Владимир Петрович – мужчина серьезный и положительный. Остепененный даже. Доктор филологических наук, профессор. Кафедрой иностранных языков в педагогическом университете заведует. В своем городе – очень уважаемый человек. Только бедный.
Взяток Владимир Петрович в жизни никогда не брал, старался жить на зарплату. А с кого брать-то? Сами знаете, кто у нас в педагогических университетах учится. А Петрович – настоящий интеллигент. Даже лихие девяностые на его трепетное отношение к закону государственному и человеческому не повлияли. Заработать – пожалуйста. Украсть – никогда! Репетиторством подрабатывал, переводы под заказ делал, но все это не спасало. Жизнь никак не налаживались.
Правда, помогали иногда редкие загранкомандировки. То на семинар в Данию съездит, то на конференцию в Париж, а то и в Америку с делегацией по обмену махнет. Но командировки-то короткие, а суточные, прости господи, всего двадцать заграничных рублей в день. Не разгуляешься особо. Так, приодеться немного, жене и детям подарки привезти.
Знакомые и друзья Петровича пытались к более современному мышлению подвигнуть. Особенно Григорий Степанович, атаман местного войска казачьего, с которым частенько они в баню ходили.
-- Ты, Петрович, порожняком в заграницы гоняешь. Ты вот взял бы здесь какой-нибудь товар «стратегический», да и толкнул бы его в Париже с наваром. А на валютную выручку там бы че-нить прикупил, да здесь бы и продал. Глядишь, и на новый жигуль заработал бы.
Владимир Петрович такие разговоры не любил. Вся его натура исконно русского интеллигента против такой коммерциализации восставала. Отмахивался:
-- Гриша, да какой из меня коммерсант? Я же даже в трамвае в час пик билет не смогу продать. Не мое это. Да и где мне такой товар взять, чтобы его в Париже с руками отхватили?
-- Продать дело нехитрое. Жить-то надо как-то? Вот и привыкай суетиться. А с товаром я тебе помогу, -- очень серьезно ответил атаман, -- ты куда в следующий раз едешь?
-- В Лондон, через неделю, а что?
-- Повезешь товары народных промыслов. Я тебе чемодан подготовлю.
-- Григорий Степаныч, ты чего мелешь-то? Какие еще товары? И кому они там нужны твои товары? – чуть не подавился от возмущения Владимир Петрович.
-- Ты видел, какие нагайки наш казачий цех делает? Произведения искусства, а не плетки. С костяной ручкой, серебряной инкрустацией, кожа особой выделки…. Мы их здесь по пятьдесят баксов продаем. А там и за все сто продать можно.
-- Да кому я их там продам? – изумился Владимир Петрович, -- Там что, тоже казаки есть?
-- Казаков там нет, -- спокойно продолжал атаман, -- а вот любителей верховой езды – навалом. А раз на лошадях ездят, то и магазинов там с такими товарами полно. В первый попавшийся зайдешь, и у тебя весь чемодан с руками оторвут. Товара я тебе дам на десять тысяч фунтов ихних. Продашь, - половину выручки тебе, а половину – войску казачьему.
Владимир Петрович задумался. Дело, вроде, нехитрое, это ж не на базаре с чемоданом нагаек стоять. Зашел в магазин, отдал товар и сразу тебе новый жигуль материализовался.
-- А если не возьмут? – на всякий случай поинтересовался профессор, почувствовавший, как в нем пробуждается коммерческая жилка -- Куда я потом этот чемодан дену? Обратно тебе повезу его? Между прочим, каждый килограмм веса денег стоит.
-- Даже не думай об этом. Конники – все равно что собачники. За красивый инвентарь любые бабки не торгуясь выложат.
Через неделю Владимир Петрович десантировался в аэропорту Хитроу с огромным чемоданом в багаже. Коллеги, прилетевшие вместе с ним на трехдневную конференцию, недоумевали, зачем ему столько вещей, но профессор на вопросы не отвечал, делал вид, что всегда с таким чемоданом летает.
В первый же день Петрович нашел по телефонной книге адреса трех магазинов товаров для верховой езды и вечером помчался на заработки, прихватив с собой несколько образцов товара. В первом магазине менеджер даже разговаривать с ним не стал, увидев предмет бизнеса.
-- Ноу! – произнес англо-сакс, как отрезал. И решительно указал коммерсанту на дверь.
Во втором дело обстояло не намного лучше. Посмотреть товар вышел директор магазина. Взяв нагайку, он даже нанес ей тренировочный удар по кожаному седлу, стоявшему на прилавке. Глубокие следы, оставшиеся на коже седла произвели на директора впечатление:
-- Сэр, боюсь, что мы не сможем купить ваш товар. Для нас он слишком хорош.
Петрович не знал, что и подумать. Прогноз Григория Степановича о легкой наживе явно трещал по всем швам как английское седло под казачьей нагайкой. Но отступать некуда, дело нужно довести до конца. Да и в душе Петровича коммерческий азарт уже начал побеждать природную застенчивость.
В третьем магазине директор до новоявленного коммивояжера не снизошел, но продавец оказался более разговорчивым. Как выяснилось, он уже имел некоторый опыт с нагайками.
-- Видите ли, сэр, в нашей стране очень строгие законы о жестоком обращении с животными. И если кто-нибудь попробует ударить лошадь таким «инструментом», то несколько лет тюрьмы ему обеспечено. Боюсь, что на территории соединенного королевства вы свой товар продать не сможете.
Петрович похолодел. Перспектива тащиться с чемоданом обратно в свой далекий сибирский город ему вовсе не улыбалась. А что сказать атаману? Да он в такие британские законы просто не поверит.
-- Сэр, -- попытался подлизаться к продавцу Владимир Петрович, -- может быть вы ошибаетесь, и в другом магазине у меня эти нагайки купят просто как произведения искусства? Вы только посмотрите на качество исполнения!
Продавец задумался. Обращение «сэр» ему явно польстило. Не часто джентльмены-всадники так говорят с простым клерком.
-- Сэр, -- любезно улыбнулся англичанин, -- единственное, что я могу вам посоветовать, -- обратитесь в магазин экзотических сувениров. Он недалеко отсюда, повернете за угол, и вы пришли. Хозяин там индус и у него иногда продаются самые удивительные вещи.
Владимир Петрович так обрадовался, что даже забыл поблагодарить продавца. Дистанцию до угла он покрыл практически одним прыжком с нагайками подмышкой и через минуту уже входил во владения индуса. Хозяин стоял за прилавком и с любопытством смотрел на запыхавшегося гостя.
-- Чем могу вам помочь, сэр? – растянув губы в широкую улыбку поинтересовался продавец сувениров.
Осмотрев предложенный товар, индус с сомнением покачал головой и задумался.
-- Я у вас это не куплю. Но у меня есть одна мысль. Сколько у вас таких плеток?
-- Двести штук.
-- И что вы за них хотите? За все сразу?
Петрович сглотнул слюну. Прогноз атамана начинал сбываться, хотя и не совсем по сценарию Степаныча.
-- Десять тысяч фунтов, -- облизнув мгновенно пересохшие губы, ответил профессор.
-- Несите сюда все, -- снова улыбнулся индус, -- я попробую их продать оптом. Если не получится, послезавтра верну.
Владимир Петрович задумался не на шутку. Вот так взять и отдать все сразу? А если индус просто их зажмет? Что тогда атаману говорить? Да если он без нагаек и без денег приедет, казаки следующую партию из его костей и из его кожи сделают. А если вернет? Времени-то уже на другие варианты не останется.
Правильно поняв столбняк, охвативший гостя, индус его успокоил:
-- Да вы не бойтесь. Ни одна ваша плетка не пропадет. Ваш риск только в том, что могу и не продать. Придете завтра вечером и получите либо деньги, либо товар обратно.
Петрович махнул рукой. В конце концов, отработает казакам как-нибудь. А шанс упускать нельзя. Через час он уже затаскивал чемодан с нагайками на индийскую территорию. А весь следующий день никак не мог сосредоточиться даже на очень важной дискуссии о влиянии стыков между супрасегментными единицами английского языка на процесс восприятия речи.
Едва дождавшись окончания диспута, Владимир Петрович помчался во вчерашний магазин. Индус встретил его с неизменной улыбкой и жестом пригласил присесть в антикварное кресло, стоявшее под искусственной пальмой.
-- Ну как? – с тревогой в голосе спросил профессор, -- Вам удалось их продать?
-- Да, -- ответил коммерсант, -- и я даже и сам немного заработал. Вот ваши деньги, десять тысяч фунтов, как договорились.
Петрович от счастья ошалел. Умница все же атаман. И как легко все получилось-то! Схватив протянутую ему пачку купюр, доктор наук стремглав бросился к дверям магазина, даже забыв поблагодарить индуса за помощь.
-- Подождите, -- остановил его мягкий голос с легким восточным акцентом, -- вам не интересно, куда я продал ваш товар?
Петрович остановился у выхода. Как это он так оплошал? А вдруг в следующий раз снова в Лондон поедет? Так уже и знать будет, куда нагайки нести.
-- Конечно интересно, извините за торопливость.
-- Подойдите сюда, -- индус жестом пригласил его к окну – взгляните на магазин на другой стороне улице.
Владимир Петрович посмотрел в направлении, указанном индусом и остолбенел. На противоположной стороне улицы, переливаясь всеми цветами радуги, горели неоновые огни вывески интим-шопа.
Все это время улыбка не сходила с лица индуса.
-- В нашей стране очень строго наказывают за жестокое обращение с животными. Но на мазохистов эти законы не распространяются. В следующий раз несите свои нагайки прямо туда. И можете смело накинуть еще процентов тридцать к цене.
Завкафедрой вышел из магазина как потерянный. Сказать атаману правду он не мог. Это было бы не намного лучше, чем приехать без денег и без нагаек. Когда через пару дней довольный Григорий Степанович пересчитывал выручку, профессор первый раз в жизни соврал:
-- Степаныч, ты был прав. Конники в Англии точно сумасшедшие.
А жигули он покупать не стал. Пяти тысяч фунтов хватило на очень приличную тойоту с правым рулем. И ездит теперь на ней давать уроки английского.
