Инопланетянин с планеты Крон или больной из палаты номер 21

I
   — Да, Виктор Константинович, завтра отчёт будет у вас! — Я положил телефон в карман брюк.
   Я шёл уставший. Вечерело. Сегодня я вырвался из рутины пораньше. Знаете, радует, когда можешь вдохнуть не ночной, а вечерний воздух. Да, я различал вечерний и ночной, а ещё даже утренний и дневной. Я считал себя чудаком. Да что я! Все так считали... В голове витали мысли. Их было так много, что большинство из них всё ещё были разбросаны, а не упакованы в папки и разложены по полкам. Они приходили и уходили, переплетались и отталкивались друг от друга, создавая хаос в моей внутренней библиотеке.
   После шумной улицы я свернул во дворы. Сразу всё стихло. Ударил запах сирени. В фиолетово-голубом небе плыли белые облака. Не знаю почему, меня переполнила радость и какое-то спокойствие. Пройдя подстанцию, выкрашенную белой краской, и парковку, я вышел на небольшую дорожку, вымащенную тротуарной плиткой. 
   Чуть впереди, на лавочке, сидел мужчина. Я считал себя амбивертом, и редко общался, или разговаривал с незнакомцами, и предпочитал не обращать на них внимания. Но этот человек, почему-то привлёк меня. Подходя ближе, я отвёл взгляд, как вдруг он встал, и встал он прямо передо мной, с довольно испуганным видом.
   — Извините, но я должен был вас найти, — отрывисто проговорил он. — Я не уверен, что вы поймёте, но время… Оно ускользает... Вы ведь тоже это чувствуете?
   В эту секунду у меня в голове, из бардака бумаг, вылезло три мысли: либо алкоголик, либо сумасшедший, либо ещё что-то, что я не смог понять. Но мой мозг сразу же вымел первую мысль, так как спиртным от него не пахло, да и одет он был, хотя и в старую, но довольно чистую одежду.
   — Я Ксан. С планеты Кронос. Или, как вы бы сказали, Александр Иванович Смирнов. И я не совсем сбежал, я просто… скользнул сквозь потоки.
   Я сразу не понял. То есть этот человек говорит, что он с другой планеты, и одновременно сбежал из палаты!? Точно поехавший. А как он узнал, что я подумал, что он из психушки?
   — Давайте сядем, я всё вам расскажу, — Ксан указал на лавочку.
   Даже не знаю, какая сила меня подтолкнула, но я спокойно сел. Ко мне подсел Ксан. Тогда же я смог разглядеть его. Это был мужчина с довольно приятными чертами лица, небольшими усами, лет ему было, где-то под сорок, хотя на вскидку, ему можно было дать и шестьдесят. Но говорить то, что он псих... Это как-то странно... Его движения, манера речи, хоть я никогда и не видел психов, но что-то читал и точно не сказал бы, что Ксан был одним из них.
   С детства у меня выработалась привычка составлять особый портрет человека. И не знаю, либо я был так наивен, либо этот человек, который сейчас сидел передо мной и представлялся Ксаном с другой планеты, действительно был хорошим. 
   Он начал.
II
   — Мой настоящий дом — это не звезда и не планета в вашем понимании, с твёрдой корой и жидким ядром. Кронос — это точка сингулярности в Хроно-Эфире. Представьте себе... Для вас время — это прямая дорога, по которой вы движетесь только вперёд, от рождения к смерти. Вы воспринимаете каждое мгновение как отдельный, проходящий миг. Для нас – это океан. Мы не плывём по нему, мы в нём живём. Мы осязаем его потоки, его течения, его глубины.
   Он говорил с таким воодушевлением, что я даже стал этому потихоньку верить. Я слушал, и думал: этот человек, либо точно с другой планеты, либо с настолько хорошей фантазией, чтобы выдумать такое... А Ксан продолжал.
   — Наши города — это не здания из камня и бетона. Это структуры, парящие в потоках Хроно-Эфира, построенные из чистой временной энергии. Мы видим прошлое, настоящее и потенциальное будущее одновременно, как слои одного свитка. Воспоминания не исчезают, они лишь уходят на задний план, но их можно вызвать, ощутить. Мы не просто существуем во времени, мы его формируем, мы в нём живём. Наша суть, наше предназначение — быть Хранителями Времени, следить за балансом и целостностью Хроно-Эфира во всей Вселенной, предотвращая сдвиги и аномалии.
   Честно сказать, я не был физиком, и для меня все эти понятия были тяжелы. Но на своё же удивление я всё прекрасно понимал.
   — Извините, за то, что я вас отвлёк своим рассказом... — остановился он, явно увидев мой измученный вид. — Вы явно устали в архиве...
   Слегка удивившись, я поднял глаза. Ксан смотрел на меня.
   — А как вы узнали, что я работаю в архиве? — поинтересовался я, и тут же, в памяти, начал перебирать всех своих знакомых и простых людей, которых когда-либо видел в архиве. Но тщетно...
   — Я вижу больше, чем вы думаете, — сказал он наконец. — Хроно-Эфир не только хранит информацию о прошлом, настоящем и будущем, но и оставляет следы в сознании тех, кто с ним соприкасается. Я почувствовал вашу усталость, когда вы вошли сюда. Вы были, как открытая книга.
   Я замер, не зная, что сказать. Его слова звучали как безумие, но в то же время в них было что-то притягательное.
   — Можете продолжить... 
   Ксан, одобрительно кивнув, продолжил.
   — Но баланс Хроно-Эфира… он хрупок. Много эонов назад, задолго до того, как ваша Земля приняла свою нынешнюю форму, произошла Великая Темпоральная Война. Нечто разрушительное, что угрожало самой ткани Вселенной. Во время того катаклизма наш главный источник стабильности, живая суть нашего мира — великий Хроно-Кристалл — был утерян. Это не просто артефакт, это живая эссенция Хроно-Эфира, чистый стабилизатор. Он был выброшен из наших измерений, из наших потоков, и упал сюда. На вашу планету. С тех пор мы ищем его. Наша древняя клятва — найти этот Кристалл и вернуть его. Без него наш мир медленно угасает, его потоки становятся нестабильными. А ваш… ваш линейный поток тоже испытывает влияние. Вы называете это «дежавю», «совпадениями», «временными петлями», «поломками реальности». Мы — предвестниками хаоса.
   Ксан занервничал.
   — Моя задача, моя клятва, как Хранителя — найти его. Мы отследили его сигнатуру до вашей солнечной системы, до этой планеты. Но когда я приблизился... мощная темпоральная аномалия, возможно, вызванная самим Кристаллом или невольным вашим вмешательством, охватила мой корабль. Он разлетелся на миллиарды временных осколков, которые, возможно, до сих пор витают вокруг вашей планеты. А меня... меня выбросило. Прямо в ваш линейный поток. Это было как падение в ледяную реку после жизни в теплом, безбрежном океане. Каждое мгновение — отдельная, острая точка. Прошлое исчезло за спиной, будущее было невидимо. Я потерял ощущение себя, свою истинную форму, свою память о Кристалле растворилась в этом чуждом потоке. Ваши люди нашли меня... Я пытался им всё объяснить... Они мне не верили, посадили в комнату с решётками на окнах, начали давать какие-то таблетки... Я начал забывать о Кроносе и кристалле... Они стирали... Они пытались заставить меня видеть мир так, как видите его вы... Но я цеплялся. За каждое воспоминание, за каждую ноту Хроно-Эфира, которую еще мог уловить. Я чувствовал, что время истекает. Мой мир страдает, а ваш... вы даже не подозреваете, на какой грани вы стоите. Но я слабею. Без кристалла я не могу восстановить свою истинную форму, мою связь с Хроно-Эфиром. Я чувствую его отголоски, но он спрятан, заглушен вашим плотным, линейным временем. Он где-то здесь, в этом городе. В чем-то старом, что постоянно «тикает», но не в вашем линейном ритме. В чем-то, что вы считаете обыденным, но что хранит в себе... 
   Ксан смотрел на меня с надеждой. Я не знаю, о чём тогда я думал. Я был настолько погружён в себя этим рассказом... Ксан, молча сидел, смотрел на меня. «Старое и тикает», — думал я. 
   Меня вывел из ступора звук остановившейся «Газели». Я с Ксаном одновременно повернули головы. Это была скорая.
III
   В ту же секунду из машины вылетели два санитара в белых халатах. Скрутив Ксана, они поволокли его в машину. Тот сопротивлялся. «Помягче, он неопасный!» — успел выкрикнуть я.
   В это время ко мне подошла женщина. Я знал этот тип людей. Расфуфыренные, думающие, что всё знают, что самые умные.
    — Вы кем приходитесь Александру Ивановичу? — спросила она у меня. Да и спросила таким тоном, как будто делает мне одолжение, или даже сказать «делает своё королевское разрешение говорить».
— Ни кем, прохожий я.
— Ну ладно, можно ваш номерок?
   Я «любезно» достал из портфеля ручку с листком, и настрочил ей номер.
   — А в какой больнице Александр Иванович находится? — спросил я, на что докторша закатила глаза, цокнула, и недовольно сказала:
   — В тринадцатой ваш ненормальный.
   После дамочка ушла в машину.
   Я встал, пошёл домой. Меня мучал разговор с Ксаном. Что? Как? Где? Почему я стал тем, кому Ксан рассказал всё? Мне казалось, что я действительно поверил его рассказу, что это не была выдумка. Я шёл по улице, погружённый в свои мысли. Дома меня ждала тишина. Обычно я любил возвращаться в этот пустой уголок, где можно было спокойно поразмышлять, но сегодня всё было иначе. Я чувствовал, что внутри меня что-то изменилось, что-то, что я не мог понять.
   «Старое и тикает... И это ещё здесь — в Москве...» — думал я. «Старое в Москве... В Москве много старых мест... Тикает...» «Куранты!» — озарило меня.
   Я не мог уснуть. Ворочался. Думал, представлял. Кристалл в центре Москвы. К часовому механизму меня точно не пустят. 
   Хорошо, что завтра суббота. Я люблю субботу... Точнее, ночь с пятницы на субботу. Ничего делать не надо. Вскоре мысли стали повторяться, и я уснул.
IV
   Утро. Завтрак. Сборы. Метро: «Новокосино», «Третьяковская», «Театральная». Я вышел, тёплый воздух ударил мне в лицо. Вот и сердце России. 
   Честно сказать, я редко куда-то выбирался в выходные. В основном, любил сидеть дома или гулять по району или лесу, рядом с домом.
   Где-то два часа я бродил по площади, зашёл в Кремль. Смотрел под ноги, искал то, что никогда в жизни не видел. Я отчаялся. Выйдя из Кремля, я ещё раз прошёл по площади и, поняв, что очень устал, я сел перед Царской башней.
   Я повернулся назад, и опустил взгляд. В земле лежал, и слегка поблёскивал, маленький камешек. Я поднял его. Это оказался кварц.
   Так-то на кристалл это похоже. Интересно, а что кварц делает здесь? В эту секунду стали играть Куранты. «Отдам Ксану, он уже будет думать, что с этим делать», — подумал я, и направился в тринадцатую больницу. Камень я положил в карман.
   Влетев в здание, я направился к регистратуре. «Психи» окружили меня. Я всегда любил говорить: «Все люди — психи. В психушке сидят только те, кто спалился.»
   Сразу заметив меня, ко мне подошёл врач. 
    — Константин Васильевич, — он протянул мне руку. — Вы кого-то ищете?
   Я, с недоверием, пожал руку.
   — Да, одного вашего пациента — Александра Ивановича Смирнова.
   — А он пропал... 
   Я удивился. 
   — Как пропал?!
— Вот так... Из закрытой палаты...
   Я вышел... В голове возникло много мыслей. Что? Как? Куда? «Кристалл!» — подумал я, и потянул руку в карман.
   В больнице Ксана не было, а в кармане кристалла... Они оба пропали...