— Странные серьги, они мне напоминают облачение папы, — Фернандо нервно рассматривал эскиз.
— Это русский кокошник, я его перевернул и дополнил подвесками.
— Орнаменты я бы переделал. В греческом стиле.
— Греческий стиль не сочетается с округлыми формами, его лучше использовать на квадратах и ромбах, — Николай подал Фернандо следующий эскиз.
— Вот этот мне больше нравится. Если добавить резьбу, переливы создадут объём… А середину можно инкрустировать топазами, — мужчина рассматривал эскиз на расстоянии вытянутой руки, на его лице отражалась напряжённая мыслительная работа.
— С подвесками можно сделать один-два экземпляра. На удачу. Феникс — добрый знак. Укомплектовать с ними медальон и добавить описание.
— Описание? Это ещё зачем?
— Объяснить покупателю, что Феникс — знак удачи. Это древний символ. Одно из его значений — помочь женщине зачать.
Фернандо разулыбался, было видно, что он удивлён и очень доволен.
— Откуда ты знаешь?
— Я прочёл это в книге из вашей библиотеки.
— Ты бы преуспел в нашем деле! Доводы принимаются, — мужчина дружески потрепал Николая по плечу и обернулся к завешенному рогожкой мольберту.
— А тут что ты прячешь от меня?
И не успел Николай возразить, как хозяин ловким движением сорвал занавес с холста.
Фернандо опешил. На картине была изображена та, что танцевала на площади, когда европейцы праздновали день Святого Иоанна. Этот праздник приплыл на остров вместе с его завоевателями. В тот день португальцы жгли костры на площадях и щедро раздавали еду аборигенам. Они объявили день Святого Иоанна всеобщим праздником. Повсеместно хозяева накрывали столы, изобилующие разнообразной снедью, к коим глашатаи зазывали всякого, кто оказывался поблизости. Посыльные стучали в двери домов и щедро раздавали подарки детям. Фернандо накануне праздника был так добр, что объявил русскому о нерабочем дне, что ради такого праздника тот может распорядиться своим временем самостоятельно. В это раз Николай был совершенно уверен, что ни одна живая душа не потревожит его. Просидев в библиотеке до самого вечера, мужчина только около полуночи отправился туда, где были слышны выкрики и грохот повозок, на которых разряженные в национальные костюмы комедианты разыгрывали свои представления.
На площади, недалеко от поместья Фернандо, он увидел толпу людей. Николай подошёл ближе. Смотрители за порядком окружили место действия плотным кольцом, не давая зрителям вплотную приблизиться к сцене. Ристалище освещалось яркими факелами. Танцовщица, одетая в чёрное бархатное платье, выставив вперёд обнажённое колено и зажав в поднятой вверх руке капроновый красный шлейф, выстукивала чёткий ритм, держа в другой руке массивный бубен с металлическими пластинами. Николай как заворожённый смотрел на девушку. Это было мгновение здесь и сейчас. Танцовщица столь органично сливалась с моментом и пространством, что казалось, вся сцена вращается одновременно с нею, увлекая в эту колдовскую воронку всё, что было вокруг — людей, ночь, луну. Бархатная ткань её одежды выгодно оттеняла открытые смуглые плечи, а тугие бёдра девушки призывно двигались в такт музыке, не оставляя повелителю никаких шансов возразить её просьбе. А просьба уже витала в воздухе. «Чего ты хочешь, Саломея? Проси!» — раздался голос с небес. «Голову…» — ответил тот же голос. Девушка кружилась в неистовом вихре, обхватив руками обнажённые плечи и втягивая голову внутрь, словно закрываясь от кары небесной. Это зрелище так захватило воображение художника, что послевкусие от увиденного долго ещё оставалось внутри, подстерегая его изо дня в день и следуя за ним тенью, как наваждение. Спустя месяц русский принялся готовить темперу, выбрав тёмные пурпурные рубины, сам не зная почему.
— Но это не она! Кто это?
Николай молчал.
— Продай мне картину, — Фернандо заворожённо смотрел на холст, не отрывая взгляда от лица танцовщицы.
— Она не закончена.
— Продай! Я хорошо заплачу… золотом.
Николай внимательно посмотрел на Фернандо.
— У меня много золота, я могу тебе показать! Мы тут наткнулись на кое-что интересненькое.
Европеец решительно зашагал к двери. Через некоторое время он вернулся и протянул художнику пластину прямоугольной формы с тремя небольшими отверстиями, выполненными по длинному её краю. На пластине русский разглядел выгравированные непонятные символы.
— У меня их много. Если картина продастся, я дам тебе ещё одну такую.
— Это золото? — поинтересовался Николай.
— Если ты не веришь, мы можем сходить к оценщику.
— Какое странное у вас золото.
— Золото всегда золото, не важно, в монетах оно или кусками в песке.
— И что мне с ним делать?
— Можешь на что-то выменять или… — европеец вдруг замолчал.
— Мне нужно подумать, картина не дописана.
— Через две недели я отправляю товар на большую землю, нам нужно поторопиться, — уверенно сказал Фернандо, как будто уже получил согласие.
— Нам?
— Вот именно, что нам — тебе и мне, у тебя впереди четыре выходных. Можешь взять ещё по два дня на неделе… чтобы закончить картину быстрее.
— Мне нужно будет отлучиться. Завтра. Нет… лучше сегодня, — уверенно произнёс русский, стараясь не выказать свою радость.
Впервые за эти четыре месяца он встретил наконец то, ради чего согласился работать в мастерской Фернандо. Николай думал как можно скорее отыскать Прасата. Ту книгу, которую художник обнаружил в библиотеке европейца, он давно переписал. Много ночей ушло на это занятие, но у него не было сожаления о потраченном времени. Лишь об одном жалел, что никогда не узнать ему того, что скрывается за непонятными символами.
***
— Да, это они. Эти варвары разграбили хранилище в северной части острова. Дева выполняют на их судах самую тяжёлую работу, и нам известно, что пластины ещё не вывозились на большую землю. Но до сих пор мы не могли даже предположить, где они прячут их. Нужно остановить время, — задумчиво произнёс абориген.
— Как это?
— Нужно сделать так, чтобы этот процесс длился как можно дольше.
— Для чего сделать?
— Нужно переписать всё, что на пластинах, и затем уничтожить их. Я дам тебе траву. Её отвар поможет остаться бодрствующим. Тебе хватит всего трёх часов сна в сутки.
Русский с недоверием посмотрел на друга. Закралось сомнение, так ли бескорыстна их дружба. Прасат, словно читая мысли собеседника, произнёс:
— Усталость не будет копиться, не думай. Этот напиток доступен только высшим кастам, он продлевает жизнь и делает человека более осознанным.
— А потом… через год-два этот человек чувствует себя, как будто прожил лет десять?
— А потом ты будешь чувствовать себя так, что поймёшь главное — всё, что вокруг, тебе не принадлежит. Мы ничего не возьмём отсюда. Всё останется потомкам. Мы возьмём лишь свои ощущения. И когда ты свершишь то, что задумал Творец, тебя уже не будет заботить, на сколько лет постарело твоё тело — два или десять. Мы инструменты в Его руках. Глина, его руки. И то, что тебе доверено такое важное дело, говорит о высокой степени доверия. А тело даётся нам лишь для того, чтобы использовать его по назначению.
— Это всё философия… ваша… Я даже не знаю, где он хранит эти пластины, допустит ли меня к ним.
— Он знает, — Абориген направил указательный палец вверх. Тебя ведут, нужно просто довериться. Довериться случаю. Раз ты вышел на то, что мы ищем, значит, всё сложится, как должно. Как же вам, белым, это объяснить? Нужно довериться… и попытаться почувствовать, что от тебя хотят, не делать лишних движений. Расслабиться и в то же время остаться осознанным.
— Остаётся только расслабиться, — усмехнулся Николай.
— Даже не знаю, какой тебе привести пример, у тебя бывало, что ты почти спишь, но чувствуешь, что окончательно не заснул. И вот этот переход, когда ты осознанно не позволяешь себе погрузиться в сон и возвращаешь себя в реальность. Это момент, когда ты одновременно расслаблен и осознан. И это происходит так мягко, безо всякого напряжения. Если делать так хотя бы раза два-три перед сном — осознанно возвращать себя в реальность, это поможет оставаться осознанным весь следующий день.
— Ты рассказываешь случай, когда ты один и нет вокруг других людей.
— Я описываю тебе момент доверия Ему, и здесь совершенно не важно, есть ли вокруг другие люди. Если научиться достигать этого состояния, то другие люди тебе уже не помешают. Они ведь тоже часть общего замысла.
— Какой конкретный план?
[justify][i]— Первое — успокоиться, дописывай танцовщицу, и пусть европеец даст тебе следующую пластину. Второе — пластины держи у себя и не выноси из поместья, чтобы твой хозяин не волновался за них. Я думаю,