Кн.2. Глава 19. В Гафуте

Georgia]  - В области финансов это будут льготные займы. В двусторонней торговле ценообразование будет согласовываться на условиях, более выгодных для Ирана. Также мы можем предложить вам помощь в строительстве новых экономических объектов.
  - А вот американцы обещают нам новейшие технологии, - усмехнулся Баджари.
  - Что-то мне подсказывает, что «новые» на поверку окажутся позавчерашними, - парировала Заладьева. – А вооружения мы сможем поставить такие, с которыми новый Иран будет способен противостоять не только каждому из пяти потенциальных противников в регионе, но и всем одновременно. Я имею в виду Турцию, Израиль, Пакистан, Ирак и Саудовскую Аравию.
  Сделав паузу, она продолжила:
  - Отдельно можно обсудить вопрос нашего сотрудничества в области тепло- и гидроэнергетики.
  - А ядерная энергетика? – спросил генерал.
  - Для переговоров на эту тему у меня нет полномочий. Могу высказать лишь свое субъективное мнение: любая страна будет в состоянии развивать у себя ядерную энергетику лишь тогда, когда ее экономика примет национальный характер. Можно ли сказать это о современном Иране? Ведь даже цементный завод в паре километров отсюда принадлежит голландской компании «Ройял левел».
  Наступило короткое молчание, и в течение этой паузы каждый из переговорщиков мысленно резюмировал свои впечатления от беседы.
  Баджари шел на эти переговоры с конкретным заданием от Бжезинского: ввести в заблуждение какого абстрактного русского агента. Иными словами – «ничего личного». Но почему-то сейчас к этой молодой, красивой и образованной женщине, в совершенстве владеющей искусством высокой дипломатии, он испытывал непонятно откуда взявшуюся острую неприязнь. Объяснить это самому себе с позиции здравой логики у него не получалось. 
  А Заладьева по той же самой причине «внутреннего голоса» четко осознала: Баджари – враг. И никаких логических подтверждений этого ей даже не требовалось.
  Валентина с раздражением вспомнила разработчиков операции из Управления КГБ. Ну почему они наивно полагают, что перейти на сторону СССР может человек с банковскими счетами и недвижимостью в Великобритании и детьми, обучающимися в Австралии?! Да он всеми корнями, артериями и капиллярами врос в Запад, которому ничего не стоит все это перерезать и пережать.
  Раз так, у нее теперь лишь одна задача: сделать вид, что поверила в искренность Баджари, и поскорее уносить отсюда ноги вместе с Хосровом, Сейфи и Зарташтом.
  Вдруг раздался стук в дверь, и она распахнулась. На пороге с растерянным видом стоял адъютант.
  - Кто тебе позволил ворваться сюда? – грозно сдвинул брови генерал.
  - Господин генерал, - заговорил офицер. – Эти федаи… Они агитируют солдат вашей охраны. Суют им свои газеты. Я не имеют от вас предписаний, можно ли этому препятствовать. Вот, смотрите!
  Одну из газет он положил на стол перед Баджари.
  «Вот балбесы-то», - с раздражением подумала Заладьева. Вслух же она сказала:
  - Господин генерал, приношу вам свои извинения за глупые выходки моих сопровождающих. Позже я с ними разберусь, а пока просто попрошу, чтобы ваши солдаты просто не обращали на них внимания.
  - Ты слышал, что сказала наша гостья? – обратился генерал к адьютанту. – Выполняй!
  Тот выскочил, захлопнув дверь.
  Взгляд Баджари упал на передовицу газеты, где бросалась в глаза огромная карикатура. На ней американская статуя Свободы, сброшенная с постамента, падала в воду Гудзонова залива. А на опустевшем постаменте бодро резвилась маленькая змейка, ставшая причиной крушения исполинской конструкции.
  - Что это?! – произнес генерал изменившимся голосом.
  - Всего лишь политическая карикатура. А что в ней вас удивило?
  Эту карикатуру она сама нарисовала в самолете по пути в Тегеран, а уже на месте отдала Сафару.
  - Очень похожий рисунок я однажды уже видел, - медленно заговорил Баджари, пристально глядя ей в глаза. – И как вы думаете, кто мне его показал?
  - Кто? – машинально спросила ничего не понимавшая Заладьева.
  - Красс.

  На Валентину словно обрушился потолок. И этот потолок ее и ударил, и придавил, потому что ей вдруг стало трудно дышать. По телу прошла волна дрожи. И она прекрасно понимала, что скрыть это состояние сейчас невозможно, хотя в течение минуты она сумеет совладать с собой. Только вот будет уже поздно.
  Наблюдавший за ней генерал рассмеялся:
  - А ведь американцы и представить не могли, что в Советском Союзе тоже додумались до «искусственной реинкарнации». Но главное-то не это. Если в КГБ вдруг решают подменить настоящего агента реинкарнированной террористкой, то это уже не переговоры. Это провокация. Думаю, через две тысячи лет вы вряд ли удосужились сменить свой шпионский псевдоним, к тому же, «Ева» звучит почти как «Эфа». Кстати, ваш талант художника-карикатуриста за двадцать веков никуда не делся, Реште из рода Файзака!
  Заладьева наконец сумела взять себя в руки.
  - В произнесенной вами фразе, господин генерал, есть одно ключевой слово – «тоже». Надо полагать, Бжезинский уже поставил себе на службу оккультные науки, и вот тогда обрел еще одну жизнь в двадцатом веке… посол Варсег!
  Генерал опустил голову, а когда поднял глаза на собеседницу, в них плескалось злорадство.
  - А для утопленницы вы очень неплохо выглядите, мисс псевдо-югославка! Даже внешне сильно похорошели со времени нашей последней встречи. Надеюсь, вы не будете в претензии, если мои автоматчики довершат работу лучников с корабля?
  - А если буду?
  - Сожалею, но у меня нет такого богатого меню, как в этом ресторане. Цирк с питоном и тигром предложить вам не могу, а вот вариант с закапыванием рассмотреть вполне возможно. Так что, у вас еще и выбор имеется.
  - Тогда я предпочитаю третий вариант.
  - И в чем он состоит?
  - Взорваться. Но в компании с вами.
  Заладьева сбросила куртку, продемонстрировав пояс с двумя почти плоскими цилиндрами. Это устройство было снабжено небольшим закрепленным приборчиком с рукояткой. И эту рукоятку она сейчас резко перевела вниз.
  - «Пояс смертника»? – спросил генерал, бледнея на глазах.
  - Он самый. Сейчас у меня два варианта действий. Могу продвинуть эту рукоятку дальше и поставить на предохранитель. Тогда ничего не изменится. Могу отпустить, что и придется сделать, если буду мертвой. Она уйдет вверх и… Вот тогда изменится многое. Для вас – необратимо. Я почему-то уверена, что эта «искусственная реинкарнация» для вас тоже вторая. А третьей, как меня просветили, быть уже не может.
  Баджари сглотнул слюну.
  - Чего вы хотите?
  - Прежде всего, не делайте резких движений, не позволяйте это делать никому из ваших и не пытайтесь от меня отскочить. Пока я со своими людьми не окажусь в безопасности, мы с вами будем находиться только рядом, словно крепкая супружеская пара.
  - Хорошо, я велю освободить вам путь до вашего автомобиля.
  - Это само собой. Но вы еще и проводите нас до него лично. Там мы и расстанемся. Но сначала мы, четыре человека, окажемся внутри машины. Оружие федаев должно быть им возвращено не разряженным.
  - Замечательно! – язвительно сказал генерал, который постепенно отошел от первоначального ужаса при виде «пояса смертника». – С вами будут трое вооруженных боевиков, а я один. И они, оказавшись возле машины, спокойно смогут меня убить или похитить.
  - Пусть во время нашего перемещения к автомобилю ваши солдаты держат нас на прицеле. Никто из моих людей не решится выстрелить в вас, зная, что в следующее мгновение его самого изрешетят.
  - С логикой у вас все в порядке, - буркнул Баджари. – Уж не училась ли ваша нынешняя скорлупа в Сорбонне?
  - В Сорбонне учились ваши друзья-полпотовцы. А моей скорлупе хватило университета недалеко от места жительства.
  - Как мне отдать приказание моим людям?
  - Громко и четко, чтобы я слышала и поняла каждое слово.
  Генерал тяжело поднялся из-за стола и пошел к двери. Заладьева шла прямо за ним, продолжая держать руку на рычажке устройства. Когда они вышли в ресторанный зал первого этажа, на них уставилось множество изумленных глаз. Установилось всеобщее молчание.
  Баджари громко заговорил:
  - Внимание, всем слушать меня! У этой дамы – «пояс смертника». Я обещал ей и федаям безопасный проход до их машины. Приказываю: оружие федаям вернуть заряженным и во время всего нашего следования до их автомобиля держать их четверых на прицеле. Если кто-то из них попытается что-то против меня предпринять – всех уничтожить. После того, как они сядут в машину и отъедут, а я пойду обратно – вслед по автомобилю не стрелять, они могут успеть ответить по мне. Исполнять!
  -