В вагоне пахло потом и жареной курицей. Старенький поезд дальнего следования извивался вдоль белоголовых отрогов Тянь-Шаньского хребта и трясся так, что казалось, вот-вот развалится. Но состав, как ползучая киргизская кляча, уверенно тащил меня – журналиста, в шумную Москву после репортажа о горячих боях погранотряда с наркоконтрабандистами.
Я лежал на своей нижней полке, забронированной для прессы, в первом купе плацкарты, листал книги о восточных единоборствах и постоянно зевал. Здесь на высокогорье, где кругом чистый разреженный воздух, постоянно хочется спать. Но, так как я с детства увлекался борьбой, зачитывался каратэ, кодексом самураев, то своим увлечением гнал туман назойливой сонливости. Пытался понять и по-своему ответить на вопрос: «Как они жили? Зачем умирали?»
Я выглянул в окно: альпийские луга на фоне гор, да высохшие соленые озера и суслики, как колышки, торчат вдоль дорог. Киргизия – горно-степная страна, на востоке соседствует с Китаем, имеет один хребет на двоих. Поэтому восточные учения здесь в ходу.
Мне известны способы победы над другими, но я не знал главное, как победить себя. Я никак не могу согласиться с тем, что если человек не достиг цели и продолжает жить, он проявляет малодушие. Если же он не достиг цели, то должен умереть, это действительно фанатизм и собачья смерть. Но ведь каждый нормальный человек пытается найти себе оправдание, чтобы не умирать. Я – журналист и писатель, мотающийся по горячим точкам, видавший много раз, как погибали на глазах, и не понимал…
И вдруг оказался очевидцем схватки невысокого «японца» с тремя огромными грабителями в вагоне поезда из Бишкека в Москву.
Девяностые годы, из всех углов вылезла вся грязь, которая копилась в стране Советов годами, а может и столетиями…
Но сначала, мы с Ним оказались в одном купе. Мой сосед, чернявый мужчина, южной национальности, посматривал в окно, где паслись огромные стада животных на ржавых маковых полях. Он некоторое время молчал, присматривался к соседям, а потом сказал одну фразу, и мне стало ясно, что это необыкновенный человек, совсем не такой, как все, окружающие меня люди. Его одежда, манера держаться, взгляд, речь, всё выделялось из нашей серой жизни.
Я профессионально напрягся, собрал все свои университетские знания, попытался разговорить его. Но, всё, что узнал – это то, что он едет с южного города страны, где родился и жил ребёнком с матерью в женском лагере врагов народа. А теперь, навещал старых друзей, отдавал им долги, и вновь обратно в столицу по своим коммерческим делами. И это в лихие 90-е. Дел тогда было несчетное количество, попробуй, догадайся.
Внезапно в вагоне началось какое-то шевеление и потасовка. Трое грабителей выхватили сумку у богато одетой красивой женщины. Она беспомощно протягивала руки, умоляюще смотрела на всех. Баул с нехитрым добром, собранным, наверное, трудом всей жизни. Но все в страхе сидели по своим местам и только молча возмущались. Не меня же ограбили. Двое мужиков попытались отбить, но сильными ударами были брошены на деревянный пол вагона. У одного грабителя блеснуло в руке лезвие ножа.
Мой невысокий собеседник, неведомыми мне приёмами за несколько секунд повалил нападавших на пол, когда те попытались пробежать с добычей мимо него. При этом трость, на которую он опирался, превратилась в меч, самурайский меч-катана. Пока мы все пришли в себя, он уже куда-то исчез. Но я машинально успел снять его на фотоаппарат. Оставшиеся в вагоне мужчины связали лежащих, и дали показания сотрудникам правопорядка.
На станции дорожная милиция, выслушав описание короткого боя, сказала – это восточное, наверное, ученик пленных японцев, обучавших тогда здесь бусидо. Местные знали их всех поименно и уважали.
Тайна восточного учения повернула меня обратно на юг: пересел в поезд, но в другом направлении. Я был поражен и хотел узнать про бусидо как можно больше.
В городке я нашел лагерь, а в нём пожилую женщину, знавшую всё и обо всех.
Смотрительница по фото вспомнила того мальчугана, который превратился в моего необычного знакомого попутчика.
– Это Эмиль, сын Марии, жены испанского партизана, которого расстреляли, как врага народа, а её беременную сослали сюда. Здесь она и родила этого славного мальчишку. Мы его по очереди прикладывали к своей груди, всем хотелось почувствовать себя матерью. Но он смышленый сызмальства был, кусал нёбом сосок, соображал, что без молока, и выплевывал – весело вспоминала пожилая женщина. – Потом, когда ему было лет шесть, Эмильчика, как самого толкового, выделил один японец-ниндзя, и начал с ним заниматься, изображая из палки меч. Пленных Квантунской армии, после поражения в конце сороковых было много в городе. Они часто сидели на корточках и грелись на солнышке, как воробьи, весело поглядывая на наших играющих детишек.
Я их запомнила в заскорузлых сапогах, в тяжелых грязных куртках, с каплей на кончике носа – потели от жары и от работы, строили разрушенные войной дома. Ботинки у них были хорошие, так сняли наши охранники с них и себе надели.
А ещё, что Эмилька учудил, когда в четырнадцать лет сбежал на Кубу в трюме корабля, помогать отрядам Че Гевары сражаться за независимость. Он тогда уже знал иностранные языки и, в том числе, фарси. Семь дней голодным тайно плыл к острову свободы. Там его, конечно, поймали, и чекисты вернули домой. Но школу Эмилька закончил с золотой медалью, такой умный что ли был. Мы удивлялись, все медали были строго распределены между начальством – дочь прокурора, сын секретаря обкома, и вдруг – сын врага народа. Уличная шпана его боялась, он защищал слабых и девочек в обиду не давал, дрался как волчонок. А после школы он уехал поступать в Москву, на товарняке. Денег на билеты у мамы не было, не говоря уже про оплату его учебы. Но он поступил в юридический, где-то кем-то работал и вот вернулся. Отдавать всем свои долги, как он говорил. Все кто ему помогал, получили то, что хотели бы иметь в нашей бедной стране, вот и я получила ткань на новое платье. Шить себе буду, вспоминая его. А мечу своему он обучал в столице детей, так он нам рассказывал. И добавила, в степи и горах сотни дорог, но лишь одна твоя, и он её нашёл.
Я с интересом выслушал рассказ и помчался на поиски дальше, в столицу.
Бусидо переводится, как «Путь воина» – это кодекс самурая, его философия и свод важнейших правил, которые следует соблюдать настоящему мужчине.
В столице таких клубов, где летает самурайский дух, единицы. В одном месте, где проходят тренировки будущих воинов с мечом, мне сказали, что знали Эмиля. О нём легенды ходили, передавая новым поколениям кендо – это «Путь меча» на пути воина, то есть – вся техника работы с катана. Сегодня учение бусидо всё больше уходит в спортивную практику.
Всё у Него с обучением в столице начиналось так. Когда Эмиль дал объявление на обучение бусидо в рекламную газету «Из рук в руки», то лишь через две недели один отец привел к нему сына хулигана с безнадёжным видом. Прошло всего десяток дней, как родители уже заметили изменения в поведении двенадцатилетнего мальчика: он навел порядок в своей комнате, стал лучше учиться и вприпрыжку бежал на занятия с мечом. Отец рассказал о сыне друзьям и тут начался бум: в школе бусидо не хватало мест. Тогда Эмиль поднял взнос до ста долларов. Всё равно шли.
Он часто читал своим ученикам свои стихи и стихи классиков:
«Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело
И только Воля говорит: «Иди!..»
Все его ученики достигли высоких постов в госслужбе и бизнесе, стали банкирами и коммерсантами. Учение дисциплинировало и вырабатывало упорство, волю, умение идти вперед. Воин, описанный бусидо – это не профессия, а образ жизни, который означает жить в каждый момент, достойно и честно. Десять врагов не совладают с одержимым человеком. Здравый смысл не совершит подобного. Нужно стать безумным и одержимым, когда идёшь к цели. Успех будет при достижении наивысшего уровня гармонии тела и духа. И это не только когда противостоим противнику, но и в любом деле.
Все виды боевых искусств, считал наш «японец», сводятся к тому, чтобы защитить женщину, мать, родину. Спасти, защитить красоту, а красота спасет мир.
«Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив…»
Прошло много лет. Путь длиною в жизнь одного поколения. Лет пятнадцать. Я продолжал поиск ответов на самопознание и развитие личности.
Как-то летом я отдыхал на юге у моря. Прохлада летнего вечера в приморском городе собирает всякий люд на променад на широкой тропе освещенной набережной. Среди гуляющей разношерстной толпы выделялся один невысокий мужчина лет шестидесяти в ярко-синей модной одежде с тростью. Он шёл быстро, с ним все здоровались, кто-то из женщин, не сдерживая эмоций, пытался подойти познакомиться, но наш щёголь шёл, не останавливаясь, вежливо кивая головой.
Вокруг меня зашептали: вот он – генерал, легенда города, у него более сотни костюмов… Я сразу узнал своего пропавшего героя и всем внутренним миром ринулся к нему.
– Вы меня помните? Я тот самый журналист, мы ехали в одном купе из Бишкека...
Он моментально кивнул, улыбнулся и назначил встречу на завтра у памятника Пушкину. Я был счастлив: наконец-то я нашел его, и у меня к нему накопилось множество вопросов. Наконец-то я смогу завершить неоконченную повесть. С нетерпением дождался утра, надел самый лучший свой наряд и отправился к своему «самураю».
Эмиль встретил меня как старого друга, несмотря на свое высокое положение. Как всегда, он неотразим, в каком-то черном восточном костюме. На галстучном платке сверкала брошь с камнем. Шляпа и туфли также были того
| Помогли сайту Праздники |
При цитировании ссылка на сайт обязательна. Exsodius 2008 - 2025
18+