Проблемы у Людмилы Дмитриевны Пушкаревой, от рождения и до замужества Людочки Грековой, начали возникать одна за другой по выходе на пенсию всесоюзного значения. Не на те сто тридцать два рубля – заветную мечту простых советских граждан – а на суперперсональную, примерно такую же, что ныне получают маршалы и многозвездные генералы не у дел.
Жизнь у Людочки изначально складывалась как в сказке про Золушку. Окончив с золотой медалью среднюю школу в своем родном крохотном городке, она ни одного лишнего дня не осталась дома. Получив аттестат зрелости и симпатичную медальку, на следующее утро рванула покорять столицу. Не в институт поступать: институт - это уже было потом, на следующий год. И не очно – заочно. Так она сама определила себе ближайшую задачу. А попервам Людочка устроилась дворником в один из чертановских ЖЭКов, получила временную прописку и отдельную служебную комнату на первом этаже бесконечно длиннющего дома – «китайской стены».
Х Х Х
Через месяц подведомственная Людочке огромная территория вокруг дома засверкала первозданной чистотой. Юная дворничиха постаралась: выложила бордюрчики вдоль тротуаров половинками красного кирпича, благо этого добра после строителей по всему Чертаново имелось навалом, сделала такие же краснокирпичные бордюрчики вокруг чахлых саженцев во дворе, побелила козырьки подъездов, хотя все это в ее непосредственные обязанности и не входило. Людочкин дом в Чертаново стал образцово-показательным, что явилось причиной раздражения и зависти других дворников и явно благожелательного внимания со стороны начальства. На коллег по метле и лопате Людочке в принципе было наплевать и растереть, а расположения руководителей она как раз и добивалась, рассчитывая с их помощью ступить на лестницу, ведущую вверх. Она твердо знала, что делала и для чего.
Минуло всего полгода, и небывалый случай – у Людочки появилась постоянная московская прописка. А ближе к лету дворничиха Людочка Грекова заняла в ЖЭКе пусть малюсенький, со скрипучим стулом и однотумбовым столом, однако отдельный кабинет техника-смотрителя. Без специального образования, какая-то лимита приблудная – и вдруг техник-смотритель целого микрорайона с населением, в полторы сотни раз превышающим численность разумных обитателей ее родного городка.
Вторая ступенька карьерной лестницы была преодолена. Самое время идти за высшим образованием. Без напряга Людочка поступила на заочное отделение института инженеров железнодорожного транспорта. Почему именно туда? Никакого тайного умысла – главное диплом! Хотя… С корочками какого-нибудь гуманитарного ВУЗа в солидные люди не выбьешься. Ну, просидишь всю жизнь на нищенской зарплате, тешась про себя мыслишкой, что ты дюже умная и интеллигентная, не чета мимоходящему плебсу, а толку? Этот самый плебс, не читавший Кафку и слыхом не слыхавший, допустим, о принципе верифицируемости, тебя, такую умную, и в упор-то не увидит. А увидит, так пальцем у виска покрутит: дескать, тронулась, моль книжная, от большой учености… И Людочка правильно просекла ситуацию, поступив в технический ВУЗ. Великой советской державе, дабы крепить обороноспособность, экономическую мощь мировой колыбели коммунизма, «догонять и перегонять» всех и вся, требовались люди дела, а не пустобрехи.
Именно так она рассуждала, занося ногу на третью ступеньку своей лестницы в небо. И к третьему курсу преодолела эту очередную ступеньку, став кандидатом, а затем и членом КПСС. После этого ступеньки замелькали одна за другой.
Х Х Х
Перед защитой диплома Людочку вызвали в Московский горком партии и предложили занять пост начальницы ее же родного ЖЭКа. Почему в горком, первый секретарь коего по определению являлся членом политбюро ЦК КПСС, а не в райисполком или райком? Задав себе эти вопросы, Людочка тут же нашла правильный ответ: ее готовят в элиту партийно-хозяйственной номенклатуры.
Принимая дела у своей теперь уже бывшей начальницы, Людочка, то бишь отныне Людмила Дмитриевна, в эйфорию не впала и топтать старую тетку, бывшую фронтовичку с семилетним общим образованием, не стала. Хоть тетка и была коренной москвичкой, но в отличие от данного жуликоватого и высокомерного племени, паразитирующего на теле всей остальной страны, оставалась приличным человеком. Это ведь она сделала Людмиле Дмитриевне постоянную прописку. Да и так по мелочам помогала: новую мебель, в частности, провела по документам как списанную и за ненадобностью уничтоженную, и подарила эту мебель на обзаведение своей молодой и перспективной сотруднице.
Через год по итогам социалистического соревнования среди коммунальных служб столицы возглавляемая Людмилой Дмитриевной контора заняла первое место, а сама юная начальница получила свою первую государственную награду – орден «Знак Почета». К слову сказать, получила вполне заслуженно, благодаря собственной деловой хватке, несомненному организаторскому таланту и, как там писали в парадных характеристиках, личным качествам прирожденного руководителя. Никому не мешала, никого не подсиживала, по головам не шла, кусок хлеба ни у кого не отнимала.
Х Х Х
Закончив с красным дипломом институт, а затем и Высшую партийную школу при ЦК КПСС, Людмила Грекова, получившая к тому времени трехкомнатную квартиру почти в центре Москвы и занявшая должность начальника отдела в одном из союзных министерств, решила маленько передохнуть и заняться устроением личной жизни. Со сказочным принцем не получилось: здесь впервые в биографии произошел облом. Вроде бы приглядела для себя подходящего мужчину, отвечающего всем требованиям текущего момента и дальнейшего карьерного роста, ан и на старуху бывает проруха! Пушкарев оказался ничтожеством, приживалом и бабником. Сынок крупного дипломата, выпускник МГИМО, он предпочел карьере веселую жизнь за счет своей высокооплачиваемой жены. В придачу еще в нем ярко высветился потенциальный алкоголик. Видно, природа на детях действительно отдыхает…
В общем, муженька Людмила Дмитриевна по-хорошему наладила. Без скандалов и публичных разборок. Фамилию оставила, повторных попыток к созданию семьи предпринимать на стала. Вся без остатка ушла в работу.
К моменту распада Советского Союза и ликвидации союзных министерств Людмила Дмитриевна Пушкарева была уже одним из заместителей министра. На этом и закончилась ее головокружительная карьера. Вдруг оказалось, что лелеемые и по-родительски оберегаемые партией кадры, надо подчеркнуть, сильные и талантливые кадры, не вписываются в новые реалии страны. Как-то незаметно во власть пришли нахрапистые молодые люди из бывших комсомольских активистов и во мгновенье ока превратились в олигархов, захватив в неразберихе мутных реформ практически всю государственную собственность. Именно эти шустрые молодые люди, а не коммунистические бонзы, стали фактически хозяевами страны.
Х Х Х
Людмила Дмитриевна вышла на пенсию в пятьдесят три года, воспользовавшись новым законом, разрешившим выкидывать ненужных людей из всех отраслей бывшего народного хозяйства раньше привычного для нескольких поколений тоже бывшего советского народа срока. Конечно, она могла бы продержаться на плаву благодаря наработанным за долгие годы связям, но сама же решила не унижаться и не цепляться зубами за мягкое кресло.
Была еще одна немаловажная причина, выбившая ее из колеи привычного существования. И эта причина, как ни странно (а может, и закономерно), крылась в ликвидации поголовного и хронического дефицита. Вдруг и сразу везде и всюду появилось все, что твоей душеньке угодно. Для Людмилы Дмитриевны подобное изобилие явилось сродни личной катастрофе. Понятное дело, Москва за всю эпоху Советов никогда не сидела на кильке с картошкой, консервированных «завтраках туриста» из перловки и той же кильки, да морской капусты по 40 коп. за баночку (чтоб ее враги ели вместе с ее полезностью и натуральным йодом), но того, чем харчилась Людмила Дмитриевна из министерского спецраспределителя, даже коренные москвичи не нюхали. И все-таки не это было главным для Людмилы Дмитриевны. Главным был тот факт, что партия и государство заботились о ней, выделяя спецпайками и прочими благами из серой массы строителей коммунизма. Она как бы получала регулярную награду за свой беззаветный и самоотверженный труд, а награда, как известно, дается далеко и далеко не каждому, иначе она перестает быть наградой. Не в черной икре и пармезане с ананасами и балыками счастье: Людмила Дмитриевна запросто могла бы обойтись картошкой с огурцами и килькой, поскольку в еде была абсолютно непривередлива. Ее счастье было во внимании и уважении, а все эти лоточники, наводнившие страну какой угодно жратвой, обувью и тряпками, лишили ее счастья.
Людмила Дмитриевна Пушкарева начала хандрить, подолгу не вылезая из своей шикарной квартиры. Друзей у нее не было, ибо не ту должность она занимала, чтобы заводить друзей. Были завистники, подхалимы, из кожи вон вылезавшие, дабы казаться друзьями, и все исчезли, едва она получила пенсионное удостоверение и сдала по описи служебную машину с персональным шофером. И чем теперь занять себя, она ума приложить не могла. Не мемуары же писать, правда…
Х Х Х
И вот в один из своих редких в последнее время выходов за продуктами, у станции метро Людмила Дмитриевна встретила – кто бы мог подумать! – свою первую начальницу, глубокую старушку Зинаиду Петровну. Бабулька пешим ходом, проигнорировав лужковские автобусы, выделенные специально для ветеранов, возвращалась домой с парада Победы на Красной площади. Между прочим, Людмила Дмитриевна только недавно, сидя в затворничестве и тоске, принялась от нечего делать анализировать прошлое и собирать в уме просчеты советской власти. Свойской власти, частью (и немаловажной) которой была она сама. Просчеты эти копились в ее голове снежным комом, пущенным с горы, и в означенный ком входили, в частности, парады ветеранов, введенные в практику незабвенным «дорогим товарищем» Леонидом Ильичом и культивируемые по наследству новой властью. Зрелище было, положа на сердце, ирреальное, унизительное для самих ветеранов, через силу култыхающих по брусчатке, и для зрителей, каждый раз гадавших, дойдут ли бабушки и дедушки до конца площади, где на всякий случай ждут кареты «скорой помощи», или не дойдут? В Англии на подобных торжествах ветераны сидят на почетных трибунах рядом с королевой, и народ отдает им почести…
Людмила Дмитриевна кинулась к старушке, будто к родной матери. Зинаида Петровна тоже мгновенно признала ее, хоть и не видела девку уже, почитай, более трех десятков лет. Обе от
|