Кн.2. Глава 19. В Гафуте

закрепит под днищем мину, мы поймем это сразу. А то был у меня недавно один неприятный случай.
  - А разве Сейфи не останется в машине? – спросил Зарташт. – Мы бы потом ему принесли из ресторана еду.
  - Вот ты и оставайся в машине, а я тебе принесу, - огрызнулся Сейфи.
  - Эй, князья Шуйские и Милославские, хватит меряться гонором, - прервала их спор Валентина. – В ресторан идут все. Один человек может быть легко и незаметно захвачен шахгвардейцами. Надеюсь, понятно, что это для него значит?
  Как только они зашли в помещение двухэтажного ресторана, к Заладьевой тут же подошел иранец средних лет, который представился владельцем заведения.
  - Мисс Иллиясович? На встречу с генералом?
  Валентина ответила утвердительно.
  - Господин генерал просил передать вам извинения, его запоздание составит не более часа. За это время вы и ваши спутники могут насладиться обедом в совершенно пустом зале, потому что для других посетителей сегодня ресторан закрыт. Только всем уважаемым гостям придется на время оставить здесь оружие. Нашему охраннику. 
  Пришлось подчиниться, хотя Хосров, Сейфи и Зарташт отдали свои пистолеты крайне неохотно. Затем их провели на второй этаж к столу, накрытому на шесть персон. Легкую куртку Валентина снимать не стала, сославшись на то, что в ресторане оказалось весьма прохладно. Взяв со стола меню, она передала его федаям:
  - Заказывайте то, что сочтете нужным.
  - Ты хочешь сказать, Ева, что у тебя для этого хватит денег? – удивился Хосров. 
  - Не часто, но иногда хватает.
  Записав заказ, официант удалился. Но довольно скоро он начал возвращаться с полными блюдами, на содержимое которых федаи яростно набросились.
  - Скажи, Ева, а ты состоишь в компартии? – прошамкал Зарташт набитым ртом.
  - Нет, я состою несушкой на страусиной ферме!
  - Тогда скажи, раз ты советская коммунистка: правда, что если у нас победит социализм, то любой парень из простой семьи сможет позволить себе повести свою девушку в такой вот ресторан?
  - Сможет, если не станет рыгать и хватать с блюда руками, как один деревянный носатик, - сердито ответила Валентина. – Мне надо было к вам Карабаса-Барабаса приставить, чтобы не давал облизывать пальцы и плевать косточками на пол. Уж лучше друг другу в глаз.
  - Ну, и зануда же, - тихонько шепнул Сейфи Хосрову.
  Вскоре к ним в знак особой предупредительности вышел хозяин ресторана и поинтересовался, все ли понравилось гостям в обслуживании, и нет ли каких-либо особых пожеланий.
  Заладьева заверила его, что все замечательно.
  - Скажите, а почему ресторан называется «Крепость»?
  - Две тысячи лет назад на этой горе стояла крепость парфянского военачальника Амбеаршана, - охотно ответил хозяин, заметно оживившись. – Он погиб в войне с вторгшимися в Парфию аравийцами. Крепость перешла к его старшему сыну Тару, который позже вместе с братьями был заподозрен царем Харрутом Вторым в участии в заговоре Сурены – того самого, который разбил в пустыне Красса. Отряд царских воинов сумел хитростью проникнуть в крепость, всех сыновей Амбеаршана вывели на высокую стену и сбросили вниз.
  «Невелика потеря», - подумала Валентина, вспомнив об отношении к ней братьев и их постоянных издевках над ее тогдашней внешностью.
  - А дочерей у Амбеаршана не было? – небрежно спросила она.
  - Не было, - уверенно ответил хозяин. – У Амбеаршана всегда рождались только сыновья, в чем ему завидовали остальные парфянские вельможи.
  «Вот те раз!»
  Видимо, недоумение Заладьевой даже отразилось на ее лице. Ресторатор придал этому иное значение и вновь осведомился об оценке гостями кулинарных способностей его поваров, получив новое заверение, что оно превзошло пределы совершенства.
  «Попробуем соотнести этот факт забвения с ребусом, заложенном в пророчестве последнего атланта. А ведь кое-что явно перекликается».
  Подошедший официант что-то шепнул на ухо хозяину, после чего тот сразу обратился к Валентине:
  - Господин генерал прибыл. Я прошу вас еще немного подождать, и вас пригласят на первый этаж в кабинет для переговоров.
  Минут через десять хозяин вернулся с сообщением:
  - Господин генерал ожидает вас.
  Все четверо поднялись из-за стола и спустились в зал первого этажа. Там было около десятка вооруженных солдат. Среди них внимательный взгляд Заладьевой выцепил держащихся в стороне четверых людей в штатском и с европейской внешностью. Трое мужчин и женщина. Всем им на вид около пятидесяти или чуть меньше, но держат себя в отличной форме. Явно это телохранители Баджари. Валентину они буквально прошивали взглядами.
  Вместе с адьютантом Баджари Заладьева подошла к одной из дверей, которую адъютант тут же распахнул, приглашая чекистку зайти в кабинет. Как только Валентина вошла в помещение, адъютант закрыл за ней дверь и остался стоять возле нее.

  Быстро поднявшись из-за стола, уставленного вазами с фруктами, Баджари сделал несколько шагов вперед, предложил гостье руку, провел ее к этому столу, посадил за него, после чего сам сел напротив.
  - Для меня большая честь, что переговоры со мной поручены столь юной и прекрасной женщине, - певуче проговорил он, чуть поклонившись.
  - Приятно слышать это от столь достойного во всех отношениях мужчины, - не осталась в долгу Заладьева.
  - В ваших странах с христианской культурой беседу часто начинают с пьянящих напитков, - улыбаясь, продолжил генерал. – У нас, мусульман, все несколько иначе. Вы ведь наверняка помните содержание «Графа Монте-Кристо», мисс Иллиясович?
  - Лучше просто Ева, при этом - не упоминая вслух названия моей страны, если это вас не затруднит, господин генерал.
  - Разумеется, - согласился Баджари, - Хоть эта страна и не Югославия, мы будем деликатно обходить стороной ее настоящее название.
  Заладьева не сомневалась, что ее уже не раз сфотографировали скрытыми камерами, а запись разговора в этом кабинете, конечно же, ведется. Впрочем, диктофон был включен и у нее.
  - Содержание «Графа Монте-Кристо я помню с точностью до абзаца, - ответила она на вопрос собеседника.
  - Граф, как вы помните, строго придерживался восточных обычаев, поэтому, когда он находился в доме Морсера, отказался принять и съесть виноград из рук его прекрасной супруги Мерседес. Потому что на Востоке недопустимо принимать пищу в доме врага и из рук врага. Я же предлагаю в знак отсутствия вражды нам обоим вручить друг другу по горсти винограда и его вкусить.
  - Господин генерал, я очарована Востоком и вами, - улыбнулась Заладьева и, взяв с блюда горсть винограда, протянула ее Баджари, второй рукой приняв протянутую им другую гроздь. – Кто знает, может быть, если удастся дожить до старости, мне придет в голову каприз провести остаток жизни в этих благословенных краях.
  Каждый их них съел по несколько ягод из поданной собеседником грозди.
  Переходить сразу к делу в таких странах, как Иран, было не принято, поэтому беседа пока текла подобно ручью – с восточным изяществом и взаимным обменом любезностями.
  - Прошу прощения, мисс Ева, за странный вопрос, - проговорил Баджари. – Но не могли ли мы когда-либо встречаться раньше? Хотя глаза говорят мне о том, что видят вас впервые, какая-то дальняя часть моего разума упорно пытается мне внушить, что что-то в вас мне знакомо. Но это «что-то» столь неуловимо, что не подлежит описанию.
  - Может, этого не позволяет английский язык, на котором мы беседуем? – предположила Заладьева. – Я свободно говорю на фарси, поэтому мы можем перейти на него, если это будет для вас более комфортно.
  - Пусть остается английский, - решил генерал. – Вероятно, вы раньше не посещали Иран? Я не имею в виду ваш первый приезд год назад, когда нам, к сожалению, не удалось встретиться.
  - Вы правы, в Иране я до этого не была, и здесь вы видеть меня не могли. Впрочем, возможно, вы сами когда-то посещали мою страну?
  - Которая «не Югославия»? – улыбнулся Баджари. – Нет, увы, не довелось. Думаю, мы уже можем переходить к предмету наших переговоров. Насколько я понял, вы готовы содействовать моему приходу к власти, обеспечив поддержку со стороны ваших здешних союзников, и поддерживать дальше при выполнении мной ряда условий. Каковы эти условия?
  - Прежде всего, никто не будет навязывать вам выбор общественного строя и пути развития, - начала Валентина. – Это дело иранского народа. Но для нас принципиальными вопросами являются выход Ирана из враждебного нам блока СЕНТО, демонтаж баз в Тебризе и Мешхеде и прекращение военного сотрудничества с США, Великобританией и их союзниками. Возникновение военного сотрудничества Ирана с Китаем тоже не в интересах наших будущих отношений.
  - Я вас услышал, - кивнул генерал. – Тогда следующий вопрос. В чем будет заключаться ваша поддержка нового Ирана?
[font=Arial, Verdana, Tahoma,