Война на планете Z, часть 2. Революция.

этот день настал.
Ничего не подозревающие старцы в хитонах расселись за столами и начали было своё привычное: «Как нам уничтожит Малую Илию и весь её народ». Заседание вёл Первый Канцлер, который с ходу предложил присутствующим рассмотреть вопрос о применении Окончательного Оружия по основным городам Малой Илии. Военный министр был категорически «за», Казначей возражал, Верховный Жрец тоже (у него оставалась на той стороне паства, которую он предполагал присоединить к своей в случае победы), Министр Спокойствия как всегда не появился, но прислал видео, из которого его позиция была не понятна. В общем, мнения разделись.
И вот тогда Иль пустил газ. Тайное сообщество подёргалось и тихо заснуло. Иль, Бинь и бывшая наложница Соня связали мирно спящих вершителей людских судеб и перетащили их в заранее подготовленное помещение. Через некоторое время своих патронов хватились их заместители, многочисленные секретари, референты, советники и телохранители, но сорвав двери с петель, они обнаружили в зале только восседавших на тронах Посланников Небес и суетившуюся рядом с ними весьма пикантную наложницу.
Иль объявил собравшимся – среди которых были корреспонденты и журналисты разных государственных изданий и каналов, - что почтенные члены Тайной Канцелярии самоликвидировались, возложив на них двоих непосильное бремя управления страной в столь непростой период. До присутствующих дошло, что несколько мгновений тому назад в этом зале состоялся тихий государственный переворот, но, приученные всей предыдущей своей жизнью беспрекословно повиноваться любому власть предержащему (хотя бы и самозванцу) вся эта камарилья приняла сию новость безропотно и с выражением покорности. Наиболее ретивые начали было изображать необычайную радость, а самые сообразительные потихоньку ретировались в свои резиденции и департаменты подчищать документы и перепрятывать накопленные непосильным трудом на службе отечеству сокровища.
Иль был уверен, что их немедленно сотрут в порошок прямо здесь же без суда и следствия (хотя в Великой Илии эти понятия давно отсутствовали, были только трибуналы немедленного реагирования), но реакция публики на свершившееся превзошла все ожидания. Оказалось, что прогнившей и проворовавшейся до основания элите великоильского общества было все равно кому подчиняться – хоть Евражке, суслику тундровому.
Так Иль и Бинь стали едва ли не фараонами.
Соня сперва оказалась для самозванцев неоценимой помощницей: она не только знала все ходы и выходы во дворце Отца Нации, но и разбиралась по долгу службы в хитросплетениях и интригах придворной знати. Иль назначил её Главным секретарём-референтом и первым делом велел разыскать Министра Наказаний. Пред ним предстал разнаряженный как павлин старец в мундире фельдмаршала.
Иль ему: «Ты кто?».
На что старец вытянулся в струнку и отрапортовал: «Министр исполнения и приведения в исполнение маршал Вин Биль Дан по вашему приказанию явился».
Иль: «Срывай погоны, маршал, теперь ты будешь просто генерал. Тебе задание: обеспечить содержание под стражей особо опасных государственных преступников - бывшего Канцлера, Верховного Жреца и прочих изменников родине, находящихся под арестом вот в этой камере», - Иль кивнул на запертую дверь с членами Тайной Канцелярии.
- «Да», - продолжил Иль, - «и немедленно освободить из тюрем и лагерей всех дезертиров и объявить амнистию всем заключённым, кроме лиц, осуждённых по уголовным статьям». Министр наказаний взял под козырёк и умчался выполнять распоряжение нового Правителя.
- «Кто из вас Министр по делам внешних сношений?  - обратился Иль к собравшимся сановникам.
Из толпы выбрался ещё один седохвостый старец и тоже в мундире с погонами фельдмаршала, как и его коллега по Кабинету.
Иль первым делом также разжаловал его до простого генерала (ибо нечего девальвировать воинские звания) и поручил немедленно связаться с правительством Малой Илии для начала мирных переговоров. Иль хоть и недолго был на войне, но понял, что первым делом в воюющей стране надо издавать Декрет о мире.
Далее безотлагательно следовало обеспокоиться общественным сознанием населения с тем, чтобы развернуть его от войны к мирной жизни. Министр пропаганды уже пребывал в заточении вместе с прочими членами Тайной Канцелярии, поэтому пришлось обратиться к его заместителям и помощникам. Это ведомство обладало всесильными полномочиями не только в деле промывки мозгов в нужном русле, но, благодаря объединению с Департаментом общественной безопасности, оно также сосредоточило в своих лапах непомерные власть и влияние. Его тайными агентами и осведомителями было пронизано всё великоильское общество.
Министерству пропаганды и безопасности было предписано самораспуститься, а освободившиеся сотни тысяч сотрудников ведомства следовало отправить на стройки народного хозяйства. Сообразительный великоильский народ при этом мгновенно перестроился и на площадях, в школах и на военных парадах теперь все стали дружно скандировать: «Славься, Иль, славься, Иль!».
Рядовой Бинь был утверждён в должности военного министра. Его первым распоряжением по министерству была приостановка любых боевых действий и отвод частей на 30 миль от линии фронта. К противнику были отправлены парламентёры с предложением о перемирии.
На переговоры с главой вражеского правительства вылетел сам Иль в сопровождении чиновников из Внешних сношений и парочки бывших фельдмаршалов, тут же разжалованных Илем в простые генералы. Иль выбрал именно этих двоих, как самых худых и подтянутых вояк из всего министерства.
По дороге во вражескую столицу Иль успел изучить карты, расположение основных группировок, состояние и расположение резервов, основные данные по военному производству и транспортной логистике. Было понятно, что экономика страны дышала на ладан, состояние войск измотанное, снабжение шло с заметными перебоями, госпитали переполнены. Но и у противника ситуация была не лучше, а, благодаря изначально кратно меньшему населению, все показатели у них перевалили за критические отметки. Воевать там особо никто не рвался, но и палками у них в окопы никого не загоняли.
К моменту начала переговоров «с той стороной» боевые действия по всей линии фронта постепенно затихали – приказы о прекращении огня доходили не везде оперативно. С ходу удалось договориться о взаимном отводе войск на 30 миль. Основным и самым тяжёлым вопросом в ходе переговоров была дальнейшая судьба оккупированных кусков территории Малой Илии, которые состояли, в основном, из районов Новой Илии с населением, тяготевшим к Илии Великой.
Договорились провести в этих районах плебисцит под международным присмотром с предложением населению трёх вариантов их будущего: остаться в Малой Илии, отойти под юрисдикцию Великой Илии или стать суверенным независимым государством. Но пока Иль решал с бывшими врагами вопросы перемирия, в оставленной им на попечение Биня стране возникли совершенно неожиданные повороты и сюрпризы.
Восстановление разрушенного войной хозяйства логично предполагалось силами демобилизованных солдат, которые накопившуюся за время кровавых боёв негативную энергию должны были разрядить (предположительно) в мирном созидательном труде. Это решение выглядело изначально сомнительным: единовременный возврат с фронтов обученных убивать сотен тысяч головорезов не сулил обществу ничего хорошего.
Ну, и да, как всегда в этой стране всё сразу пошло наперекосяк. Общество привыкло быть в состоянии войны со всем окружающим миром – ведь всем с пелёнок, с бассейна с головастиками вдалбливали, что кругом враги, из которых самые опасные и коварные внутренние – они среди нас в личине простого обывателя. Известия о перемирии с заклятыми врагами, как это ни парадоксально, вызвало в Великой Илии новую волну державного патриотизма и это произошло само собой совершенно без накачки профессиональных пропагандистов. Раскрученный механизм ненависти к соседям никак не хотел останавливаться.
Иль с ужасом убеждался, что война на его родине оказалась нужна всем – его соотечественники никак не желали жить без привычного осадного положения, воя сирен, бомбёжек, постоянной нужды, военных поборов, ритуальных истеричных манифестаций и мобилизаций. Войны до победного конца требовали все: малыши, у которых ещё хвостики не обсохли, их более старшие собратья из молодёжных союзов обороны, голодные и нищие пенсионеры, безрукие и безногие ветераны, ползущие на своих протезах, сытые и довольные партийные функционеры – все! «На Миньлинь!» - такой плакат теперь висел на каждом углу и на всех заборах (Миньлинь - это столица Малой Илии).
Смысл существования и цель жизни каждого великоильца десятилетиями сводились к безусловному уничтожению всех малоильцев. И ради этого они были готовы на всё. На любые жертвы. Именно после объявления перемирия появился разошедшийся миллионными тиражами плакат, на котором плачущая девочка-подросток в окровавленном платьице, стоя на коленях возле тела погибшей от бомбёжки матери, обращалась к воюющему на фронте отцу: «Папа, убей малоильца, отомсти за нас с мамой!». По стране прокатились волны стихийных митингов и собраний трудящихся с требованиями применить, наконец, против ненавистного врага гравитационные бомбы.
Единственной прослойкой населения, которой пришлась по вкусу идея о заключении мира, оказалась собственно Действующая армия - зелёная солдатская масса. Известие о предстоящем перемирии привело к полному разброду и шатанию в войсках: рядовые перестали подчиняться командирам и даже некоторых поднимали на штыки. Карательные и заградотряды не справлялись с массой дезертиров, тем более вооружённых.
Попытка командования выполнить пожелания мирной конференции об отправке высвободившихся людских ресурсов на восстановление разрушенных городов и сёл, провалилась с ходу. Часть вмиг разбежавшейся армии рванула домой, причём с оружием и никакая военная полиция не была им препятствием, а вот другая часть, менее привязанная к родным местам, осталась на месте и занялась грабежами и мародёрством как чужих, так и своих сограждан в прифронтовой полосе.
Как ни прискорбно было осознавать, но на «той стороне», войска сохранили дисциплину и повиновение своим властям – там началась организованная демобилизация.
Вернувшиеся ветераны требовали уважительного к себе отношения со стороны общества, а также всяческих льгот, преференций и пособий, чего опустевшая казна выполнить была не в состоянии. И тогда начались грабежи и мародёрство уже внутри Великой Илии – в самой метрополии. Особенно старались бывшие элитные отряды одной гордой республики с окраины империи – они сохранили повиновение своим начальникам, поэтому приносили жителям особенное неудобство, так как насилие с их стороны было организованным и систематическим, в отличие от стихийных набегов разгулявшихся ветеранов.
Бывшие участники войны начали сбиваться в банды, им пытались противодействовать полиция и жандармы, но убедившись в тщетности своих начинаний, представители правопорядка