Произведение «Трое » автора ЛУ - Литературный сайт Fabulae (страница 1 из 3)

Трое
1.
Когда мне предложили место в университете, я не сомневалась ни дня. Новый факультет, научная свобода — всё как я люблю. Дискуссии, лекции, студенты с горящими глазами, те, кто ещё верит в слово.
С недавних пор живу одна. Дочь выросла, учится, уехала. Мне около сорока, стройная, ухоженная, я знаю, что выгляжу хорошо — и не вижу причин притворяться, будто это не важно. Свобода для меня — не лозунг, а практика: если хочется — нахожу, с кем хочется. Иногда даже партнёр не нужен, если фантазия справляется лучше.

В новом университете всё складывалось быстро. Коллеги читали мои статьи, вспоминали выступления. Я чувствовала уважение. Из всех особенно выделялся Майкл — высокий, светлый, сдержанный, но с тем напряжением в теле, которое выдает тех, кто слишком хорошо умеет быть вежливым. Я сразу поняла — влюбился.
Он ухаживал с какой-то почти старомодной трепетностью: провожал, ждал, знал, что я люблю, приносил кофе, предлагал подбросить после лекции. Не навязчиво — мягко. Я приняла это как данность. Почему бы и нет?

В первую ночь я просто легла на спину. Майкл благоговел. Он облизал меня всю — как будто я была леденец. Стоял на коленях, вжимался в меня телом, губами, дыханием. Было приятно. Даже красиво. У меня был опыт с женщинами, но Майкл оказался ещё чувственнее. Не знаю, научил ли его кто-то или просто такой уродился — нежный, внимательный, как будто чувствовал кожу изнутри. В какой-то момент я поймала себя на мысли: ну покажи же уже удальца своего, доставай Робертика — а то сейчас сама за ним пойду.

2.
Мы продолжили встречаться. Я постепенно привыкала к его нежности — тонкой, почти женской, как дуновение тёплого ветра по коже. В Майкле не было ни капли стремления к контролю. Наоборот — он умел быть ведомым, и в этом было что-то невыносимо притягательное. Никаких игр в силу, никакой нужды доказывать, кто главный. Просто тёплое, полное доверия присутствие.

Меня подкупала его женственность. Не внешняя — не в манере держаться или говорить, — а внутренняя. Удивительная способность оставаться открытым и при этом не распадаться. Та самая мягкость, которую редко встретишь в мужчинах. Он не стыдился слёз, мог расплакаться на моём плече, даже если рядом были люди. Не сдерживал себя — и в этом был его способ не перегореть. Эмоции выходили легко: смех, молчание, внезапное прикосновение, откровение без подготовки. Он не играл. Был честным. И это обезоруживало.

Иногда заезжал после работы — просто пройтись рядом, донести сумку, предложить кофе. У него был вкус — лёгкий, переменчивый. То он перекрашивал волосы, то надевал кольца, яркие свитера, лак. Это не казалось маской. Он играл с модой, но играл искренне. Жил в цвете, в ритме. И при всей внешней экспрессии в нём было что-то тихое, почти светящееся. Он умел слушать. Замечал перемены в моём лице. Спрашивал не «что случилось», а: «Ты не хочешь просто помолчать?»

Когда Майкл предложил жить вместе, я вдруг поняла: не хочу. Не из страха и не потому, что остыла. Просто почувствовала — меня влечёт не столько к нему, сколько к той свободе, с которой он существовал. К женственности, не маскируемой, не навязанной, а органичной. Она будоражила. Хотелось прижать его к себе — и одновременно уйти, не касаясь.

Рядом с ним я терялась. Кто я? Сильная? Слабая? Настоящая? Или лишь тень рядом с сиянием?

И чем ближе мы становились, тем яснее ощущение: мне нужно не быть с ним — а смотреть. Издалека. Как на нечто редкое, хрупкое, невозможное.

Мне было вполне достаточно как есть. У меня была своя квартира, свои книги, своя фантазия. Свобода — это когда ты выбираешь даже тишину.

Однажды мы с подругами отмечали день рождения в баре.
Мы оба были на бровях. Я — расслабленная, он — незнакомый. Лео.
Вопрос ко мне был неотъемлем. Он не целовал и не ждал. Он трахал уже в лифте сильно и жадно, без вопросов и без мимики. Я и не сопротивлялась. Утром оказалось, что он чем-то занимается, какой-то бизнес, рассказывал что-то про сделки, про цифры. Я не слушала, устала, хотела просто кофе и тишины. Думала — всё, но он позвонил на следующий день. И на следующий и потом. Напористо, неугомонно, с болтливостью, которая будто специально должна была заполнить каждую паузу. Я отмахивалась, но отвечала.
3.
Так я стала встречаться с двумя. Сначала было странно и неловко, даже неуютно. Чувствовала себя… ну, скажем, блядью. Не в смысле осуждения — в смысле внутреннего дискомфорта. Много, слишком много. Но потом как-то втянулась. Лео рвал меня на части. Майкл зализывал раны. Один — как огонь, второй — как вода. Один — быстро, больно, требовательно. Второй — ласково, преданно, с благодарностью. Я перестала копаться в совести и просто приняла ритм.
Мне было интересно: два абсолютно разных типа. Настолько противоположных, что казалось — они с разных планет. И всё же — оба меня влекли. Не то чтобы я выбирала, скорее — позволяла себе не выбирать. Лео был инстинктом, порывом. Слишком близко, слишком резко, слишком жадно. Он вламывался в меня, как в открытые двери, не спрашивал, не стеснялся. Грубость его не оскорбляла — она возбуждала. Смотрел, как будто сквозь, а потом хватал — и всё, больше ничего не существовало, ни стыда, ни мыслей, только тело.

Майкл — совсем другой. Он гладил, дышал рядом, замедлял. Ему было важно моё настроение, моё «хочется ли», моё «можно». Он как будто всё время говорил: «Ты в безопасности». И я впервые чувствовала, что могу довериться — не телом, а чем-то глубже. Он не лез — ждал, когда подойду сама, а когда подходила — принимал, как подарок. В этом была не слабость. А какая-то… сила, от которой не хотелось защищаться.
Я ловила себя на мысли: а почему вообще надо выбирать? Разве женщина обязана хотеть одного? Может, я — не раздвоенная, а просто сложная? Мне нужно и то, и другое: чтобы кто-то ломал, и чтобы кто-то бережно собирал потом по кусочкам. Мужчины всегда классифицируют женщин: «та — для секса, та — для семьи». А у нас разве нет права на две чаши весов? На огонь — и на воду? Майкл по прежнему хотел жить вместе но Лео не отступал ни на шаг. Каждый тянул в свою жизнь: ужины, знакомства, поездки, планы. А мне надо писать, читать, исследовать. Вместо этого — я ходила как выжатая, ноги болят, мозг в тумане, рука тянется не к ноутбуку, а к смс с “где ты?”. Секс стал не отдушиной, а капканом. Удовольствие превратилось в работу. Я фантазировала уже не о теле, а о покое, о том, чтобы никто не звонил, о том, чтобы утром не чувствовать, как кто-то к тебе прижимается — не потому, что хочет, а потому, что привык.

Познакомились они почти случайно. Я не прятала их, просто не пересекались — до одного вечера. Мы с Майклом зашли в галерею, потом — ужин, и вдруг за соседним столом — Лео. Он сразу подошёл, улыбка, шутка, его фирменное:
— Что, двойная жизнь закончилась?
Майкл посмотрел на него как на шум с улицы: тихо, с холодом. Я поняла — дальше смысла нет скрывать. Прямо там, за столом, сказала:
— Я встречаюсь с вами обоими.
— Что? — сказал Майкл. Голос дрогнул.
— Без драм, просто факты: я не врала, никому не обещала и никому ничем не обязана.
Лео пожал плечами.
— Ну а чё. Я догадывался.
Майкл — напротив — смотрел так, будто внутри него всё ломалось. Он не стал устраивать сцену. Тогда. Мы вышли — и шли молча. Потом он сказал:
— Значит, я был одним из?
Я не ответила.

Прошло несколько дней. И я поняла: всё, больше не могу. Эмоционально, физически, просто по-человечески — не тяну. Я пригласила их обоих и сказала прямо:
— Я хочу прекратить всё. С обоими. Мне тяжело, это не про любовь, про усталость, я уже теряю себя.
Майкл сорвался первым.
— Ты не можешь так, это не ты, ты сильная, честная, ты же чувствуешь ко мне что-то, иначе бы не терпела столько времени. Я люблю тебя и не брошу, буду ждать пока ты не выберешь.
Он впервые кричал, почти плакал. Мягкий, деликатный Майкл — с дрожащим подбородком, с этим “пожалуйста”, с бессильной злостью. Лео сидел молча, потом просто сказал:
— Я тоже не готов расстаться. Ты дорога мне и если выберешь меня — буду самый счастливый. Если нет… ну… хрен с ним, но ты — особенная, таких не бывает.
И всё, без кулаков, без пощёчин. Я смотрела на них и удивлялась: почему вы не орёте? Не бьёте друг другу морды? Не сжигаете меня взглядом? А потом поняла: они оба любили. Каждый по-своему. Не так, как я хотела, но по-настоящему.
А я… я была разбита. Измотанная. Пустая. Не могла ни выбирать, ни любить, ни даже просто быть с кем-то.
— Пожалуйста, — сказала я, — уйдите оба сейчас.
Они ушли, а я села у окна, закуталась в плед и смотрела, как гаснет пятничный город и впервые за долгое время — никому ничего не должна.
4.
Прошла неделя. Я ходила по квартире в халате, не включая музыку. Листала старые файлы. Втыкала в экран, в книжные полки, в потолок, фантазировала. Они вдвоём, я — между или над, или под. Сначала просто картинка, потом — сцена, потом — ощущение. И мне стало интересно: а каково это — быть сразу с двумя? Не в теории, не в порно, не в «рассказать подруге и поржать», а по-настоящему. Чтобы всё: тела, дыхание, сбивчивый ритм. Стыд, да, и он тоже, но и восторг и потеря контроля. Меня тянуло не к разврату — к опыту. К самому краю, на котором исчезают роли. Где уже не ты решаешь, а просто живёшь в том, что происходит. Два мужчины, такие