Под хмурым небом Лондона

Горячий кофе немного согрел. Уличное кафе перестало казаться таким холодным, и моросящий за окном вечный мелкий лондонский дождик теперь вызывал не раздражение, а немного романтичное, с налётом лёгкой грусти, настроение. Возвращаться домой, в выстывшую одинокую комнатушку совсем не хотелось.

 Валентайн, как на английский манер называли его друзья и сослуживцы, принялся разглядывать прячущихся под зонтиками и спешивших куда-то по своим делам редких прохожих. Недавно это стало его любимым занятием ― пытаться угадать по внешнему виду характер человека и чем он занимается, придумать ему какую-нибудь историю.

Но сегодня охватившая его хандра не давала сосредоточиться. Возникающие образы не задерживались в голове и растворялись в дождливой пелене вместе со своими обладателями. Он хотел бросить это занятие, но недалеко от окна кафе остановилось такси. Из машины вышла молодая женщина, сразу захватившая внимание воскресного бездельника.

Яркая. Вот первое впечатление, которое он отметил. Красное пальто-накидка и такого же цвета широкополая шляпа выделяли её из блёклого, серо-коричневого окружения экстерьера улицы. Сняв чёрную перчатку, она вытянула вперёд руку, ладонью вверх, взглянула на небо и решительно направилась к входу в кафе.

Уверенно, по-хозяйски разместившись за соседним с Валентайном столиком, женщина стала устраиваться с максимальным комфортом. Она положила на стоящий около неё стул, тоже красную в тон наряду, сумочку, расстегнула пальто, сняла перчатки и, наконец, свою шикарную шляпу.

Теперь он мог хорошо разглядеть её лицо. Правда, чтобы не нарушать приличия и не подвергнуться обвинению в приставании, делать это пришлось исподтишка, что оказалось весьма затруднительно. Причина в том, что она ему понравилось. Нет, Валентайн был потрясён. Давно он не видел в этом неприветливом чужом городе таких открытых и простых лиц.

Женщина сидела, закинув ногу на ногу с идеально прямой и чуть наклонённой вперёд спиной, поставив изящный локоток на столик и слегка, фактически символично опираясь подбородком на тонкие пальцы. Она смотрела на улицу и явно кого-то ждала, но восхищённый взгляд из-за соседнего столика от неё не ускользнул. Уже успев оценить нового поклонника, она наслаждалась произведённым на него эффектом и слегка улыбалась своим мыслям.

Насытившись мужским вниманием, она решила, что для первого раза достаточно, и посмотрела прямо в глаза Валентайну, вопросительно наклонив голову и подняв одну бровь. Наш герой смутился, резко отвёл взгляд в сторону, но потом решил, что это по-детски трусовато, и повернулся назад. Извинительно сложив руки на груди, он улыбнулся женщине и, теперь уже медленно, демонстративно принялся смотреть в окно.

А за окном не происходило ничего. Вернее, он ничего не видел. В его голове безраздельно властвовал только этот, так поразивший его, образ. Прямой взгляд, который должен был охладить пыл, на деле прожёг его разум насквозь; тонкая фигурка, угадывающаяся под расстёгнутым пальто, испепелила всё остальное, а поднятая бровь развеяла прах по ветру.

Искушение оказалось слишком велико. Иногда Валентайн не выдерживал и, скосив глаза, бросал быстрый взгляд на очаровавшую его незнакомку. Та по-прежнему рассматривала что-то на улице, но интуитивно мужчина чувствовал, что она тоже украдкой смотрит на него. Это настолько вдохновляло, что он отказывался верить своим ощущениям.

Битва взглядов продолжалась недолго. «Я веду себя, как мальчишка» ― подумал он ― «Надо или познакомиться, или уходить». Трезво взвесив свой и её социальные статусы, он принял решение в пользу второго варианта. Оставалось только подняться и обменяться прощальными взглядами.

Когда он, уже не скрываясь, посмотрел на неё, женщина сидела, откинувшись на спинку стула, и рисовала пальчиком что-то невидимое на столике. Их взгляды опять встретились, но теперь она ему улыбнулась. Это её выражение лица мелькнуло на какое-то неуловимое, почти неосязаемое мгновение, он скорее почувствовал, чем увидел его. Но эта улыбка была, Валентайн твёрдо это знал.

 Незнакомка посмотрела на свои маленькие часики, которые висели у неё на груди, и опять повернулась к окну. Но улыбка! Она продолжала играть на её лице. За такую улыбку можно жизнь отдать, что уж там говорить о каких-то приличиях. Сам не ожидая такой смелости, он встал и подошёл к соседнему столику.

― Вы, очевидно, кого-то ждёте? Меня зовут Валентино. Могу я присесть? Вдвоём время пройдёт быстрее.

 Аргумент в этой ситуации, конечно, сомнительный, но ничего другого ему в голову не пришло. Она внимательно, даже слишком серьёзно посмотрела на него и, неожиданно по-итальянски, произнесла:

― Вы из Италии? У вас небольшой, но характерный акцент.

Беатрис, так звали незнакомку, оказалась итальянкой по матери. Она родилась и выросла в Лондоне, но часто ездила в отпуск на знойный полуостров и хорошо знала язык своих многочисленных родственников. Темы для разговора нашлись сами собой. Проболтав целый час, они заметили, что дождь закончился, и решили продолжить знакомство на прогулке.

У Валентино рядом с кафе стоял новенький мотоцикл, и они отправились на побережье. Беатрис испуганно повизгивала на поворотах и сильнее прижималась к своему новому знакомому, а он специально добавлял газу — женская теплота за спиной сводила его с ума. А потом они гуляли по берегу, держась за руки. Сидели, обнявшись, на выброшенном морем бревне и, наконец, считая волны и сбившись после трёхсот, поцеловались.

Никогда ещё за свои тридцать с небольшим лет, Валентино не встречал такой женщины. Он смотрел в её огромные глаза и тонул в них. Вглядывался в непривычные для него черты лица и удивлялся, почему до сегодняшнего дня не замечал удивительной красоты таких плавных линий. От пьянящего запаха шелковистых волос кружилась голова. Валентино готов был умереть только за то, чтобы эти нежные тонкие руки ещё раз коснулись его лица.

Они не могли наговориться. Она удивляла его неожиданными суждениями, и он соглашался с ней, даже если чувствовал сомнение, и спорил, когда был совершенно согласен. Важным оставалось всего лишь слышать этот удивительный голос, только чтобы она сидела рядом. И ничего в мире больше не существовало.

Когда они поздно вечером, уставшие и голодные, вернулись к кафе, предложение посидеть у него дома за бутылочкой кьянти и настоящей итальянской пастой болоньезе с пармезаном, она приняла безоговорочно. Но, понятно, до кьянти дело не дошло. Практически до утра они насыщали совсем другой голод и заснули только с рассветом.

 ***

 Проснулся Валентино один. Беатрис не отзывалась. Он бросился на кухню, заглянул в ванную ― никого. Больше в его квартирке искать негде. Может, всё это приснилось? Осмотрев ещё раз комнату, он увидел на столе клочок бумаги. Ровным почерком там сообщалось: «Спасибо! Это было великолепно. Я запомню тебя навсегда. Надеюсь, и ты меня не забудешь». Сверху на этой бумажке лежали её маленькие часики. 

 Целый месяц Валентино ходил каждый день в кафе, где первый раз её увидел. Все бармены и официанты знали описание Беатрис наизусть. Каждый вечер он ездил на побережье и ходил по местам, где был так расточительно счастлив с ней. Он уволился с работы, потому что не хватало времени ездить по тем районам города, о которых она рассказывала.

Через три месяца он понял, что результата не достигнет, и прекратил бесполезные поиски. Друзья знакомили его с девушками, но он никого не хотел видеть. Только через год, хорошо выпив, Валентино ночевал не у себя дома. Утром рядом оказалась симпатичная девушка из их компании, и он сдался.

Постепенно жизнь вошла в обычное русло, но теперь он чувствовал себя не так одиноко. Когда у него случались неприятности, он вспоминал эти несколько часов счастья, и казалось, что ничего другого в жизни не происходило вообще.

Через три года, показывая родственникам жены город, на мосту Ватерлоо он увидел в толпе туристов её. Не заметить такую девушку невозможно. Яркая, в красной кожаной куртке, она резко выделялась из толпы. Забыв обо всём, он кинулся к ней, но остановился, как когда-то в кафе, наткнувшись на вопросительный взгляд с поднятой бровью.

Разговаривая о чём-то с похожей на неё девушкой, наверное, младшей сестрой, она прошла мимо, даже не взглянув на него. Это была его Беатрис, он не мог её не узнать. И она вспомнила его. Валентино почувствовал это по её взгляду. Ничего не понимая, повинуясь инстинкту, он пошёл следом. Девушки говорили на итальянском. Повернувшись к сестре и скосив глаза на Валентино, Беатрис громче обычного, слегка нарочито произнесла:

 ― А у тебя были когда-нибудь чернокожие?

Девушка засмеялась, оглянулась на Валентино и понизила голос.

― Тише ты. Сзади как раз такой. Услышит.

Беатрис её успокоила.

― Не волнуйся, здесь никто по-итальянски не понимает. А я однажды попробовала. Рекомендую.

Девушки рассмеялись и ушли дальше, больше не оглядываясь.