Греховник и грешница

Отяжелевшая осень, наконец-то, сбросила листья.Так мать, с вскриком и с всхлипом, выводит на свет новорожденного. Кричит, сучит ножками, хочет обратно: в понятное, уютное, тёплое. Роженица же, напротив, улыбается устало, прижимает к груди. Ребёнок жадно хватает сосок.Молоко, рост,  жизнь. Времена года сменяют друг друга. Пожимают руки, желают успешно проявить себя во всех ипостасях. Вот бы человеку так...У людей не так... "Не так, Марлен, я же просила на...раз, два, три..держи ритм". Я смотрел на неё,точнее на : грудь, плавный изгиб ноги, свежее личико. Что я испытываю к ней, спрашиваю себя, и не нахожу ответа, устраивающего меня.Что ж, выберу его наугад. Прикрываю глаза, открываю ответ:"вожделение". За неимением лучшего, принимаю неизбежное. Начинаю ухаживать. Она любит ухажёров. Кокетничает со мной, обещает поцеловать за хорошее поведение, ненароком прижимается грудью, во время танца, извиняется за неловкость, хватает меня за руку, пугаясь гостя-щенка. Питаю ли я надежды...Пожалуй, да... "Да, кстати, вы забыли у меня свою трость",- сказал мне барон, сопровождая фразу загадочной улыбкой. Барон высок, красив, седовлас. Говорят, что он не равнодушен к мальчикам, что щедро вкладывается в их манеры, образование, выводит в свет, рекомендует. Возможно, что всё это правда. Пусть, барон- не Марлен,в конце концов. Хотя...Остановлю поток мыслей не на долго, прислушаюсь к шуму ветра.Это не ветер. Скрипнула дверь. Вошла : голая, жаждущая, прильнула поцелуем. Она вкусно пахнет..."Дорогая, ты пахнешь мимозой везде, прекрати, ты превращаешь меня в садовника"- говорил папенька, обнимая маменьку. Она осталась у меня до утра...Кофе со свежими булочками, благодарный взгляд любимой,- это ли не счастье. Барон был явно не в духе. Слуги сплетничали, что долго обхаживаемый им юноша ускользнул, отказал, нагрубил. После завтрака катались вдвоём на лошадях. Умнейшие животные. Смотрели на нас и радовались, улыбались, тихо ржали. Решили вместо обеда устроить пикник. Только мы и непарнокопытные. Ели буженину, пили сухое красное вино, целовались. Медовые часы, как они прекрасны. Вечером барон пригласил меня на философскую беседу. Устроился в кресле, ближе к камину.Барон расхаживал с бокалом коньяка и говорил, говорил:" К моему возрасту, вы поймете, что всё, кроме любви, есть тлен и суета. Возлюби ближнего своего,- вот главное правило жизни". "Вы религиозны",- удивился я. "Конечно, я благочестивый христианин, регулярно жертвую в приюты для мальчиков, посещаю службы, исповедуюсь". Я промолчал. Лучше буду смотреть на огонь в камине. Мне кажется, что Марлен стала холодна ко мне. Проводит почти всё время с какой-то взбалмошной Хельгой. Ревную ли я.Да, пожалуй. Странно, я считал себя человеком либеральных взглядов и тут. Я застал их обоих в саду, под яблоней, голыми, они ласкали друг друга упоённо, жадно. Я отвернулся и быстро пошёл к себе. Почему-то заснул. Перед провалом в сон, мелькнула мысль:"Она ведь узница..."