ДОНОР

Глава 1.
1997 год.
 
В палату вошла женщина в белом халате, за ней следом девушка и парень; и, наконец, санитар с большой сумкой в руках.
- Куда поставить? – спросил он.
- Давайте… - женщина осмотрелась, - вот сюда.
Тот кивнул, положил сумку возле шкафа и вышел.
- Просторно здесь, - заметила девушка. – Чур, это моя кровать.
И она брякнулась на неё.
- Оля, осторожней, - недовольно покачала головой женщина. – Сейчас операция. Просто оба полежите спокойно.
- Да ладно, мам, всё будет о кей. Это же Германия. – И она вскинула руки. – Гутен Таг, Дойчланд!.. Артёмка, устраивайся, чего ты, - обратилась к парню, скромно стоявшему у двери.
- Да, давай, - женщина кивнула на кровать у противоположной стены.
- Ага, - ответил тот.
- Вот здесь душ, - засуетилась женщина. - Бельё и пижамы в шкафу. Туалет там, - она показала на дверь в углу.
- В одной палате сразу все удобства? – удивлённо спросила Ольга.
- Это для тех, кто на короткое время должен быть изолирован, - ответила мать. - В коридор нельзя. Рядом пост медсестры; она будет контролировать, чтобы вы из палаты не выходили.
- Ничего себе, - удивилась девушка, - мы что – заключённые?
Женщина вспыхнула.
- Перед операцией – да! Никаких внешних контактов… Через пару суток – пожалуйста… - Подойдя к дочери, она погладила её по голове и уже мягко сказала: - Оля, я очень за тебя переживаю. Пожалуйста, побудь сегодня умницей. Знаешь, как мне нелегко всё это досталось, сколько я потратила нервов…
- Ладно, мам, не начинай… - девушка её обняла. – Я всё понимаю…
На глазах у женщины появились слёзы. Казалось, она была готова разрыдаться… Но тут же взяла себя в руки.
Ольга кивнула на соседнюю кровать:
- Артёмке тоже пожелай удачи.
- Конечно.
Женщина подошла к парню.
- Ну, успехов… нам всем, - сказала она, - переводя взгляд то на Артёма, то на дочь.
- Не переживайте, тётя Нина, - ответил тот.
Женщина быстро направилась к выходу.
У двери немного задержалась, посмотрела на часы.
– К половине двенадцатого будьте готовы…
И вышла из палаты…
Как только дверь закрылась, Ольга вскочила на кровати и, взвизгнув, принялась на ней прыгать.
- Тихо… - почти шёпотом произнёс Артём и показал на входную дверь. – Услышат.
Девушка осторожно спрыгнула на пол и, подскочив к юноше, принялась его целовать. Тот её обнял... А через некоторое время сказал:
- Ну хватит, ещё войдёт кто-нибудь…
- Мне всё равно… Я просто маму пока не хочу нагружать, перед операцией. Она и так вся на нервах. Но после расскажу ей о нас с тобой всё.
- И про это? – Он кивнул на её живот.
- Обязательно. Там же её внук или внучка.
 - Ты сама как узнала?
- Обыкновенно. Сначала месячные не пришли, после попросила подругу тайком достать полоски…- Тут же прыснула со смеху. – Мама узнает – у неё шок будет!
- Почему?
- А ты часто видел родителей в восемнадцать лет? Школьников?
Артём улыбнулся:
- Занесло нас с тобой тогда в бельевую...
- И ведь заглянули туда просто из любопытства. Увидели полуоткрытую дверь…
- А баба Шура после подошла и «Ай-яй-яй! Совсем старая стала!» - изобразил он старушку. – И закрыла нас.
- Весь вечер среди подушек и простыней провели.
- Зато какой!.. Ты мне созвездия в окне показывала. Большую Медведицу. А я всё к тебе с поцелуями липнул…
- Вот и прилип прямо на матрасе… Хорошо хоть, изнутри задвижка была…
Оба засмеялись.
- Ты мне давно нравишься, - сказал Артём. - Ещё с того момента, как нас твоя мама познакомила…
- Хочешь правду? – вопросительно глянула на него Ольга.
- Ну.
- Я тебя ещё до этого заприметила… Иду однажды по коридору. Гляжу: мальчишка сидит – один, грустный. «Дай-ка познакомлюсь, - решила, - узнаю, что за фрукт…»
- Да как-то не до веселья было. Думал, почему у меня всё так сложилось?.. Смутно помню, как в раннем детстве боялся пьяных родителей, драк, крика, звона разбитой посуды… После был детдом. Там тоже не сахар, каждый сам за себя. Старшие отбирали еду и вещи у младших, заставляли их клянчить у поваров вкусняшки. Некоторые себя ставили лидерами, выпендривались. Драки были, поклёпы, унижения…  Едва оттуда выбрался, на тебе – болезнь…
- Родители тебя навещали?
- Только первое время. Я с каждой такой встречей всё больше понимал, что они здоровье теряют. Видать, от водки… Отец умер, когда мне восемь лет было. А через год мать куда-то пропала. Может, уехала жить к своей двоюродной сестре в Мордовию. Или умерла. Мне о ней так ничего и не сообщили. После школы попробую что-нибудь выяснить… А твой отец кто? 
 - Я его уже два года не вижу… Мама сказала, он в Испании. Мол, обустраивается, бизнес налаживает. После якобы нас к себе на постоянку пригласит. Только я сомневаюсь. Когда-то его друзья к нам приходили, и я слышала их разговор с отцом. Поняла, что ему сильно угрожали, и он вынужден был прятаться… Мама тогда за меня боялась, провожала в школу и обратно… Но деньги отец переводит нам регулярно. И немалые. Да ещё у мамы теперь своя клиника. Так что не бедствуем.
- Это сразу видно, вон какую вещь для нас организовала. Операцию в Германии. Не каждому по карману.
- Зато отца мне дед заменил. Эх, Артёмка, - она легла рядом с ним, - ты даже не представляешь, какой у меня дедуля. Грудь в орденах, дрова ещё сам рубит, печку топит.
- А к вам перебраться не хочет?
- Да ты что? Его в Москву трактором не затащишь! Дед, когда про неё слышит, морщится. Один асфальт кругом, говорит, шум, гам, машины чадят, дышать нечем. То ли дело в деревне. Тишина, свежий воздух… Слушай, после Германии поедем со мной к деду? Будешь с ним на рыбалку ходить. Он иногда во-от таких карпов приносит! – Она показала руками. – Сам их чистит и жарит. Эх и объедение! Ни с какими изысками в кафэшках не сравнится… А ещё Джек у нас есть. Псинка. В лес с дедом ходит, на охоту. Ла-асковый! И прыгучий, всё норовит тебя в морду лизнуть…
- Здорово…
- Как вернёмся, пойдём с тобой в ЗАГС. Кстати, беременных расписывают вне очереди. И я стану Ермаковой Ольгой Александровной. Сразу наведаемся к деду. Я ему про нас с тобой расскажу.
- Ты, гляжу, всё решила, - Артём загрустил. – А маму спросила? Вдруг она будет против? Где тогда жить?
– Брось, она у меня добрая… Но даже если ты прав, - Ольга села на кровати, – позвоню отцу. Он меня поймёт и, думаю, не откажет в помощи… В крайнем случае снимем квартирку попроще, будем работать и учиться.
- С нашим-то здоровьем?
- Большинство людей с пересаженными почками после реабилитации нормально живут. И у нас получится… Кстати, – она положила руку на живот, – к тому времени уже будет заметно. И мама никуда не денется…
- Нехорошо мы с ней поступаем… Всё тайком, скрываем… Она вон сколько для нас сделала. Обоим нашла доноров. Да так быстро.
- Не совсем, - Ольга опять легла рядом и посмотрела в потолок. – Я своего полгода ждала. Мама где только ни была, даже до министра дошла. Бесполезно. Знаешь, какая очередища на них. А в моём случае нужно что-то делать экстренно, пока метастазы в другие органы не пошли…
- Стадия какая?
- Вторая. А у тебя?
- Тоже. Почему-то только на днях сообщили. И медлить, сказали, нельзя.
- Температура большая часто? Кровь в моче?
- Да нет, не замечал.
- Странно. У меня давненько… Как же ты в стационар попал?
- Почти случайно. Однажды лечился от ОРВИ. Амбулаторно, в своей поликлинике. В итоге всё прошло… А через пару недель вдруг звонят из вашей больницы и просят зайти. Прихожу, а там очкарик и твоя мама. Сказала, что она входит в комиссию горздрава. И когда проверяли медкарты нашей поликлиники, то у меня в анализе крови обнаружили низкий уровень эритроцитов. Ну и что-то ещё нехорошее, я в терминах не разбираюсь… Мол, мне нужно лечь к ним в клинику для полного обследования. УЗИ там сделать, рентген и прочее… А уже у вас в стационаре и обнаружили опухоль… Меня тётя Нина всё это время опекала. Даже как-то особенно, как родного сына.
- Вот видишь. Значит, мой выбор она тоже одобрит.
- Лишь бы здоровье не подвело, а там устроимся.
- Не подведёт, здесь наверняка профессионалы работают.
- Одного не пойму: почему обе операции у нас с тобой одновременно и именно ночью?
- Тут всё просто: донорские органы не любят ждать.
- Тухнут, как говядина? – Он улыбнулся.
- Чем раньше, тем эффективнее, так мама говорит.
- Интересно, откуда они их берут?
- За живую почку большие деньги платят, вот