Произведение «Тюрьмы сознания...» автора Пилипенко Сергей Андреевич

Красивая женщина. Что там и говорить – действительно красивая. Я сказал бы даже - вальяжная. Но…, у неё характер – это вулкан страстей посредине бушующего океана эмоций. Там, одни глаза чего стоят! Кто-то, половину жизни, наверное, готов отдать за такие искрящиеся напряжением карие глаза. Немного полноватая, но это скорее она сама о себе так думает, видимо постоянно комплексуя из-за этого. Но кто из наших женщин, и когда, бывает на все сто процентов доволен своей прекрасной фигурой? Разве что музейные древнегреческие статуи - кариатиды, да и то они молчат потому, что мудрые скульпторы не дали им языков, предусмотрительно накрепко сомкнув их белые как сахар, мраморные уста. Ну а что касается меня, то мне кажется, что некоторая, небольшая полнота ей определённо идёт. Ну вот хоть убейте меня, такой у меня классический вкус.
Тёплые округлости белого тела сглаживают как-то, острые углы её неординарного и буйного характера..., такая уж она. Может внезапно взорваться, разозлиться буквально из-за одного не вовремя сказанного мною слова, может надолго и даже навсегда, на всю оставшуюся жизнь, поссориться со мной и тут же на следующий день пригласить в гости, чтобы попить красного вина и поговорить о поэзии. Она может долго восторгаться моим пустяковым стишком, написанным буквально за пять минут, и жестоко обругать рассказ, который долго и трепетно вызревал во мне несколько месяцев. Но я к ней привык, и если с чем-то не согласен, то обычно улыбаюсь и просто молчу. Потому что давно понял простейшую истину – переспорить её практически невозможно. А зачем же пытаться совершать невозможное?

Сегодня мы снова сидим с ней у неё на кухне и пьём красное вино, понемногу разбавляя его тёплой водой. Нет, не потому что мы такие извращённые гурманы, или великие поклонники древнегреческих и древнеримских традиций. Это они пили воду, добавляя туда крепкое вино, но они делали это в первую очередь для дезинфекции, а во вторую, потому что не знали они других напитков для душевной беседы на двоих. Кофе и чай появились в их обиходе гораздо позже. Намного позже. Мы же опытным путём установили, что чем слабее градус вина, тем ярче проявляется в нём вкус того, из чего оно было когда-то сотворено. Вот так и мы, совершаем таинство душевной беседы, оттеняя вкус вина дольками лимона и кислого зелёного голландского яблока.

- А район у вас весёлый, - говорю ей я, глядя на пейзаж за окном, - по весне столько бомжей на белый свет повылазило, просто удивительно, где они прятались в жестокие зимние холода? Пока шёл к тебе от автобусной остановки, бригад шесть-восемь у мусорных баков встретил. И что самое удивительное, среди них много молодых. И парней и женщин, что особенно огорчает. Ну ладно дряхлые и никому ненужные старые алкоголики, это как-то понятно. А этим, казалось бы, ещё жить да жить.

- Да, - соглашается она, - действительно, по весне это становится очень заметно. Впрочем, неудивительно…, видишь вот тот дом, - показывает она подбородком на серую, невзрачную панельную пятиэтажку, стоящую невдалеке. – Это бывшая общага, куда поселяли всех, кто раньше работал на Комбайновом заводе. В бурные времена перестройки эти люди так и остались без нормального жилья, а потом к ним присоединялись те, кого по каким-то причинам выселяли из заводских квартир. Причины были разные – увольнение, развод, большие долги по квартплате. И вот поэтому компания собралась там разномастная и порой очень весёлая. А сейчас у них уже и дети выросли, стали взрослыми. Не проходит дня, чтобы там, у подъезда на лавочке, не валялся кто-то напившийся до полусознательного состояния, не бывает ни одной ночи, чтобы из какого-нибудь окна не доносилась ругань на всю улицу и маты, слова которых, нормальный человек и знать-то не должен. Но ты знаешь что Серёга…, недавно мне пришлось по своим делам зайти в этот дом, и вышла я оттуда с удивительным сознанием. Мы живём как-то очень неправильно. Мы слишком буквально воспринимаем английскую пословицу – «Мой дом – моя крепость».
Решётки наших окон и броня наших дверей становится всё крепче и крепче. Мы все замкнулись в скорлупках своих проблем и желаний. Мы закрыты для радости и любви, мы считаем, что наши проблемы – это самые главные проблемы в мире! Прорвало кран – трагедия, сломалась машина – вселенская катастрофа. Ребёнок не сдал ЕГЭ – конец света. Мы живём, ничего не замечая кроме своих бед, и постоянно мечемся в поисках решений и выходов из тупиков. Но каждый раз оказывается, что мы попадаем в новые лабиринты. А сколько вокруг зависти и злобы? Если у тебя престижная машина, то на тебя будет с ненавистью смотреть те, у кого машина немного похуже. Если у тебя солидный любовник, то обязательно найдутся подруги готовые любой ценой поспособствовать падению твоей репутации. Если ты умнее, красивее или даже просто добрее других, то обязательно найдутся люди, считающие тебя своим кровным врагом, потому что они не могут стать такими. Им это не доступно в силу своих личных качеств и они изо всех сил постараются доказать, что ты такое же убожество как и они. Как мало у нас остаётся искренних и честных друзей. Да и тех, кто ещё остался уже неосознанно начинаешь подозревать в корысти. И чем дальше, тем больше мы замыкаем наши души в бронированных скорлупках. И всё меньше человеческого чувства видно из колодцев наших глаз.

Сижу и молчу не мешая её монологу. Помню, в такие минуты лучше ей не мешать.

- Я знаю, - продолжает она, - что ты со мной не согласишься но мне кажется, что те, кто в доме напротив, что они живут, наверное, как-то иначе. У них проблем не меньше чем у нас, и скорее всего, даже больше. Но насколько легче они к ним относятся. И насколько умеют радоваться даже небольшим удачам. Даже простую бутылку водки, купленную на последние гроши, они не станут пить в одиночестве. Обязательно разделят на всех, кто находится рядом. Пусть с криком и с претензиями друг к другу, но разделят. Действительно – общение, величайшая ценность.
Года полтора назад, мне зачем-то нужно было отыскать сантехника этого соседнего дома. Я зашла туда при полном параде. Безупречный маникюр, отличная причёска, дорогие сапоги, макияж. И поняла, что столько искренних и восхищённых взглядов я уже давно не видела. Нет, нет комплименты я слышу постоянно, но часто очень сомневаюсь в их искренности. В женщинах живущих там, в отличии от многих моих лицемерных подруг, нет подлой зависти. А эти мужчины, порой достаточно бомжеватого и хипповатого вида, не всегда трезвые и не всегда хорошо побритые смотрели на меня с любовью. Они явно понимали, что по статусу я им не ровня, и им ничего не светит при любом раскладе, но тем не менее, каждый из них старался сделать мне комплимент и сказать что-то приятное. Хоть они и знали, что я не нуждаюсь в их похвалах и в лучшем случае просто игнорирую их. Они ничего не хотели взамен, кроме того, что этот комплимент будет просто принят. Понимаешь? Как им хотелось, чтобы я их просто заметила и улыбнулась в ответ. Присмотрись Серёга и ты увидишь, что самые чистые глаза, с застывшим в них цветом голубого неба именно у таких людей.
Посмотри им в глаза. А может они и стали такими бесприютными и безобидными потому, что родились с такими глазами и видят наш мир иначе? Более добрым и более светлым? Или это спирт вымывает яркие расцветки радужки их глаз? В них нет хитрости и желания любой ценой добиться своей цели, даже шагая по головам своих знакомых. А если они и пытаются хитрить, то так наивно и по детски, что сжимается сердце. Они и матом ругаются, словно натягивают маску на беззащитное, обожжённое злобным миром лицо. Большинство бескорыстных и искренних людей очутилось там, потому что не умели подличать и врать, любой ценой добиваясь своей цели. Да ещё по глупости и безволию. Печально это Серёга, очень печально. Как много в этом цвете чистого неба и бездонной тоски…