Арта. Сменим тему, что ли… Слушаю, есть ещё сильнее хочется…
Барта. О-хо-хо… Так голодна, что стрескаешь слона?
Арта. Слона… Вряд ли, а вот поросёнка, запечённого с гречневой кашей…
Барта. Всё это глупости… Солдатские щи, запечённый поросёнок… Наша семья ни в чём не нуждалась. Потомственные имения, угодья, усадьбы, дворцы… Сколько помню, всегда питались в ресторанах или на приёмах. Папа́ работал в одном жутко секретном и серьёзном ведомстве. Перед ним сами раскрывались любые двери… Завидев его, не только наши чиновники на цыпочках ходили. Иностранная шушера, всякие там послы-мослы, атташе-маташе и прочая мелочь дыхание сдерживали. Папа́ знал, скажу вам, себе цену…
Варта (заходится мелким смехом). Всё-то мы друг перед другом кичимся, что ели, с кем пили, когда и как… Всё это, дщери зазнайства, понты! Правильно простолюдины говорили про таких как мы: без понтов – они никто!
Барта. Услышал бы это мой папа́…
Варта (не зло). Чтобы он сделал? Да и где он сейчас, твой папа́ ?
Арта. Подруженька Варта, повтори, будь добра. С годами одолевает глухота. Сначала левое ухо…
Барта. У тебя это с детства. Когда медведь на ухо в коляске наступил.
Варта. Исключительно для тебя, Арта: без понтов – мы никто! Были.
Барта (задумчиво). Если подумать, они в самую точку эти слова. Всё правда. С нынешнего положения глядя на наш прежний модус вивенди – всё сплошной понт! По-ка-зу-ха! Хи-ме-ра! Ложь! Друг перед другом хвастались нарядами, украшениями, машинами, дворцами и конюшнями… Сейчас пелена лицемерия с глаз спала. Где мы сейчас? Где наши понты? Сдулись воздушными шариками. Очень хочется заткнуть уши воском и не слышать сладостного пения сирен хвастовства…
Варта. Эка нас, дщери лицемерия, куда завела дороженька воспоминаний. Сырая, как сад после дождя.
Молчание.
Варта. Что-то ещё плещется в твоей бездонной баклажке, Арта?
Арта (трясёт фляжку). К нашей общей радости, что-то осталось на дне.
Варта. Раз так, давайте, дщери безумия, порадуемся в кои-то веки.
Барта. Верно, в наше время…
Арта. В наши годы…
Барта. В наше время, подруга, время, которое нас поджимает. Когда ещё потом придётся.
Арта протягивает фляжку Варте.
Варта. Пьём по справедливости и по ней же начинаем с тебя, верный наш интендант.
Арта делает глоток. Кашляет.
Арта. Не в то горло пошло. Никак, кто-то сглазил.
Барта. Не надо на меня глазеть. Обломитесь. Надо же – сглазил и пожалел… Было бы что путное, а так – это пойло… Да я такие вина…
Варта. Мы слышали про вина и рестораны.
Барта. Собственно, что сейчас-то… Арта, подруженька по счастью и несчастью, клянусь всеми духами мира солнца и луны, не пожалела я…
Арта. Кроме нас троих, здесь жалеть это вино больше некому. Вот только если… (Смотрит в темноту.)
В отдалении слышится приближающийся шум шагов.
Арта. Всегда боялась ночи. Никогда не выключала ночник на прикроватном столике или горничная оставляла в канделябре зажжённой длинную свечу, чтобы хватило до рассвета. Я укроюсь с головой, закрою глаза. Пытаюсь уснуть. Не выходит. Лезет в голову всякая всячина. Нет-нет, брошу взор на противоположную стену, на ней от метущегося пламени свечи бегают тени. Одна другой чуднее и страшнее. И в голову тотчас закрадывается страшно страшное, чтобы глаза сами закрылись. Закрываю глаза, а они не слушаются. Смотрят на стену и всё. И чтобы побороть страх, начинаю фантазировать. Представляю выдуманные миры с героями, где главная героиня, не боящаяся ужасов ночи и тьмы – это я. И так продолжается до рассвета. Едва заря окрасит небо в алые краски, так и свеча почти прогорела, и огарок гаснет – и я погружаюсь в сон.
Барта (мечтательно). Да-а… В детстве чего только не напридумываешь… Не столько доброе, сколько ужасное, чтобы дрожь ледяная по телу пупырышками разлетелась и собралась на спине в складки. И ведь удачно получалось. Настропалишь себя до такого состояния, что начинаешь бояться самой себя, а уж повсюду начинается видеться что угодно… Видишь тянущиеся к тебе мохнатые лапы чудовищ из каждого тёмного угла. Слышишь неясные шорохи. Кто-то зовёт тебя с собой. Предлагает пойти туда, откуда… Только пробудившись утром, понимаешь, все страхи родились на пустом месте и ушли вместе с зарёй. Обнаруживаешься для себя то, что в каждом углу находится не мохноногое чудовище, а брошенная днём туда игрушка, скомканное платье или одеяло. О! слышите! Снова шаги…
Арта. Это за нами. Нас выследили. Пришла наша очередь… Не уверена насчёт вас, подруженьки мои, за мной – точно.
Варта. Угомонись, дщерь испуга. У каждого страха глаза велики. Если кто за кем и охотится, то уж не за нашими бренными телам – мешками с костями. Кому мы нужны, дщери заброшенности?
Арта. Хорошо быть оптимистом, когда… О-о-о… Дыхание… Тяжёлое… Смердящее… Неужто слышу я одна!
Барта. Ты куда, Варта?
Варта. Проверю, есть ли повод для беспокойства.
Варта уходит.
Арта. Что-то она долго не возвращается.
Барта. Она только ушла. Даже слышу её шаги.
Арта. Шаги? Да? Это шум… Сотен ног… сотен шаркающих ног…
Возвращается Варта.
Варта. Вот и я, вижу, соскучиться не успели, дщери ожидания.
Барта. Наша трусиха… Хм… Извелась, где ты ходишь, почему так долго не идёт назад.
Арта. Почему смеёшься, Варта? Что прячешь? Покажи.
Барта. В самом деле, Варта, что у тебя?
Варта. Не поверите, не успела отойти от нашего пристанища, как сразу наткнулась на приличную помойку.
Арта. С каких пор появились приличные помойки?
Варта. Если не в курсе произошедших вокруг нас перемен…
Арта. Я в курсе.
Варта. Появились они недавно. Так вот, обнаруженная помойка оказалась золотым дном!
Арта и Барта (вместе). Ты нашла в ней драгоценные камни и украшения!
Варта. Бесполезные дщери глупости! Ныне в нашем положении не злато да серебро, ни брильянты с изумрудами драгоценность. Обычная еда, пусть даже и с помойки – сокровище. Поверьте, она почти ничем не пахнет.
Арта. Ничем гнилым?
Барта. Вот же темнота! Сказали: ничем не пахнет.
Арта. Врёшь ты всё! Все вы лжёте! Пока что я ещё в состоянии отличать свежее от скисшего и гнилого! Принесённое Вартой воняет!
Варта поочерёдно смотрит на подруг.
Барта. Мне, чтоб ты знала, ничем не пахнет. Ни кислым, ни гнилым. Если такая сверхчувствительная – не ешь! Точка и спорить незачем! Мне амбре не мешает полакомиться случайно полученным гостинцем.
Варта. Смотрю на вас, дщери токсичности, и взять в толк не могу. Одно – нравится. Другое – нет. Третьего не дано, дщери потерянной добродетели. Жуйте, что послало провидение. Скажите ему спасибо за эту невиданную щедрость.
Арта. Погоди, а если найдётся хозяин у принесённого тобой добра?
Варта. Бесхозная вещь принадлежит нашедшему.
Барта. Ну, же, подруженька Варта, давай, что ты там принесла! Вкусненькое хотя бы?
Варта. Вам, измученным лихорадкой богатства и роскоши, это может не понравиться.
Барта. Насчёт меня – не сомневайся. Понравится. (Смотрит на Арту.) Обладатели чувствительного носа и тонкого обоняния пусть глотают слюнки.
[justify] Арта презрительно