Грузию. На женский Кубок мира. Ваши фамилии я лично вписал в список участниц. — Александр сделал паузу, давая осознать масштаб его «подвига».  

Алина приподняла бровь.  

— А как же рейтинги? Отбор?  

— Ха! — Мартыненко махнул рукой, будто отмахиваясь от назойливой мухи. — Я же юрист ФИДЕ. Для меня бумажки – как для вас пешки. Передвинул, и всё.  

Буйвол уже мысленно примерила грузинский головной убор для инстаграма. Ольга смотрела на Мартыненко так, будто видела не человека, а живую инструкцию «Как распознать манипулятора».  

— И что… это просто так? Без условий? — Она знала ответ.  

Мартыненко медленно облизнул губы, будто пробуя на вкус момент.  

— Ну, вы же понимаете… Такой жест требует… благодарности.  

Ольга покраснела, но не от стыда, а от предвкушения – она давно поняла, как работает этот мир. Алина сжала челюсти.  

— То есть, если я правильно понимаю, — её голос звучал, как нож по стеклу, — ты нам места «пробил», а теперь хочешь, чтобы мы их… отработали?  

Мартыненко ухмыльнулся.  

— Можно и так сказать. Но давай без грубостей. Это же взаимовыгодное сотрудничество.  

Ольга кивнула. Алина посмотрела на неё, потом на Мартыненко, потом на потолок, где трещина образует идеальный вопросительный знак.  

— Ладно, — вдруг сказала она. — Но только если ты прямо сейчас покажешь документы, что мы действительно в списках.  

Мартыненко на секунду замер, но тут же достал телефон.  

— Вот, смотри.  

Алина изучила экран. Действительно, их фамилии были.  

— Ну что, — он встал, поправляя пиджак. — Поехали? У меня машина у подъезда.  

Ольга уже взяла сумочку. Алина вздохнула.  

— Блядь… — прошептала она себе под нос. Но зашагала за ними.  

За окном светило летнее солнце. Такое яркое, будто город желал им счастливого пути.

2.

Чёрный Mercedes-500 с тонированными стёклами, пахнущий кожей и дорогим парфюмом петлял по подмосковным дорогам. Мартыненко за рулём вел машину так, будто это кортеж для высокопоставленного лица – неспешно, с намёком на собственную значимость.  

Алина сидела на заднем сиденье, уткнувшись носом в телефон, делая вид, что проверяет шахматные новости, хотя на самом деле лихорадочно гуглила: «Секс во время месячных». Ольга рядом с Александром на переднем сиденье нервно перебирала прядь волос, то и дело бросая взгляды то на дорогу, то на его руку, лежавшую на рычаге коробки передач – толстые пальцы с маникюром «под ноль», золотое кольцо с каким-то гербом, которое он явно любил покручивать в моменты мнимого величия.  

— Вы знаете, — произнес Мартыненко, снисходительно оглядывая девушек, — в Грузии сейчас просто сказка. Вино, горы, природа… — Он сделал многозначительную паузу. — Там очень романтично.  

Ольга хихикнула, будто это действительно смешно, а не просто рефлекс, выработанный годами общения с такими, как он. Алина смотрела в окно, где мелькали чахлые подмосковные берёзы, и думала о том, что еще можно было «стрясти» со страстного юриста под этим соусом.  

Еще через сорок минут они съехали на грунтовку. Машину подбросило на колдобинах, и Алина невольно схватилась за ручку двери, недовольно передернув телом. Но нет – Мартыненко уверенно припарковался на краю поляны, заросшей одуванчиками и чем-то похожим на полынь.  

— Вот и приехали, — объявил он, как капитан, открывающий новые земли.  

Поляна напоминала декорацию к заурядному порно: высокие сосны по краям, будто ненароком создававшие «естественную» приватность, однако не было видно мусора – видимо, место не было популярным у местных любителей «отдыха на природе».  

Мартыненко достал из багажника плед в клетку.
- Чтобы не запачкать одежду, - объяснил он.
Затем он достал пару бутылок вина с этикеткой на испанском языке, и еще какой-то пакет.

— Ну что, — Александр расстелил плед с таким видом, будто это не синтетическая тряпка из «Ашана», а шелковая скатерть в королевском дворце. — Присаживаемся?  

Ольга и Алина тут же опустились на край, делая вид, что им очень удобно.  

— Поговорим… о том о сем... — заинтересованно произнесла Буйвол, а Александр уже наливал вино в пластиковые стаканчики, которые предусмотрительно принёс с собой.  

— Расслабься, детка, — он протянул ей стакан. — Мы же все взрослые люди.  

Вино оказалось кислым и пахло пробкой, но Ольга сделала глоток и тут же произнесла: - О, классное! – хотя по её лицу было видно, что она сейчас скривится.  

Мартыненко не спеша откинулся на локоть, его взгляд скользил от одной девушки к другой, оценивающе, как будто он уже мысленно раздевает их.  

— Вы знаете, — сказал он, — в шахматах, как и в жизни, важно – уметь… жертвовать фигурами ради позиционных выгод.  

Алина понимала, что это намёк. Ольга – тоже, но она лишь покусывала губу, будто раздумывая о чем-то своем.  

— Жарко, — сказала Буйвол, ставя выпитый стакан на землю. — Сегодня хороший день.

Мартыненко тут же схватил её за запястье.  

— Алина, ты такая милая, — его голос стал маслянисто-уговаривающим. — знал, что тебе понравится моя идея.

Ольга посмотрела на подругу с ухмылкой.  

Алина закатила глаза.  

— Боже… — прошептала она.  

После следующего тоста Мартыненко, решив, что «лед тронулся», наклонился к Ольге и поцеловал её прямо в губы. Та сначала замерла, но потом, будто вспомнив, зачем они здесь, начала отвечать взаимностью.  

Алина сняла майку, показав белый французский лифчик. Где-то вдалеке каркнула ворона. «Даже птицы смеются», – подумала она.  

А Мартыненко уже расстёгивал кофточку Ольги одной рукой, другой расстегивая ремень на своих джинсах.  

— Алина, — бросил он, не отрываясь от Ольгиной шеи, — ты же не просто так будешь сидеть?  

Буйвол, вздохнув, медленно подвалила к ним.  

«Кубок мира…» – единственное, что крутилось у неё в голове.  


3.

Лесная поляна встретила троицу равнодушием вековых сосен. Солнце, пробиваясь сквозь хвойные иглы, рисовало на пледе замысловатые пятна света, будто подсвечивая предстоящее действо. Воздух пах смолой и женским парфюмом.

Мартыненко, сбросивший фирменный пиджак, теперь напоминал разъяренного кабана - красное лицо, мокрый от пота затылок, и та настойчивость, с которой он буквально вгрызался в Ольгину шею. Его руки, напоминающие две кочерги в дорогих часах, уже стягивали леггинсы девушки, с характерным шуршанием синтетики.

Ольга закрыла глаза. В голове мелькали мысли: "Всего несколько минут, и билет в Грузию у меня в кармане". Она старалась не замечать, как грубые пальцы юриста оставляют красные полосы на ее бедрах. Раздался внезапный щелчок - это Алина зажигала сигарету, ее лицо выражало смесь отвращения и болезненного любопытства.

- Ты же не будешь просто сидеть? - прохрипел Мартыненко, не отрываясь от Ольги. Его дыхание уже сбивалось, а левая рука расстегивала джинсы с ловкостью опытного соблазнителя.

Алина выпустила струю дыма в сторону сосен:
- Я пока зритель. В партере. С отличным видом.

Но Александр уже решил иначе. Одним движением он притянул Алину за руку, так что та едва не упала на плечо Ольге. Теперь они образовали странный треугольник - краснеющая Ольга, обалдевшая Алина и пыхтевший, как паровоз, юрист ФИДЕ.

- Давай, киска, - прошептал он, и его пальцы, пахнущие дешевым вином и кремом для рук, уже ползли по Алининой спине.

Лифчик Буйвол пал под натиском пальцев Александра. Ольга, стараясь сохранить подобие достоинства, медленно избавилась от леггинсов. Алина закатила глаза, но не сопротивлялась, когда Мартыненко начал расстегивать ее джинсы.

Разгоряченный Александр лез то в трусики Ольге, то мял груди Алины. Солнце спряталось за тучу, будто стесняясь освещать эту сцену. А по ноге Ольги уже полз первый клещ, такой маленький, что его никто не заметил…

4.

Через пять дней после поляны Александр Мартыненко проснулся от ощущения, будто в его паху устроила забастовку бригада злобных шершней. Зуд перешел в жгучую боль, а его достоинство, обычно склонное к скромным размерам, теперь напоминало раздутый багровый баклажан, испещренный подозрительными красными дорожками.

«Простатит? Аллергия на синтетику пледа? Или…» — мысль о клещах промелькнула и была тут же отброшена как абсурдная. «У меня же презерватив был!» — успокаивал он себя, забывая о минутах неистового контакта с лесной подстилкой до и после. Он позвонил в платную клинику утром, голосом, пытавшимся сохранить привычную напыщенность, но сдавленным от паники: - Срочный прием! Урология! Неистовый зуд и боль!

Ольга Сарделько обнаружила свою проблему на день позже. Сначала – легкий зуд, который она списала на синтетическое белье. Потом – ощущение инородного тела, глубокого и пугающе «живого». Когда она, дрожащими руками, попыталась осмотреть себя с зеркальцем, то увидела лишь отечную, воспаленную ткань и… крошечную черную точку у входа. Паника была такой всепоглощающей, что она вызвала такси прямиком в круглосуточный гинекологический стационар, рыдая в трубку подруге: «У меня там что-то шевелится, я чувствую!»

***

Кабинет уролога пах антисептиком и дорогим кофе из аппарата в холле. Мартыненко сидел на краю кушетки, пытаясь прикрыть срам сложенными на коленях руками. Его лицо, обычно цвета жирной сметаны, было серым. Уролог, доктор Семенов, молодой человек с усталыми глазами и бородкой хипстера, осматривал «пораженную область» в увеличительные очки, как ювелир бракованный бриллиант.

– Гм-м-м, – промычал Семенов, аккуратно надавливая пинцетом. – Интересно. Очень интересно. Александр Ефимович, вы недавно на природе отдыхали? В траве лежали?

– Что? Нет! Ну, то есть… мимолетно! – буркнул Мартыненко, чувствуя, как пот стекает по его спине.

– Ми-мо-лет-но, – протянул врач, и